Европейцы всегда были падки на рассказы бывалых людей о заморских странах. В салонах знати с радостью слушали путешественников, которые заработали в далёких краях богатство и титулы. Только вот иногда их рассказы не имели под собой никакой реальной почвы, пусть даже очень далёкой…
Грегор Макгрегор родился в 1786 году в шотландской знатной семье. В 16 лет он изъявил желание вступить в армию, и обрадованные родители купили отпрыску чин прапорщика в 57-м пехотном полку. Карьера у юного офицера быстро пошла в гору, и всего через год он стал лейтенантом. В 1804 году Грегор очень удачно женился на Марии Бовотер — дочери адмирала, имевшей в родне генералов и депутата парламента. Вскоре молодожён прикупил себе капитанский чин и перебрался в Гибралтар, куда был переведён его полк.
В 1809 году 57-й пехотный полк в составе армии герцога Веллингтона принял участие в войне на Пиренейском полуострове. В ходе этой кампании Макгрегор получил звание майора, но радовался этому недолго. 24 мая 1810 года он был вынужден подать в отставку после жаркого спора со старшим офицером, который закончился переходом на личности.
Вернувшись в Шотландию, Грегор стал рассказывать эдинбургским соседям, что дослужился до полковника и получил в Португалии рыцарское достоинство. Хвастуна, однако, быстро раскусили и принялись посмеиваться над его враками. Через некоторое время чета Макгрегоров перебралась в Лондон. Там отставник представлялся уже баронетом и главой клана Макгрегоров. В столице его знали только как мужа миссис Макгрегор и из уважения к её родне на смех не подымали.
В декабре 1811 года от тяжёлой болезни умерла Мария. В Британии Грегора больше ничего не держало, и он решил попытать удачи в далёкой Америке. Он продал свои земли в Шотландии и отправился в Венесуэлу, где шла война за независимость от испанской короны.
Южноамериканским борцам против колониального гнёта Макгрегор отрекомендовался как недавний офицер знаменитого 57-го пехотного полка британской армии, прославившегося во время сражений в Испании. Правда, он умолчал, что покинул Пиренеи ещё до главных побед Веллингтона. Никто его послужной список не проверял, и шотландец с ходу получил звание полковника и кавалерийский батальон. Вождям борьбы за независимость нравился яркий молодой офицер, тем более, что ушлый Грегор быстро породнился с виднейшим из них. В 1812 году он женился на Хосефе Аристегете-и-Ловере — двоюродной сестре самого Симона Боливара.
Несколько лет Макгрегор воевал с испанцами по всей Латинской Америке. Он оказался неплохим командиром и заслуженно получил чин бригадного генерала. Чаще всего верная Хосефа сопровождала мужа в походах и лишь изредка отдыхала на Ямайке. Когда Макгрегор навещал там жену, британские колонисты чествовали земляка как героя.
29 июня 1817 года Макгрегор во главе отряда из 80 человек без единого выстрела занял испанский форт на острове Амилия на самом севере испанской Флориды. Там он поднял белый флаг с зелёным крестом и объявил о создании независимой республики Флорида. Местные жители посмотрели на это, подумали и решили, что оно им не надо. Тем временем испанцы стянули к острову солдат, и Макгрегору пришлось срочно бежать. На память об этой авантюре шотландцу остались бело-зелёный флаг и сын, родившийся через несколько недель после бегства.
Теперь Макгрегоры метались по фронтам войны с Испанией уже втроём. Весна 1820 года застала их на берегу Гондурасского залива. Там генерал познакомился со старым индейским вождём, который за несколько бутылок рома и горсть бижутерии согласился подписать составленный шотландцем документ. Согласно этой бумаге Макгрегор и его потомки получали в собственность 32375 квадратных километров земли на берегу Москитов — территорию больше чем Уэльс. Свои новые владения Грегор назвал Пояис (местные индейцы называли себя пойерами). В голове свежеиспечённого латифундиста, уставшего от войны, родился хитрый план.
В 1821 году Макгрегор вернулся в Лондон, где развил бурную деятельность. Старым и новым знакомым он теперь представлялся «касиком Пояиса», объясняя, что слово «касик» на одном из индейских языков означает «вождь», и что это — название одной из высших административных должностей в райской стране Пояис. У лондонской публики не было причин не верить аферисту: о его недавних военных подвигах часто писали газеты, а новые государства в Латинской Америке в то время появлялись и исчезали с невероятной быстротой. Как доказательства реальности придуманной им страны Макгрегор предъявлял тот самый флаг, не пригодившийся во Флориде, собственноручно им нарисованные проекты банкнот Пояиса и формы его армии, а также карты страны, раскинувшейся на Карибском побережье. PR-кампания велась по всем правилам: нанятые Грегором музыканты распевали хвалебные песни о Пояисе на улицах английских городов, а офисы, открытые в Лондоне, Эдинбурге и Глазго, снабжали всех желающих разнообразной рекламной продукцией. Те же офисы бойко торговали государственными облигациями Пояиса по сто фунтов за штуку, а состоятельным клиентам предлагали купить дом в Сент-Джозефе, столице новой страны, или даже целую плантацию в его окрестностях. От клиентов не было отбоя.
Счастливые покупатели участков в райском уголке жаждали лично осмотреть свои владения. Первый корабль с переселенцами в Пояис отправился в путь начале 1822 года. Когда он доплыл до места, где должен был находиться Сент-Джозеф, обладатели пояисийской недвижимости вместо порта, улиц и площадей обнаружили лишь джунгли. Они решили, что стали жертвой плохих карт или неопытного капитана, и, разбив на берегу лагерь, стали ждать спасательной экспедиции из Сент-Джозефа. Ждать пришлось долго. Людей переселенцы увидели лишь через четыре месяца, но это были не пояисийцы, а новая партия клиентов Макгрегора, приплывшая из Лондона. Переселенцы так верили в реальность своих покупок, что не отправились на том же корабле на родину, а остались ждать у моря погоды в увеличившемся лагере.
Ещё через два месяца, в мае 1823 года, на этот шалман наткнулось британское судно, шедшее вдоль берега. К тому времени в лагере уже свирепствовали тропические болезни, а неподалёку возникло небольшое кладбище. Эти факты заставили переселенцев прислушаться к словам капитана, который заявил, что плавает в этих водах уже не первый год, но не о каком Пояисе никогда не слышал. В лагере поднялся ропот. Панику усугубило появление старого индейского вождя, того самого, который несколько лет назад подписал с Макгрегором договор. Вождь обладал хорошей памятью и неплохим багажом юридических знаний. Он объяснил ошарашенным англичанам, что подписанный им документ не позволял Макгрегору торговать индейскими землями или сдавать их в аренду, а значит обитатели лагеря являются незаконными мигрантами и не имеют на берегу Москитов не собственности, ни каких-либо прав. Выжившие переселенцы, проклиная подлого Макгрегора, с трудом добрались до Британского Гондураса.
Когда жертвы афериста, у которых хватило денег на обратный билет, плыли назад в Англию, в центре Атлантического океана им встретились ещё пять кораблей, набитых счастливыми покупателями пояисийской недвижимости. Их пришлось огорчить, а суда развернуть, поэтому вскоре в Британию прибыла целая флотилия людей, жаждущих крови Макгрегора. Узнав об этом заблаговременно, тот успел перебраться в Париж, где по накатанной схеме продолжил торговлю землями на берегу Москитов. На этот раз афера длилась недолго: после первых сообщений о грянувшем в Лондоне скандале Макгрегора арестовали. Шотландец умудрился изобразить себя невинно страдающим героем борьбы за свободу Латинской Америки. Общественное мнение оказалось на его стороне, и афериста оправдали, на всякий случай выслав его в Лондон.
В Англии разоблачённый «касик» попытался вновь торговать кусочками Нового Света, но дела теперь шли гораздо хуже, чем раньше. Полиция внимательно следила за аферистом и несколько раз задерживала его, поэтому в конце концов он бросил свой промысел. В 1838 году умерла жена Грегора, и шотландец решил вновь перебраться в Америку. Он купил дом возле Каракаса, получил гражданство Венесуэлы, за которую когда-то воевал, и пенсию в треть зарплаты бригадного генерала. 4 декабря 1845 года он тихо умер в собственном доме. Слова «Схема Пояиса» стали нарицательными, обозначающими невероятную по размаху мошенническую схему.