Фрагмент из книги «Первый дирижабль на полюсе. Перелет Амундсена — Элсуорта — Нобиле».
Полет на север проходил блестяще. Если бы взгляд в окно не убеждал тебя в том, что ты в воздухе, то этого нельзя было бы заметить. Лед в этом году лежал значительно дальше на юг, чем в прошлом, — почти до широты острова Амстердам. Но если в прошлом году мы видели разломанный лед у самого 82° с. ш., то в этом году на той же широте мы летели уже над сплошным полярным льдом. Но торосы были такие же самые — совершенно такие же!
Только при такой обстановке впервые начинаешь ясно понимать, в какое изумительное время мы живем. Правда, до сих пор кажется невероятным, когда, например, сидя в курительном салоне на одном из больших трансатлантических пароходов и наслаждаясь кофе в кругу добрых друзей, ты вдруг получаешь в руки клочок бумаги с приветом от милых сердцу, живущих за много сотен миль. До сих пор еще многие из нас, не утратившие непосредственности своих переживаний, не могут не воскликнуть при этом: «А все-таки изумительная это штука — беспроволочный телеграф!» Мы, пожилые люди, которым был знаком только кабель, никогда не сможем совсем отделаться от такого чувства. Но самое полное впечатление я получил впервые, когда на 81°30' с. ш. пришла телеграмма от моего друга из Австралии с пожеланиями счастливого пути.
В 7 часов вечера я стоял с микрофоном на голове и ждал сигнала времени с радиостанции в Ставангере. Слышно было так, словно я стоял у себя в комнате, прислушиваясь к тиканью часов! Впечатление было поразительное! Вот мы летим на север, все время на север, углубляясь в великую бесконечную пустыню, и в то же время слышим, как вы, сидя у себя дома, шлете нам весть и всяческим способом стараетесь помочь нам на нашем пути. Только тут можно постичь, в какое изумительное время мы живем! Совсем не легко описать те чувства, с какими мы теперь плавно и уверенно миновали самую высшую из достигнутых нами в прошлом году широт — 87°43'. Не знаю, кажется, мы стиснули кулаки и погрозили ими. Может быть, мы показали льдам нос со словами: «На этот раз номер не прошел, мой милый друг!» Вероятнее всего, мы сняли шапки перед достойным противником. Знал ли он, что мы глядели сверху вниз на загроможденное льдом пространство, испытывая бесконечное облегчение при мысли, что мы теперь над ним, а не на нем?
По мере приближения к полюсу навигационная работа становилась все более и более интенсивной. Ведь нужно было стараться определить этот пункт с величайшей точностью. Но прежде всего нам предстояло отметить еще одно событие — день рождения Элсуорта. В 12 часов ночи всякая работа была на мгновение приостановлена и все поздравили любимого начальника, который при столь исключительных обстоятельствах вступал в 46-й год своей жизни. Краткое торжество было не только редким, но и необычайно и неожиданно приятным, так как Нобиле, словно по волшебству, извлек откуда-то бутылку пунша со сбитыми яйцами. Обменявшись рукопожатиями и подкрепив приветствие пуншем, мы таким образом засвидетельствовали переход новорожденного дитяти в следующий год его жизни. Он не скоро это забудет. «Готовь флаги!» — Рисер-Ларсен опустился на одно колено и ловит солнце через открытое окно своим секстантом. «Ну вот мы и на полюсе!» Со свистом полетел вниз прекрасный, сшитый вдвое, норвежский шелковый флаг. Поперечная рейка была приделана к длинному алюминиевому древку — совсем как бывает на знаменах, — и поэтому флаг при падении получил совершенно верное направление. Флаг упал безукоризненно, впился в лед, и под дуновением легкого бриза норвежские цвета развернулись над полюсом! В то же мгновение Амундсен обернулся и крепко сжал руку Вистинга. Не было произнесено ни одного слова — слова были излишни. Две те же самые руки водрузили норвежский флаг на Южном полюсе 14 декабря 1911 года. Затем настал черед «звезд и полос». С изумительным, совершенно неописуемым чувством выполнил Элсуорт свое дело. Когда еще снова человек водрузит флаг своей родины на полюсе в день своего рождения? Пожалуй, придется подождать не один год! В заключение Нобиле сбросил вниз итальянский флаг. И вот все три флага стояли на расстоянии нескольких метров друг от друга, настолько близко к географическому Северному полюсу, насколько это может быть определено человеком, пользующимся обыкновенными инструментами. Часы показывали тогда 1 час 25 минут по Гринвичу 12 мая 1926 года. Элсуорт получил две поздравительные телеграммы от своих родных и друзей.
Лед был сильно поколот на полюсе, была видна масса мелких льдин. Он резко отличался от остального льда, над которым мы пролетели. Нам особенно повезло с погодой, потому что непосредственно перед достижением полюса мы попали в туман. Но затем он рассеялся и дал нашему навигатору возможность произвести свои наблюдения.
Сильно расколовшийся лед продолжал встречаться, за исключением некоторых участков, где он лежал компактнее, и за полюсом до 86° с. ш. Здесь он приобрел совершенно тот же характер, что и лед между Свальбардом и полюсом, а на Ледяном полюсе не было видно ни единой капли открытой воды. Ледяной полюс, или, как его до сего времени называли, Полюс недоступности, есть центр этой огромной, покрытой льдом области и является, следовательно, местом, которого трудней всего достичь.
Животных мы видели чрезвычайно мало. Севернее Свальбарда заметили очень много медвежьих следов и, между прочим, двух медведей. Они так перепугались, увидев и услышав нас, что кинулись головой вниз в ближайшую полынью. Впервые на Ледяном полюсе мы снова увидели медвежьи следы. Птиц не наблюдалось, тюленей и моржей — тоже. Все это лишь подтвердило прошлогодние наблюдения.
В 8 часов 30 минут утра мы вошли в полосу густого тумана, который держался с большими просветами до 6 часов вечера. Таким образом, мы пролетели над огромным морем тумана, который в иных местах достигал невероятной толщины. Вполне понятно, что туман существенно помешал нашим наблюдениям. Ведь мы очень просто могли пролететь над островами небольшой высоты! Что на том пути, по которому мы летели, существует — даже пусть и совершенно плоская — земля довольно значительного размера, об этом не может быть и речи, так как мы непрерывно наблюдали за льдом под собой. Тут мы повстречались с величайшей опасностью на своем пути. Влажный туман намерзал на различных наружных металлических частях. Этот лед время от времени отваливался, втягивался в пропеллеры и отбрасывался к внешней оболочке корпуса корабля, тем самым нанося ей сильное повреждение, и ее постоянно приходилось чинить. В 6 часов 45 минут утра (по Гринвичу) 13 мая мы увидели землю впереди слева по борту. Это была великая минута. Перелет был совершен, цель достигнута!
Купить полную книгу