Открытка почтовая. Рисунок Н. В. Гоголя «Портрет А. С. Пушкина» (1830-е)
«Я всегда чувствовал маленькую страсть к живописи», — писал о себе Николай Гоголь. Эта страсть пробудилась в нём ещё в гимназии, по выходе из которой он одно время даже посещал вечерние классы Академии художеств в Петербурге. Хотя эта сторона творческой натуры Гоголя не была известна широкой публике, он заочно считался неплохим рисовальщиком — молва ошибочно приписывала ему иллюстрации к его произведениям, например, к «Ревизору».
Гоголь был не меньшим любителем рисовать пером, чем Пушкин, оставивший множество чернильных набросков, вот только из нарисованного Николаем Васильевичем сохранилось немного — виньетка первого издания «Мёртвых душ», заглавный лист рукописи «Носа», архитектурные пейзажи, голова женщины.
Есть среди графического наследия писателя и лист с тремя профилями Пушкина. Время и место создания этих набросков остаётся неизвестным. То ли они были сделаны с натуры в Петербурге в начале 1830-х гг., то ли по памяти в роковом 1837-м в Риме, где Гоголя настигла весть о смерти Пушкина.
«Моя утрата всех больше, — писал из Вечного города автор «Мёртвых душ» издателю Михаилу Погодину 30 марта 1837 г. — Ты скорбишь как русский, как писатель, а я… я и сотой доли не могу выразить моей скорби. Моя жизнь, моё высшее наслаждение умерло с ним. Мои светлые минуты моей жизни были минуты, которые я творил. Когда я творил, я видел перед собою только Пушкина».
В «Доме Гоголя» в Москве хранится репродукция трёх пушкинских профилей, выпущенная Государственным издательством изобразительного искусства в 1961 г. Она входила в серию из шестнадцати листов «Рисунки русских писателей», где также были представлены примеры графики Пушкина, Жуковского, Крылова, Лермонтова и Тургенева.
Наталия и Елена Данько «Пушкин за работой» (1936)
В 1937 г. в СССР с грандиозным размахом отметили столетие со дня смерти Пушкина. Поэт, которого ещё в начале века предлагали «бросить с Парохода Современности», в одночасье превратился в пламенного борца с самодержавием. По стране прокатилась беспрецедентная волна мемориальных мероприятий, имя Пушкина получили город и горный пик, многочисленные учреждения культуры, улицы и площади разных населённых пунктов. Общий объём юбилейных печатных изданий классика за два года превысил 31 миллион экземпляров, а количество посвящённых поэту митингов и заседаний не поддаётся подсчёту.
Круглая дата подтолкнула множество советских художников — среди них Кончаловский, Петров-Водкин, Бродский, Ульянов, Тышлер — к созданию новых работ о Пушкине. Самым значительным творческим мероприятием стал пушкинский конкурс ленинградского Союза Советских художников, на который было представлено 208 предметов искусства различных жанров. В итоге премиями были отмечены шесть работ — пять живописных и одна пластическая.
Единственным скульптором, удостоенным награды, стала ведущий мастер Ленинградского фарфорового завода Наталия Данько с чернильницей «Пушкин за работой». В коллекции фарфора Музея-усадьбы «Кусково» эта скульптура представлена в полихромной росписи её сестры, Елены Данько. В конце 1930-х чернильница также выпускалась в бесцветной глазури с золочением, а ближе к 1949 г., к очередному пушкинскому юбилею — 150-летию со дня рождения — модель упростили, удалив из формы книги и листы под диваном поэта.
К слову, кроме «Пушкина за работой» Наталия Данько подготовила к годовщине 1937 г. фарфоровую скульптуру «Пушкин на прогулке», вдохновлённую прижизненным изображением поэта художника Платона Челищева. Как и чернильница, она выпускалась массово и шла на экспорт.
Ольга Александрова «Пушкин на набережной Невы» (1937)
Свидетельство тому, что в 1937 г. образ Пушкина владел умами советских людей, можно найти и в Музее «Дом на Набережной». Несколько его жителей были напрямую связаны с трагическим юбилеем, будучи членами всесоюзного Пушкинского комитета. Этому органу было поручено «разработать мероприятия по увековечению памяти великого поэта и содействовать широкой популяризации его творчества среди трудящихся Советского Союза».
Чуть ли не половина взрослого населения дома присутствовала на посвящённом 100-летию смерти Пушкина торжественном заседании в Большом театре 10 февраля 1937 г., а около десятка даже сидело вместе со Сталиным в президиуме.
И всё же в 1937-м в этом номенклатурном доме рождались и более камерные проявления народной любви к Пушкину. Например, портрет поэта, мастерски вышитый шёлком. В дар музею его передала создательница этой вышивки, жительница Дома на Набережной Ольга Александрова, невестка Александра Александрова — автора музыки гимна СССР, песни «Священная война» и создателя Ансамбля красноармейской песни Центрального дома Красной Армии им. М. Фрунзе.
Акварели Бориса Земенкова с пушкинскими местами Москвы (1940-е)
Перед войной, в 1941 году, в Москве и Ленинграде с успехом прошла выставка «Литературные Петербург и Москва» столичного живописца Бориса Земенкова. Среди восьми десятков представленных им акварелей часть была посвящена Москве пушкинской поры.
«У Земенкова сложилась странная и своеобразная судьба: он был художником, тонким акварелистом, и его акварели, воспроизводящие по старинным чертежам, как выглядели дома, которых уже нет, но которые остались в истории литературы», — вспоминал один из его современников, писатель Владимир Лидин.
Желание воссоздать на бумаге архитектуру литературной Москвы такой, какой она была в разные эпохи, пробудило в Земенкове глубокий интерес к москвоведению. Особенно богатую пищу для исследований давали детские годы Пушкина. Семья будущего поэта не сидела на месте, часто меняя съёмное жильё, а в качестве дома, в котором он появился на свет, в разные годы называли девять разных зданий, ни одно из которых не сохранилось.
Не осталось и следа от дома подпоручика Петра Волкова в Огородной слободе, в котором в 1801 г. снимала угол семья Пушкиных с двухлетним Сашей. Уже не найти в Большом Харитоньевском переулке ни дома графа Санти, куда они переехали в 1803—1807 гг., ни прообраза «Ларинского домика», в котором Александр Сергеевич поселил Татьяну в одной из глав «Евгения Онегина». Но все они по-прежнему живут в предвоенных акварелях Бориса Земенкова, большая часть творческого наследия которого хранится в Музее Москвы.
Пушкинский цикл Сергея Тэлина (1970-е)
В Музее русского лубка и наивного искусства проходит выставка из собрания Всероссийского историко-этнографического музея «Пушкин устремляется вдаль» новотора (прим. — так называют жителей Торжка) Сергея Тэлина (1910−1996). В 1970-е гг. художник вдохновлялся темой пребывания Александра Сергеевича в различных местах Тверской губернии, в частности, в Торжке. Пара его работ этого периода — «Пушкин у гостиницы Пожарских» и «Пушкин в гостинице Пожарских— связывает поэта с самым известным заведением города.
Местные краеведы насчитывают два с половиной десятка остановок Пушкина в этой гостинице, три упоминания на бумаге оставил он сам. Пожалуй, самое известное содержится в написанном в Михайловском 9 ноября 1826 г. послании С. А. Соболевскому, в котором Пушкин даёт приятелю гастрономическую «инструкцию» о том, на что следует обратить внимание по пути «от Москвы до Новагорода».
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай (именно котлет)
И отправься налегке.
Это четверостишье интересно не только рекомендацией откушать знаменитых куриных котлет, которые со времён Николая I вошли в меню русской императорской семьи, а ныне являются визитной карточкой Торжка. Любопытна и последняя строка — очевидно, Пушкин намекает в ней на редкий для придорожных заведений того времени атрибут комфорта — ватерклозет, который имелся в трактире «толстой Mlle Pojarsky».
Владимир Переяславцев «Потомки Пушкина» (1949−1956)
В фондах Музея обороны Москвы есть «Групповой портрет потомков А. С. Пушкина — участников Великой Отечественной войны» работы художника Владимира Переяславца.
Фронтовой лётчик, подполковник в отставке, член Студии военных художников имени Грекова, Переяславец сам придумал сюжет этой картины — изображённые на ней никогда не встречались в таком составе. На фоне скульптуры своего великого предка за одним столом собрались фронтовики (слева направо) Олег Кологривов, Григорий Пушкин, Сергей Клименко, Сергей Пушкин, стоят Борис Пушкин и Александр Кологривов. На кителях у потомков Александра Сергеевича ордена, медали и нашивки о полученных ранениях.
Появление этой картины в московском музее не случайно — четверо правнуков Пушкина в 1941—1942 гг. участвовали обороне его родного города. Григорий Пушкин воевал в партизанском отряде особого назначения, зенитчик Сергей Клименко защищал столичное небо от самолётов врага, Александр Кологривов командовал под Москвой отделением связи, его младший брат Олег был бойцом народного ополчения. Родные братья и праправнуки великого поэта, Сергей и Борис Пушкины, попали на фронт в 1943-м: первый служил авиамехаником-мотористом, второй — моряком Балтийского флота. Все шестеро героев картины встретили День Победы.
К слову, картина Владимира Переяславца могла быть и более многолюдной — всего пушкинисты насчитывают 13 потомков Пушкина, воевавших в Великую Отечественную.