Корсунская битва стала триумфом Богдана Хмельницкого — казаки разгромили польское войско и взяли в плен обоих гетманов. Сразу после неё Хмельницкий написал королю Владиславу IV письмо: «Найяснейший милостивый король, пан наш милостивый. Согрешили мы, что взяли в плен гетманов и войско вашей королевской милости, которое на нас наступало согласно воле вашей королевской милости, разгромили. Однако просим милосердия и (…) ожидаем теперь ответа и милосердия; верно возвратимся, а сами на услуги вашей королевской милости съедемся. Богдан Хмельницкий, войска вашей королевской милости Запорожского старший».
Письмо — и забавное, и странное, не так ли? Если разгромил, почему просит милосердия, если восстал и воюет, зачем называть врага «нашим паном»? Это восстание казаков против Речи Посполитой по своему характеру и задачам носило противоречивый характер, цели повстанцев менялись. В тот момент Хмельницкий ещё не принял решение окончательно порвать с Польшей и взять курс на воссоединение с Россией, казаков устроило бы расширение своей автономии под властью Варшавы. Но и за это приходилось биться.
Казаки снова идут «на ляхи»
Богдан Хмельницкий (1595−1657), сын чигиринского сотника, получил образование западного типа, много лет служил Польше и стал королевским офицером. Он имел зажиточное поместье Суботово, пользовался заслуженным уважением среди казаков и не поднял бы восстание, если бы не жадность и глупость одного поляка. Казаки и украинские крестьяне уже давно точили зуб на Польшу — и панов ненавидели, и католическую церковь за её попытки обратить православных в свою веру. Недовольство зрело ещё с 1620-х, киевский митрополит даже просил помощи у Москвы и намекал царю, что когда-то Украина может прийти под высокую царскую руку. Запорожцы восставали против поляков в 1625, 1630 и 1637−1638 гг., но без особого успеха, даже права избирать своего гетмана они лишились. В этой ситуации превращать верного Хмельницкого в своего врага для Речи Посполитой было опрометчиво.
Роковую роль сыграл Даниэль Чаплинский, шляхтич и подстароста коронного хорунжего Александра Конецпольского. Как именно сложились у него с Хмельницким враждебные отношения, до конца непонятно, но ясно, что в какой-то момент Чаплинский стал зариться на Суботово и женщину, с которой вдовец Хмельницкий жил после смерти жены, — Елену. В 1647 г. Чаплинский явился в поместье казака в его отсутствие и ограбил его. Люди подстаросты пожгли собранный в скирды хлеб, до смерти избили младшего сына Хмельницкого и выкрали Елену, которую Чаплинский сделал своей женой. После этого Чаплинский схватил и приказал публично высечь розгами в Чигирине старшего сына Хмельницкого Тимофея; наконец, Чаплинский под предлогом подозрения в измене арестовал самого Хмельницкого (но отпустил из-за мольбы Елены), а затем организовал на него неудачное покушение.
Хмельницкий пытался восстановить справедливость — жаловался Конецпольскому, коронному гетману Николаю Потоцкому, наконец, самому королю Владиславу. Но без толку. В конце 1647 г. Хмельницкий понял, что рано или поздно его убьют, бежал в Запорожье и поднял восстание. Впоследствии он признавал, что начал мятеж из-за личной обиды, и лишь потом всё переросло в борьбу за веру и автономию Украины.
Сторонников сначала у него нашлось на Сечи лишь несколько сотен, но Хмельницкий хорошо умел привлекать к себе людей. В январе 1648 г. он разбил небольшой отряд поляков, и казаки к нему потянулись. Вскоре Богдану Михайловичу с помощью своих связей в Орде удалось заключить союз с крымскими татарами; хан Ислам-Гирей согласился вместе воевать против Польши. В марте к восставшим подошёл 4-тысячный татарский отряд. К апрелю повстанцев (не считая татар) насчитывалось уже более 10 тыс.
Три победы гетмана Хмельницкого
Весной Потоцкий двинул на подавление Хмельницкого около 15 тыс. человек. На своё несчастье, он раздробил это войско на два отряда, и один под началом своего сына Стефана (6 тыс. человек) послал вперёд, чтобы сын мог отличиться. Около 4 тыс. из них Стефан скоро потерял — это были реестровые казаки, которые перешли на сторону восставших. Осталось всего 2 тыс. гусар и драгун, из которых около тысячи (украинцы по происхождению) тоже изменили накануне сражения. Оставшиеся встретили под урочищем Жёлтые Воды 10−12-тысячное казачье войско. Поляки упорно оборонялись несколько дней в укреплённом лагере и ждали помощи основного отряда, но напрасно. Они потерпели поражение. Битва закончилась 5 мая 1648 г. Стефан Потоцкий умер от полученных ранений, другие знатные поляки попали в плен или погибли.
Тем временем основные силы стояли у Чигирина; поляки ни о чем не переживали — воины отдыхали, пьянствовали и думали, что передовой отряд уже разобрался с Хмельницким. Только через несколько дней Потоцкий-старший понял, что вестей от сына нет не просто так, и, имея 7 тыс. человек, двинулся назад и встал у города Корсунь. Там он надеялся дождаться отряда И. Вишневецкого (6 тыс.) и наказать казаков за дерзость.
Но войско Хмельницкого приросло, и теперь сила была за ним. Вместе с Тугай-беем он пошёл на Корсунь. С наскока взять польский лагерь не получилось — пушки нанесли атаковавшим ощутимые потери. Потоцкий мог дать бой на удобной позиции, однако побоялся рискнуть и начал отступление на Богуслав. На лесистой дороге Хмельницкий устроил полякам засаду. Там повстанцы Потоцкого и «накрыли». Несколько сотен казаков тут же перешли на сторону Хмельницкого, а остальных ожидал полный разгром. Хмельницкий взял в плен обоих гетманов — и Н. Потоцкого, и М. Калиновского. Так 16 мая 1648 г. восставшие одержали вторую крупную победу.
Поражение поляков под Корсунем имело большое психологическое значение. После него восстание разрослось. Казаки пополняли войско Хмельницкого, повсюду повстанцы изгоняли из поместий польских панов; восстали киевляне, которые прогнали шляхту и католических священников. Богдан Михайлович принял титул гетмана Запорожского войска. Поляки пришли в смятение. Брацлавский воевода Адам Кисель писал в те дни: «Страшное превращение наступило в нашем отечестве! Непобедимое для турецкого императора и стольких монархов, оно побеждено одним изменником-казаком… Теперь уже рабы господствуют над нами… Все украинские провинции, откуда мы черпали всяческую силу отечества, взяли они у нас, как свои, саблею… Так внезапно, так тяжко этот неприятель растоптал польскую славу и драгоценное отечество наше».
То письмо Хмельницкого королю Владиславу после битвы не возымело результата, переговоры поляки не начали — через несколько дней Владислав скончался, а на избрание следующего короля требовалось время. Пока оно шло, казаки и отряд Вишневецкого упорно боролись за украинские города и крепости. Повстанцы постепенно отвоёвывали пространство; Хмельницкий вернул и своё поместье. В сентябре два войска встали друг перед другом под Пилявцами. Как раз в это время запорожский гетман получил подкрепление (ещё 3 тыс. татар) и через несколько дней стычек напал на поляков. В ходе трёхдневного сражения (11−13 сентября) казаки и татары заставили врага отступить в страшном беспорядке и оставить лагерь, где Хмельницкий захватил богатую добычу — почти сотню пушек и сто тысяч возов, полных военных припасов и ценных товаров.
После этой победы Хмельницкий пошёл на Львов и Замостье; взяв их, он открыл бы путь на Варшаву. Однако Львов крепко оборонялся три недели, и казакам пришлось отойти; держалось и Замостье. Пока шла осада, новый король Ян Казимир предложил Хмельницкому переговоры. 24 ноября Хмельницкий отступил от Замостья и поехал в Киев. Не будем вдаваться в перипетии переговорного процесса — плодов они всё равно не принесли, стороны лишь использовали время для нового столкновения.
В августе 1649 г. войска короля и гетмана сошлись в Зборовской битве. Ни одна из сторон не взяла верх, и пришлось снова перейти к дипломатии. Дело закончилось Зборовским миром. Татары получили от Польши дань, Запорожское войско — все свои старинные права и привилегии, повстанцы — полную амнистию, а киевский митрополит — место в сейме. Иудеям и иезуитам запретили селиться в украинских землях; к тому же теперь только православные могли занимать государственные должности в Киевском, Брацловском и Черниговском воеводствах, а казаки наделялись правом беспошлинно варить пиво, курить вино и горилку и продавать их.
А что Россия?
Условия мира не нравились никому. Паны стали возвращаться в свои имения, а народ теперь не желал возвращаться в подданство Речи Посполитой. Казаки хотели свободы для своего войска: отмены ограничения его численности (в 40 тыс.), права избирать гетмана, полковников и есаула, права записываться мещанам в казаки и пр. Понимал и Хмельницкий, что поляки не будут исполнять все условия договора. По существу, Зборовский «мир» был перемирием, все знали, что война продолжится.
Исход противостояния никто не мог предугадать. Хмельниччина явно переросла по своим масштабам все былые казацкие бунты. Украина начала свою внешнюю политику, обрела казацкое государство и сильное Запорожское войско. Однако проблема заключалась в том, что самостоятельно с Речью Посполитой ей было всё-таки не справиться, а союз с крымцами носил ситуативный характер, хан не хотел усиления казаков — старых недругов. Что тогда — договариваться с Варшавой? Уже вряд ли получилось бы.
Оставалось одно — обратиться к России. Ещё в 1648 г. Хмельницкий просил юного царя Алексея Михайловича идти «на ляхи» и чтобы он «ляхом i нам паном i царем бил». Но тогда вступиться за казаков Москва не могла — татары тревожили южные границы, важно было сохранить мир с Польшей и сотрудничество с нею против крымцев. Кроме того, шёл «бунташный век», приходилось разбираться с городскими восстаниями (тем же «Соляным бунтом» 1648 г.); да и казаки — народ ненадёжный, не раз они то просили помощи, то совершали набеги на русские земли или воевали вместе с поляками против Московского царства.
В общем, начинать крупную войну за Украину царь и бояре тогда не решились. Россия помогала казакам косвенно — отпускала своих служилых людей, кто желал, участвовать в восстании Хмельницкого (такие энтузиасты находились), принимала переселенцев, разрешила украинским купцам беспошлинно закупать хлеб и прочую провизию (в неурожайный 1648-й это было очень важно для повстанцев).
В 1649 г. Хмельницкий повторил свою просьбу — чтобы Алексей Михайлович украинцам «государем и царём, яко православное светило и самодержцею за благословением божиим учинился». И повторял в дальнейшем. Только через несколько лет царь и Земский собор согласились, и началась Русско-польская война за воссоединение Украины с Россией.