Первой реакцией руководства СЕПГ были страх и растерянность. Демонстрации прямо перед правительством! Власть пришлось фактически передать советским оккупационным войскам. Начавшаяся накануне среди берлинских строителей забастовка переросла во всеобщую. Утром 17 июня 1953 года около ста тысяч демонстрантов в столице ГДР окружили Дом министерств и здание ЦК СЕПГ. «Долой коммунистов!», «Долой Ульбрихта!», «Даёшь свободные выборы!». То же происходило в других городах — по разным оценкам, в восстании приняло участие от 1 до 1,5 млн человек. Терпение народа, казалось, лопнуло, и всё висело на волоске.
В растерянности оказались и СМИ — газеты, радио и телевидение (правда, телевизоров в Восточной Германии пока насчитывалось всего шесть сотен). Пока западногерманские радиостанции информировали население ГДР о происходящем, радио ГДР лишь объявило чрезвычайное положение, а затем вернулось к обычным беззаботным музыкальным передачам. Накануне всеобщей забастовки СМИ не получили от партии никаких конкретных указаний, так что 17 июня попросту не знали, что делать. И народ слушал Запад.
Демонстранты били окна полицейских участков, штурмовали правительственные здания (в основном в провинции, в Берлине их обороняли войска СССР), срывали красные флаги и пропагандистские плакаты, требовали свободных и тайных выборов, вывода Советской Армии, отставки Вальтера Ульбрихта, роспуска СЕПГ и Народной армии, а также правительства Отто Гротеволя.
К концу дня 17 июня советским подразделениям (около 20 тыс. солдат и офицеров), вооружённым в том числе танками, и восточногерманской «народной полиции» (около 10 тыс. человек) удалось подавить очаг восстания в Берлине. На следующий день пропаганда ГДР, наконец, несколько спохватилась. СЕПГ прибегла к стратегии, которую столь же трудно назвать оригинальной, сколь убедительной: утверждать, что в Восточный Берлин западные спецслужбы отправили специальные отряды бандитов и провокаторов, которые должны были поднять восстание и совершить «фашистский переворот». Чтобы подтвердить это, власти сообщали об арестованных и осужденных «западноберлинских агентах».
Одним из пострадавших от репрессий СЕПГ стала Эрна Дорн, которую пресса ГДР называла бывшей служащей «СС-Коммандос». Ни сочинителей этой истории, ни следователей не смутило, что такого подразделения в СС никогда не существовало, а сама фрау Дорн не участвовала в восстании. Женщина была приговорена к смертной казни как одна из лидеров демонстраций. «Козлами отпущения» стали также многие бывшие члены НСДАП, которые не принимали никакого участия в событиях 17 июня 1953 г. Преследование их имело целью доказать, будто восстание инспирировано «фашистами» (хотя в настроениях восставших не было ничего национал-социалистического, скорее видную роль в их среде играли социал-демократы), и тем самым оправдать жестокость его подавления.
Характерный пример реакции пропаганды на восстание — публикация газеты «Freiheit» («Свобода») от 18 июня под названием «Работа провокаторов»:
«В Халле и других городах нашего округа в ходе последних дней произошли беспорядки.
В чём их причины? Враги наших трудящихся в Западной Германии (…)предпринимают всё, чтобы испортить нормальную жизнь, чтобы разрушить то, что нам всем принадлежит. Они пускают в ход любые средства, чтобы спровоцировать насилие.
В Дессау был схвачен агент «Союза борьбы против бесчеловечности», щедро снабжённый западными деньгами. Точно установлено, что в Халле и во многих других бывшие высшие офицеры фашистского вермахта стояли во главе неистовых орд. В столице округа бандиты убили сотрудника народной полиции.
Население ни в коем случае не станет терпеть причинение ему вреда подобными преступными элементами. После того как трудящиеся несколько преодолели первоначальное удивление, они будут следить за порядком вместе с органами государственной власти, которые отныне станут беспощадно расправляться со всеми нарушителями спокойствия. В Берлине дерзкая провокация уже практически полностью пресечена. Теперь позаботимся о порядке во всей республике.
Срочный призыв ко всем: не позволяйте себе впадать в безрассудство из-за недовольства чем-либо. Сохраняйте хладнокровие! Занимайтесь своей обычной работой! Бейте по рукам провокаторов, которые попадутся вам на глаза!»
На следующий день та же газета опубликовала ещё один текст — «С этими элементами наши трудящиеся не имеют ничего общего». В небольшой заметке на пять абзацев слово «провокаторы» повторено 7 раз. Начинается она так: «В минувшую среду фашистские, подкупленные субъекты пытались запутать наше население с помощью провокаций. С кастетами и другими орудиями убийства они неистово пронеслись по городу, грабили и совершали позорные акты террора». Затем авторы привели несколько примеров, как «провокаторы» нападали на полицейских (в том числе женщин), обстреливали пожарных, угрожали людям ножом, грабили магазины.
Другие газеты и радио распространяли подобные сообщения. Так, 21 июня в газете «Новая Германия» (аналог советской «Правды») писатель Эрих Лёст разразился статьёй против «подонков» из Западного Берлина, пытавшихся обмануть народ. О том, что причиной восстания было нежелание народа строить социализм по советскому образцу, а поводом — майское повышение норм выработки для рабочих на 10% и повышение цен на еду, транспорт и одежду, правительство, разумеется, не говорило.
До самого конца существования республики власти ГДР придерживались легенды о том, что «День Х» «долго и тщательно подготавливался» империалистическими спецслужбами, разве что нелепое утверждение о планах «фашистского» переворота вскоре сменилось утверждением о «контрреволюционных планах» Запада. Кроме капиталистических правительств и спецслужб СЕПГ обвиняла радио ФРГ (и особенно станцию RIAS), которое передавало своим агентам инструкции о проведении «контрреволюционного переворота». И тогда, и позднее, после воссоединения Германии, главный редактор RIAS Эгон Бар категорически опровергал это: «Теория заговора, обвинения в том, что мы сознательно привели к этому [восстанию]", — чушь собачья!». Подтверждают это и архивы ГДР: Штази информировало руководство СЕПГ, что признаков внешнего управления действиями демонстрантов не обнаружено. Если бы сообщения западногерманского радио о начале выступлений не вызвали симпатию и солидарность со стороны значительной части восточногерманского населения, то демонстрации не стали бы массовыми.
Пропаганда ГДР не могла обмануть недовольных. Едва ли радио и газеты были в силах успокоить население Восточной Германии. Восстание было подавлено репрессиями, с помощью Советской Армии и «народной полиции». Войскам пришлось использовать огнестрельное оружие, чтобы очистить площади и улицы вокруг правительства. В результате погибло не менее 50 человек, ещё приблизительно 13 тыс. было арестовано (18 из них вынесли смертные приговоры). Партия была вынуждена также пойти на уступки — отмену повышения норм выработки.
Несмотря на то, что попытки возложить ответственность за события 17 июня 1953 г. на западные спецслужбы и их «агентов» не имели видимого успеха, при последующих аналогичных выступлениях в Восточном блоке коммунисты пользовались тем же приёмом: и в Венгрии (1956), и в Чехословакии (1968). Пользуются им и диктатуры 21 века.