Казнь семьи царя Николая II: хроника событий

Отречение Николая II от престола

Псков — Царское Село — Тобольск (арест Романовых)

Как семья Николая II оказалась под стражей в Екатеринбурге

Кто отдал приказ о расстреле семьи Романовых

Участники расстрела царской семьи

Ночь убийства царской семьи

Расстрелянные в Ипатьевском доме и погибшие приближённые царской семьи (таблица)

Кто выжил после расстрела

Расследование убийства царской семьи

Где были захоронены Романовы после казни

Отречение Николая II от престола

В последних числах февраля 1917 г. в Петрограде начались массовые забастовки, остановили работу большинство столичных предприятий. Николай II в это время находился в Могилёве, в Ставке Верховного главнокомандующего. Политическая ситуация обострялась, и 26 февраля председатель Думы Михаил Родзянко отправил государю телеграмму: «Положение серьёзное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растёт общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца».

День спустя, 27 февраля, в Ставку трижды телеграфировала императрица Александра Фёдоровна, которая оставалась вместе с детьми в Царском Селе. Первое послание гласило: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было». Второе, через несколько часов, добавляло: «Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции».

Николай поехал было в Царское Село, но его поезд заблокировали, и он добрался только до Пскова. Уступка была сделана 2 (15) марта 1917 г., дата подписания отречения Николая II от престола. Сначала он хотел отречься в пользу сына Алексея при регентстве брата Михаила. Но после беседы с врачом Сергеем Фёдоровым, который много лет лечил цесаревича, переменил решение и подписал отречение напрямую в пользу брата. Тот, в свою очередь, отрёкся от престола 3 марта.

Отречение Николая II вызывало вопросы — имел ли он право отказываться от трона не только от своего имени, но и от имени наследника. Но Алексею в это время ещё не было 16 лет, за несовершеннолетнего сына такое решение мог и должен был принимать отец. С Михаилом Александровичем ситуация тоже была непростая — он был женат на дважды разведённой Наталье Шереметьевской, а значит, даже если бы Михаил стал императором, его сын Георгий не мог бы продолжить династию.

Император с детьми. (Wikimedia Commons)

Оценки поведения императора в этой ситуации были разные. С одной стороны, историческая ситуация, вроде бы, не оставляла ему выбора. С другой, историк и философ Георгий Катков писал об этом моменте: «Всё это прошло в такой простой, обыденной форме и, я бы сказал, настолько без глубокого трагического понимания всего события со стороны того лица, которое являлось главным деятелем на этой сцене, что мне прямо пришло в голову, да имеем ли мы дело с нормальным человеком. Человек этот просто до последнего момента не отдавал себе полного отчёта в положении, в том акте, который он совершал. Всё-таки при самом железном характере, при самообладании, которому равного нельзя найти, что-нибудь в человеке дрогнуло бы, зашевелилось, вы почувствовали бы тяжёлое переживание. Но ничего этого не было. По-видимому, человек с пониженной сознательностью, я сказал бы — с пониженной чувствительностью».

Псков — Царское Село — Тобольск (арест Романовых)

Как бы то ни было, отречение состоялось. Что дальше? Об этом императора спросил флигель-адъютант Анатолий Мордвинов. Николай был в полном замешательстве, единственное, что он смог ответить, — дальше он будет жить частным человеком. Поедет с семьёй в Костромскую губернию или Ливадию… Но поехал для начала обратно в Могилёв, в Ставку, где встретился с матерью Марией Фёдоровной. Министерство иностранных дел сделало запрос о возможности отъезда императорской семьи в Англию, но уже 7 марта Временное правительство издало постановление об аресте Николая и его семьи. Отрёкшийся император отправился в Царское Село.

Александр Керенский. (Wikimedia Commons)

В 1920 г. следователь по особо важным делам Омского окружного суда Николай Соколов по поручению Колчака расследовал это дело. В том числе он побывал во Франции, где беседовал с Александром Керенским. Тот пояснил, почему было принято решение арестовать бывшего императора и его родных. Во-первых, рабочие и солдаты были настроены по отношению к Николаю крайне враждебно, и заключение под стражу помогло сохранить жизни царя и семьи. Во-вторых, Керенский считал, что вопрос о вине Николая перед Россией должен решать суд, а не Временное правительство. А до суда вполне логично было поместить отставленного самодержца под контроль.

Керенский же составил инструкцию, вводившую в Царском Селе особый режим:

• царская семья и все, кто пожелали остаться с ней, изолировались от внешнего мира;
• любые свидания были возможны с разрешения лично Керенского;
• переписка членов царской семьи подвергалась цензуре.

Периодически вводились и другие ограничения, например, председатель Временного правительства пытался минимизировать личное общение Николая и Александры Фёдоровны, в том числе они не могли спать в одной комнате. Но в целом жизнь в Царском шла спокойно.

Анастасия, Ольга, Алексей, Мария и Татьяна после кори. Июнь 1917 г. (Wikimedia Commons)

Некоторое время спустя последовало решение переправить Романовых в Тобольск. Его Керенский объяснял всё теми же соображениями безопасности. «Причиной, побудившей Временное правительство перевезти Царскую Семью из Царского в Тобольск, была всё более и более обострявшаяся борьба с большевиками. Сначала проявлялось большое возбуждение в этом вопросе вообще со стороны солдатско-рабочих масс. <…> Царское было для нас, для Временного правительства, самым больным местом. Для большевиков это было бельмом на глазу».

В Тобольск августейшая семья прибыла в августе 1917-го, с ними добровольно отправились около 40 человек — начиная от генерал-адъютанта Ильи Татищева и заканчивая лакеями и кухонными служителями. Всех разместили в бывшем губернаторском доме, переименованном в «Дом Свободы». Выходить в город запрещалось, переписка просматривалась. Обстановка была мрачная: дом вовремя к приезду узников не подготовили, мебель везли в течение месяца, Николай с семьёй в это время жил на борту судна «Русь». С приходом зимы сильно похолодало, холодно было и в доме, приходилось даже в комнатах сидеть в верхней одежде. Старались коротать время за обычными занятиями: работали во дворе, обустраивали огород, кололи дрова, читали. Круг общения Романовых был ограничен в основном людьми свиты и караульными солдатами, к которым заходили поговорить даже великие княжны. Некоторое время спустя к детям пригласили учительницу Клавдию Битнер, сестру милосердия, которая приехала в Тобольск с письмом от сестры Николая Ксении. Как могли, создавали ощущение обычной жизни, тем более что даже о ближайшем будущем ничего сказать не могли.

Как семья Николая II оказалась под стражей в Екатеринбурге

О приходе к власти большевиков Николай узнал не сразу, новости добирались до Тобольска долго. Но он и его близкие почувствовали на себе перемену достаточно быстро: заключённых перевели на солдатский паёк, сильно урезали материальное содержание. На всю семью и свиту выделяли около 4000 руб. в месяц. В столице на эту сумму в 1918 г. можно было купить килограмм муки. В итоге начальнику охраны Евгению Кобылинскому пришлось просить денег у местной аристократии, брать в долг под вексель.

В феврале Кобылинский получил телеграмму о том, что «у народа нет средств содержать царскую семью», рацион стал ещё более скудным, со стола исчезли сахар, кофе, масло. Некоторых приближённых арестовали, и было понятно, что «делу Романовых» скоро дадут какой-то ход.

В феврале 1918 г. Совнарком поручил Комиссариату юстиции готовить следственный материал. 9 апреля 1918-го председатель ВЦИК Свердлов направил комиссару Яковлеву записку о переводе Николая в Екатеринбург.

Личность комиссара Яковлева долгое время вызывала вопросы. В частности, следователь Соколов писал о нём как о человеке интеллигентном, по всей видимости, он владел двумя или тремя иностранными языками, бывал за границей. Более того, Соколов полагал, что Яковлев стремился не выполнить приказ доставить Николая с семьёй в Екатеринбург, а пытался спрятать бывшего императора в Омске. Скорее всего, под этим именем скрывался большевик Константин Мячин. В 1918 г. он хотел перейти на сторону Комуча, потом эмигрировал в Харбин, в 1927 г. вернулся. После нескольких арестов в 1938 г. был приговорён к расстрелу и казнён.

В путь отправились не все, а только Николай, Александра Фёдоровна и дочь Мария. Конечный пункт назначения менялся, внезапно решили ехать не в Екатеринбург, а в Омск: якобы поступила информация о том, что в Екатеринбурге «багаж» хотят уничтожить. 17 апреля поезд всё-таки добрался до первоначального пункта, и Романовых передали Уралсовету. Передали буквально — председатель исполкома Уральского областного совета Александр Белобородов написал расписку о получении доставленных из Тобольска бывшего царя, бывшей царицы и великой княжны. Разместили их в доме инженера Николая Ипатьева, который предварительно у хозяина реквизировали. С этого момента Ипатьевский дом стал называться «Домом особого назначения» (ДОН).

Дом Ипатьева. (Wikimedia Commons)

По прибытии в Екатеринбург арестовали князя Василия Долгорукова, гофмаршала двора, который добровольно сопровождал бывшего императора во все места его ссылки. С Николаем остались врач Евгений Боткин, камердинер Терентий Чемодуров, лакей Иван Седнёв и горничная императрицы Анна Демидова.

Евгений Боткин — сын известного на весь мир терапевта и физиолога Сергея Боткина. Окончил Военно-медицинскую академию в Петербурге, учился за границей. Во время Русско-японской войны пошёл на фронт добровольцем. Работал в общинах Красного креста, которому покровительствовала Александра Фёдоровна. В 1908 г. стал лейб-медиком двора. В этой должности он был не единственным врачом, но его очень любили члены царской семьи за мягкий характер и внимательность.

В мае в Екатеринбург приехали все остальные дети, а также приближённые царской семьи, которые не оставили Романовых в ссылке. В их числе были генерал-адъютант Илья Татищев, преподаватель французского Пётр Жильяр, учитель английского Чарльз Гиббс, фрейлины Анастасия Гендрикова и Софья Буксгевден, подруга императрицы Екатерина Шнейдер, няня детей Александра Теглева, дядька наследника Клементий Нагорный, камердинеры, повара, официанты и слуги. Всего было около 30 человек. Оставили с императорской семьёй далеко не всех, часть прибывших сразу арестовали, кто-то был вынужден уехать из Екатеринбурга.

Владимир Пчёлин «Передача семьи Романовых Уралсовету», 1927 г. (Wikimedia Commons)

Режим, установленный в Доме особого назначения, был более суровым, чем в Тобольске. Всего организовали 11 постов охраны, внешней и внутренней, члены семьи находились под постоянным контролем, время прогулок им сократили. 4 июля комендантом дома назначили революционера Якова Юровского. Большевик, подпольщик, агитатор, он был яркой фигурой революционного движения на Урале. Совсем скоро он станет и ключевой фигурой в расправе с семьёй последнего императора.

Кто отдал приказ о расстреле семьи Романовых

Как вспоминал впоследствии один из участников расстрела царской семьи Михаил Медведев, судьбу Романовых решили не сразу. В том числе проверяли готовность бывшего императора и семьи к побегу — подкинули письма от имени некоего «русского офицера», который предлагал всё организовать. Августейшая семья составила ответ, в котором говорилось: «Мы не хотим и не можем бежать».

Кто принял окончательное решение о расстреле и было ли решающим мнение Москвы, так и не ясно. Медведев вспоминал так: «Вечером 16 июля нового стиля 1918 года в здании Уральской областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией заседал в неполном составе областной Совет Урала. <…> Когда я вошёл, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьёй. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощёкин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощёкину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Фёдоровной, предательство которой в годы первой мировой войны дорого обошлось России».

Вроде бы, санкции на расстрел не было. Не исключено, что Ленин действительно хотел провести над царём показательный процесс. Но к середине июля было очевидно, что Екатеринбург вот-вот падёт: к городу подступала Сибирская армия. Кроме того, были опасения, что, если попробовать переправить семью бывшего императора куда-то ещё, последуют попытки их освободить.

В книге «1917. Российская империя. Падение» Эдвард Радзинский приводит текст телеграммы. Поздно вечером 16 июля Москву уведомляли о том, что ждать более невозможно. Если есть возражения по поводу расстрела, просили сообщить. По всей видимости, ответной телеграммы не последовало.

С этими сведениями немного, буквально на несколько часов, расходятся воспоминания Юровского. Он писал, что получил постановление Исполнительного Комитета Советов Урала о расстреле 16 июля днём. Правда, историки, которые изучали этот вопрос, указывают, что само постановление не сохранилось. Так что окончательную точку в дискуссии, кто принял решение о расстреле, поставить сложно.

Участники расстрела царской семьи

Следователь Николай Соколов подробно перечислил участников расстрела царской семьи. Скажем сразу, что абсолютно точный поимённый список «расстрельной команды» составить не удаётся, но основные его фигуранты известны. Прежде всего, это Филипп Голощёкин — революционер, член исполкома Уральского областного Совета, а также петроградского военно-революционного комитета. Публицист Владимир Бурцев говорил о нём: «Это человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми чертами дегенерации». Также большую роль в организации казни сыграл уже упоминавшийся Александр Белобородов.

Как вспоминал Медведев, когда решение о расстреле было принято, стали думать, как осуществить казнь. Потенциальных палачей было всего четверо — сам Юровский, Медведев, помощник Юровского Григорий Никулин и военный комиссар резерва Красной армии Пётр Ермаков. Но Романовых вместе с приближёнными больше, 11 человек. Что делать? Появляется вариант заколоть их во сне или забросать комнаты гранатами. В итоге Юровский предложил под благовидным предлогом попросить всех спуститься в подвал и там расстрелять. Чтобы уравнять количество палачей и жертв, привлекли ещё несколько человек из внутренней охраны, также в расстреле принимал участие начальник внешней охраны Ипатьевского дома Павел Медведев.

Ночь убийства царской семьи

В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. охранники Ипатьевского дома разбудили Евгения Боткина и сказали, что обстановка в городе неспокойная, всем обитателям дома надо срочно спуститься в подвал, где безопаснее. Так они и сделали. После того, как члены царской семьи расположились в комнате, вошёл Юровский, зачитал приговор и отдал команду стрелять. «Я объявил, [что] Исполнительный Комитет Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Урала постановил их расстрелять, Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал: «Стрелять». Первый выстрелил я, и наповал убил Николая. Пальба длилась очень долго, и несмотря на мои надежды, что деревянная стенка не даст рикошета, пули от неё отскакивали. Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда наконец мне удалось остановить, я увидел, что многие ещё живы. Например, доктор Боткин лежал, опершись локтём правой руки, как бы в позе отдыхающего, револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была ещё и Демидова. Тов. Ермаков хотел окончить дело штыком. Но, однако, это не удавалось. Причина выяснилась только позднее (на дочерях были бриллиантовые панцири вроде лифчиков). Я вынужден был поочередно расстреливать каждого».

Погибшие в Ипатьевском доме. (Wikimedia Commons)

Расстрелянные в Ипатьевском доме и погибшие приближённые царской семьи

Кто выжил после расстрела

Несколько человек из свиты Николая II остались в живых. Единственный, кто находился в Ипатьевском доме, но в ночь на 17 июля не спустился в расстрельную комнату, — поварской ученик Леонид Седнёв, племянник Ивана Седнёва, погибшего в июле 1918-го. Леонид был всего на год старше цесаревича, и поэтому не только работал в кухне, но и стал товарищем Алексея по играм. Накануне расстрела подростка по какой-то причине отослали из Дома особого назначения, сведения о его дальнейшей судьбе противоречивы.

Подвал Ипатьевского дома. (Wikimedia Commons)

Терентий Чемодуров, который прошёл с царской семьёй всю ссылку, некоторое время находился в доме Ипатьева, но потом заболел, и его отправили в тюремную больницу. Расстрелян он не был. Сам Чемодуров объяснял своё спасение тем, что произошла невероятная ошибка: его имя в списке приговорённых просто пропустили (якобы оно было написано на обороте листа, и его забыли). Есть и другая версия — будто бы камердинер передавал большевикам информацию о Романовых, за что и был помилован. Умер в 1919 г. в возрасте 70 лет.

Другой камердинер Алексей Волков, которого арестовали сразу по прибытии в Екатеринбург, был приговорён к расстрелу. Когда его вели на казнь, Волкову удалось бежать в темноте, он смог укрыться в лесу. В 1920 г. он добрался до Харбина, а оттуда переехал в Эстонию.

Пьер Жильяр, который учил младших Романовых французскому, по прибытии в Екатеринбург был отделён от семьи и расстрелян не был. Женился на няне Александре Теглевой, которая также была в добровольной ссылке, и в 1920 г. уехал в Швейцарию. Чарльз Сидней Гиббс, преподававший английский, в Екатеринбурге тоже был разлучён с царской семьёй, 10 дней жил на станции, а потом уехал в Тюмень. Добрался до Харбина, оттуда вернулся в Англию. В 1934 г. принял православие и основал православный приход в Лондоне. Лечащий врач Алексея Владимир Деревенко по прибытии в Екатеринбург был помещён под стражу, но потом освобождён. Не исключено, что это было жестом благодарности со стороны председателя Уральского совета Белобородова — врач помог его жене.

Фрейлина София Буксгевден незадолго до расстрела царской семьи была от неё отделена, смогла выехать за границу, жила в Америке, Дании, потом в Англии. Горничная Елизавета Эрсберг доехала до Екатеринбурга вместе с младшими Романовыми в мае 1918 г., но её не выпустили из вагона, а сразу с вокзала отправили в Тюмень. Была в эмиграции, потом вернулась в СССР и умерла в 1942 г. во время блокады. Горничная Александры Фёдоровны Мария Тутельберг добралась до Екатеринбурга, но с царской семьёй ей остаться не разрешили. Дата её смерти неизвестна.

Расследование убийства царской семьи

25 июля в город вступила Екатеринбургская группа войск полковника Войцеховского, которая действовала в составе чехословацкого корпуса. 26 июля представителям новой власти передачи ключи от дома Ипатьева, около него тут же выставили караул, чтобы сохранить следы расправы с царской семьёй и максимально исследовать их.

В подвальном этаже, в расстрельной комнате, нашли следы от шести штыковых ударов и 19 пулевых отверстий в стенах. Сразу после убийства кровь пытались смыть с пола и стен, для этого подрядили охранников, которые не поехали на рудник сопровождать тела. Но крови было слишком много, следы замывки бросались в глаза.

Также начались поиски места захоронения останков. Уже 27 июля стало известно о важной находке: крестьяне деревни Коптяки обнаружили платиновый крест с изумрудами и множество металлических предметов. Они лежали на кострищах на территории Четырёхбратского рудника в районе «Ганина яма». Среди них были части бус, пряжки, пуговицы, стёкла от пенсне, одёжные крючки. Позже там же нашли обгоревшие фрагменты костей. Улики передали исполняющему обязанности судебного следователя Алексею Намёткину. Параллельно осматривали сам дом Ипатьева.

Следователь Соколов скрупулёзно восстановил картину, которая имела место на Четырёхбратском руднике ночью 17 июля. Сюда привезли тела убитых в Ипатьевском доме, с трупов сняли одежду. Видимо, в этот момент обнаружили драгоценности, зашитые в женских платьях. Особенно не церемонились, некоторые украшения оказались просто затоптаны в грязь. Тела обливали заранее привезённой серной кислотой, бензином, жгли. Часть предметов, которые не удалось сжечь, сбросили в шахту и забросали землёй.

Хотя сам факт захоронения останков в Ганиной яме вызывал сомнения. Тела не так просто уничтожить полностью, даже если использовать сильнодействующие вещества. А в руднике не нашли большого количества фрагментов тел. Подполковник Игорь Бафталовский, который принимал участие в расследовании и оставили об этом подробный доклад, вообще полагал, что около рудника сожгли только вещи, но не тела. А Михаил Дитерихс, которого Колчак назначил руководителем комиссии по расследованию убийства царской семьи, предложил версию, что у трупов могли отрезать головы. Дитерихс исходил из того, что в кострах, где нашли вещи убитых, не обнаружили зубов. Он полагал, что головы отправили в Москву, и привёз их Голощёкин, который действительно возил туда какие-то ящики. В них, по официальной версии, были образцы оружия. Молва додумала остальное.

Где были захоронены Романовы после казни

Впоследствии было собрано ещё немало воспоминаний, показаний, свидетельств о самой ночи казни и последовавших за ней событиях. Единодушия в них не было, даже непосредственные участники излагали по-разному. В 1976 г. геолог Александр Авдонин вернулся к поискам царских останков. Подал идею драматург Гелий Рябов. Последний благодаря плотной работе с МВД имел доступ к закрытой литературе. В 1978 г. Рябов смог познакомиться с записками Юровского, в которых были приблизительно описаны координаты места захоронения. Это сузило район поисков и привело геологов на место, которое носит название Поросёнков лог. Там сначала нашли остатки настила, сделанного из шпал (грузовик, который перевозил тела из Ганиной ямы для перезахоронения, действительно застрял в болоте, и его пытались вытащить). А потом, примерно в 80 см от поверхности, обнаружили человеческие останки.

В 1979 г., сразу после обнаружения могилы, исследователи не решились дать делу ход. Только в 1991 г. Авдонин обратился в администрацию Свердловской области с заявлением о том, что ему известно место захоронения Романовых.

В Поросёнковом логе нашли останки 9 человек — всех, кроме царевича Алексея и его сестры Марии. В 2007 г. и их захоронение обнаружили в 70 метрах от основного. Для идентификации изучали ДНК, сличали их с ДНК принца Филиппа, супруга Елизаветы II, бабушка которого была родной сестрой Александры Фёдоровны. Также для анализа ДНК эксгумировали тело Георгия, младшего брата Николая II. Многолетние исследования подтвердили, что останки принадлежали членам царской семьи и их приближённым.