В. ДЫМАРСКИЙ: Программа «Цена Победы». Сегодня у нас в гостях историк Антон Гехт, кандидат исторических наук.
А. ГЕХТ: Добрый вечер!
В. ДЫМАРСКИЙ: Не первый раз мы обращаемся к теме Финляндии. Может быть, сегодня за все эти годы существования программы «Цена Победы» мы впервые хотим подробнее поговорить об этом. Финляндия в годы Второй мировой войны. Подробнее и комплекснее. Мы останавливались на отдельных точках, отдельных событиях. Сегодня с Антоном Борисовичем решили поговорить именно о Финляндии в годы Второй мировой войны. Надеюсь, что мы уложимся в отведённое нам время. В крайнем случае продлимся.
Начнём с самого распространённого и в то же время спорного. Самовключение Финляндии во Вторую мировую войну прошло не то что помимо её воли, но в какой-то мере и СССР спровоцировал это вступление. Посмотрим на позицию Финляндии накануне войны. Там тоже по-разному к этому относятся. С одной стороны, она дала убежище немецкой авиации. С другой стороны, считала себя нейтральной и в союзники Германии не набивалась. Ваш взгляд на предвоенное время и начало войны?
А. ГЕХТ: Обозначенная вами проблема весьма и весьма непростая. Когда мы рассуждаем о вопросах, связанных с проблемами, которые привели Финляндию к участию во Второй мировой войне на стороне нацистского рейха, мы сталкиваемся с целым комплексом вопросов. Начать, наверное, стоит немножечко загодя: как же начинается такое определённое сближение Финляндии и Германии и тёплое отношение между Финляндией и Германией. Я напомню нашим уважаемым зрителям, что к периоду, который мы рассматриваем сегодня, Финляндия как суверенная, независимая держава очень юна, если так уместно выразиться. Ей всего, как говорится, 20 лет. Финляндия провозглашает свою независимость в начале декабря 1917 года. В скобках оставим, что де-факто финны перестали слушаться Временное правительство по большому счёту с весны 1917 года. И уже полгода дело шло к тому, что они готовились к провозглашению независимости. Но стаж существования Финляндии как независимого государства был невелик. Более того, сам факт того, что Финляндия образовалась как независимое государство, не в последнюю очередь она была обязана этим кайзеровской Германии.
После провозглашения Финляндии независимой страной проходит месяц с небольшим, как в Гельсингфорсе, как раньше назывался Хельсинки на шведский ещё лад, начинается мятеж красных финнов. И начинаются революционные события, изрядно напоминающие октябрьские события в нашей стране. В Финляндии весной 1918 года разгорается краткосрочная, но от этого не менее страшная ожесточённая война между белыми и красными, где белых возглавит пожалуй самый знаменитый финляндец, уроженец Великого княжества Финляндского и самый знаменитый политический деятель господин Маннергейм. Но при этом их победа над красными не была бы возможна. И не только с помощью шведских добровольцев, которые, как водится, помогали своим родственникам и бывшим соотечественникам. Но и огромная помощь, которую оказала Финляндии кайзеровская Германия, несмотря на очень тяжёлое положение на фронтах. Первая мировая война уже клонилась к концу, Германию, как говорится, додавливали, но она продолжала отчаянно сопротивляться. Но тем не менее нашла у себя возможности отправить на территорию Финляндии ни много ни мало — дивизию во главе с представителем потомственной немецкой военной аристократии графом Рюдигером фон дер Гольцем, которая сыграла определяющую роль в поражении красных. Впоследствии эти события, отмечание победы, в нашем понимании, белофиннов, как мы их называли, эти торжественные мероприятия, которые проходили весной каждого года, всегда сближали Финляндию и Германию. Потом участники боевых действий будут приезжать в Финляндию, и фон дер Гольц будет почётным гостем. Конечно, это будут сближающие события.
Со шведских времён Германия — страна № 1 для финляндского общества. И, несмотря на век с лишним нахождения в Российской империи, для финляндского общества, конечно, Швеция — главный ориентир для многих вопросов. Но Германия — та страна, на чью культуру, государственность, социально-экономическое устройство, образование, армию надо ориентироваться. Такая модель для подражания. Более того, ещё с Первой мировой войны националистически настроенные финны, недовольные политикой русификации, которую проводила в конце своего существования Российская империя, добровольцами поехали воевать на стороне кайзеровской Германии. Достаточно сказать, что в составе кайзеровской Германии действовал так называемый 27-й королевский прусский егерский батальон, так называемые финские егеря. Это подразделение стало наравне с баталиями Гражданской войны кузницей кадров для будущей независимой финляндской армии. И к периоду межвоенному, когда эти люди выросли в должностях, получили соответствующие погоны, в зависимости от подразделения, в зависимости от структур финляндской армии от 60 до 90% офицерского корпуса, в том числе и высшего командования, имело опыт либо длительных стажировок в Германии, либо опыт участия в боевых действиях под немецким началом или в тесном союзе с немцами. Поэтому, конечно, эти связи были весьма тесные.
Весьма тесные связи у Финляндии с Германией были и в 1920-е. Германия по-прежнему оставалась страной № 1. И, естественно, на неё Финляндия крепко ориентировалась. Особую роль играли связи по культурной линии, памятные мероприятия, о которых мы уже сказали (разгромили красных)
В первой половине 1930-х Финляндией руководит президент Свинхувуд, который не скрывает своих прогерманских настроений, при этом достаточно антирусских и антисоветских. Есть основания для сближения. И в целом эти взгляды близки прогерманские многим представителям финляндской политической элиты. Но, рассуждая о сближении Финляндии с Германией, мы должны учитывать важный момент: определённую сдержанность финляндского общества по отношению к Третьему рейху и определённую настороженность со стороны политического истеблишмента Финляндии по отношению к праворадикальным движениям.
Напомню, что в Финляндии сложилось своё фашистское движение, так называемое лапуанское движение, которое ни много ни мало в 1932 году даже предприняло неудавшуюся попытку государственного переворота. Они попытались устроить свой местный, доморощенный марш на Хельсинки. Эти товарищи были подавлены, вынуждены играть по политическим правилам. Превратились в организацию под названием «Патриотическое народное движение». И вызывали немало опасений со стороны финляндского руководства, которое не хотело того, чтобы правые радикалы попытались у них прийти к власти. В то же самое время Финляндии совершенно не нравилось, что она могла ассоциироваться с более чем агрессивной политикой Третьего рейха в середине второй половины 1930-х. И чем сильнее рейх вставал на военные рельсы, чем агрессивнее становилась внешняя политика Третьего рейха, тем сдержаннее и осторожнее вело себя финляндское руководство, не желая таким образом замараться излишне тесными отношениями с подобными одиозными персонажами. Но при этом тем сильнее и Третий рейх разыгрывает карту: а ведь это мы помогли обрести независимость, это мы 20 лет назад помогли добиться независимости, давайте памятные мероприятия устроим; а ещё вы нордическая раса, а у нас (так удачно!) есть нордическое общество, которое будет проповедовать сближение Германии со странами Скандинавии, с Финляндией, вообще с Северной Европой. Достаточно сказать. что куратором нордического общества является всё тот же Альфред Розенберг, один из идеологов нацизма.
Эти инструменты, как мы бы сейчас сказали государственно ориентированной мягкой силы, которой, по большому счёту являются памятные мероприятия, язык, образование, которое получил генералитет, офицерский корпус, нордическое общество, всевозможные культурные мероприятия по этой линии, — этим всем Третий рейх пытается Финляндию к себе всячески притянуть. Но Финляндия пытается в известной степени дистанцироваться. Дистанцироваться Финляндии удавалось вплоть до событий, которые нам известны под названием Советско-финляндская война 1939−1940 гг. Она более известна как война Зимняя, о которой мы уже некоторое время назад рассуждали в наших эфирах.
В. ДЫМАРСКИЙ: Антон Борисович, я хотел бы один момент осветить до войны. Пакт Молотова — Риббентропа. Это август 1939 года. Это пакт, по которому фактически Гитлер сдал Финляндию СССР.
А. ГЕХТ: Скажем так, разменял финскую карту.
В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, мы в журнале «Дилетант» печатали в номере, посвящённом Зимней войне, невероятно интересную вещь: запись беседы Молотова с Гитлером. Беседа огромная, по всем вопросам они проходились. И там очень много вопросов по Финляндии. Они много обсуждают. И Гитлер убеждает Молотова в том, что Третий рейх не претендует на Финляндию, Третий рейх по-прежнему верит договорённостям, Финляндия должна оставаться в зоне влияния СССР.
А. ГЕХТ: Естественно, руководитель Третьего рейха, как водится, лукавил, скажем так. Конечно, для Германии, тем более нацистской Германии, Финляндия всё равно оставалась в сфере их внешнеполитических интересов. Но, будучи ярым прагматиком, причём, как мы знаем, прагматиком довольно авантюрного склада, которым был Гитлер, на фоне своих успехов внешнеполитических конца 1930-х, уместно допустить следующую цепь рассуждений, что раз финны не очень-то сговорчивы, раз финны не пожимают протянутую им рейхом руку, а всё-таки вежливо пытаются улыбаться, говорить, что вы нам очень нравитесь, но мы немножко в сторонке от вас, — ну и хорошо; пока вы нам сильно не нужны и пока для рейха выгодно заиметь определённый паритет с СССР. А как известно, нам было жизненно необходимо отодвинуть границу от Ленинграда, что лежало в основе всей внешнеполитической позиции СССР. Не только скрытое великодержавие товарища Сталина и его окружения, не только скрытые мотивы, что Прибалтика, балтийские страны раз были в составе империи, погуляли — пора домой. Конечно, подобные великодержавные мотивы были. Но всегда на передний план выходила безопасность Ленинграда.
И в этих условиях Гитлер действительно разменял финляндскую карту. И по этому протоколу пакта Молотова — Риббентропа Финляндия попадала в сферу приоритетных интересов СССР. Но поздней осенью 1939 года, когда разгорается Советско-финляндская война, события дальнейшие показали, что финнам удалось отбиться. Колоссальным напряжением сил, колоссальными потерями, при огромной помощи, скрытой помощи со стороны Британии и Франции, сопоставимой (для наших зрителей это может быть и необычным фактом) по масштабу помощи Британии и Франции была помощь Швеции. Хотя бы вспомним просто разницу в экономической мощи между Британией и Францией с одной стороны и Швеции — с другой. И финнам удалось отбиться. Они сумели отстоять то, что не попали в сферу приоритетных интересов СССР.
И вот здесь отношение рейха начинает меняться. Понятно, что в рейхе планировали дальнейшее столкновение с СССР. Никаких иллюзий в этом не было ни разу. И чем дольше СССР бы завязал в столкновении с Финляндией, тем выгоднее это было бы для рейха. Существует информация, правда сразу оговорюсь для наших слушателей и зрителей, что сложно с конкретными цифрами: все эти вещи относятся к области максимально нераскрытых документов. Но можем утверждать, что известны факты скрытой поддержки со стороны Третьего рейха, который поставлял вооружение. Но не тяжёлое. Это стрелковое оружие в массе своей, которое поставлялось шведам, которые взамен своё аналогичное поставляли финнам. То есть, скажем так, Германия скрытно, не очень активно, но оказывала пассивную поддержку. Но при этом (и это важное замечание) категорически не хотела выступать какой-то стороны посредником, какой-то стороны, которая привела бы к мирному соглашению. То есть дистанцировалась бы от всего этого вопроса, сохраняя внешний политес по отношению к советскому руководству.
Ранней весной 1940 года ситуация стала ещё сложнее. На фоне прорыва линии Маннергейма, взятие Выборга и угрозой того, что теперь-то Красная армия окончательно займёт территорию Финляндии, объединённое командование британо-французский вооружённых сил стало грозить высадкой десанта союзных войск на севере Скандинавии: Норвегия, север Финляндии, север Швеции. И, естественно, это привело бы к эскалации конфликта на севере Европы. Многие баталии Второй мировой войны могли бы разыграться на территории Швеции и Финляндии. Именно с территории Северной Швеции, с территории Северной Норвегии идёт железная руда, на треть обеспечивающая потребности Третьего рейха в подобной продукции. Если бы союзники попробовали бы занять север Скандинавии, Германия вступила бы не в «странную войну», которая будет в скором времени, а в войну конкретную, потому что это были поставки руды.
И, конечно, тут Германия начинает давить. Германия начинает давить, что заключать мир. Этим же занимаются и шведы, которые активно подталкивают Финляндию. Финны пытаются что-то делать. Регулярно в Берлин ездит бывший премьер-министр Финляндии, господин Кивимяки. Он пользуется уважением, авторитетом. К нему прислушиваются. Он уже не в должности. И он добивается встреч с окружением. Сначала с окружением Геринга, потом с самим Герингом, который негласно курировал Северную Европу в руководстве рейха. И вот в результате на очередной из таких встреч 22 февраля 1942 года прозвучала приписываемая Герингу цитата, которую я позволю себе прочитать, чтобы не слукавить. Потерянные территории можно впоследствии обрести вновь. То есть за считанные дни до заключения мира между Финляндией и Советским Союзом Третий рейх делает прямой зондаж: сейчас покоритесь, а потом компенсируем. Более того, сохранились источники из обсуждения этого вопроса в руководстве рейха, где нацисты прямым текстом обсуждали, что надо, чтобы финны озлобились. Надо, чтобы финны потерпели поражение, пострадали, но не были разгромлены. Это очень важно. Чтобы осталась возможность воевать, чтобы остался промышленный потенциал и людские резервы остались. И чтобы было желание. Как раз теперь чтобы они не пытались от нас дистанцироваться, как за пару лет до этого. А вот посмотрев на все прелести, уже эти гаврики от нас никуда бы не делись.
Лукавые были товарищи в руководстве рейха, крайне прагматичные. И, что называется, рассчитали они всё верно. Финляндия вынуждена под давлением с разных сторон пойти на Московский мир с нашей страной, вынуждена отдать часть своих самых развитых территорий, второй по величине город Выборг. Опустели за счёт оттока населения прежде густо населённые районы Карелии. А в Финляндии климат тоже не очень, примерно как у нас на северо-западе. Там можно хотя бы хоть что-то растить, рожь какую-нибудь. Территории отдавать надо. Потери большие понесены. Конечно, не так, как нам бы этого хотелось, когда Ворошилов сказал, что мы основательно поколотили финнов. Финны понесли серьёзный урон, но разгромлены не были. И сопротивляться они были готовы. Так и получилось, что к лету 1940 года на фоне грандиозных успехов рейха в Западной Европе Франция разгромлена, Скандинавия частично оккупирована, Бенилюкс оккупирован. Вопрос сближения Финляндии и Третьего рейха более уже не обсуждался. Он стал фактом.
В. ДЫМАРСКИЙ: Давайте перескочим в июнь 1941 года. С чем подошла Финляндия к июню 1941 года? С кем, главное?
А. ГЕХТ: Финляндия подошла с серьёзнейшим желанием реванша за понесённое поражение. Конечно, поражение по итогам Зимней войны не было сокрушительным. Но оно для Финляндии было болезненным. Это, повторюсь, потеря второго по значению города, потеря хозяйственных территорий, проблема беженцев, проблема раненых, пострадавших, боевые потери серьёзные, разрушения, траты. Но при этом Финляндия не была разгромлена, финляндская армия не прекратила своего существования. Наоборот, закалилась, приобрела серьёзный опыт. Зная, с кем они воевали, зная наши сильные и слабые стороны, что тоже крайне немаловажный вопрос. И в этих условиях финляндское руководство было готово, чтобы этот самый реванш обрести, пойти, выразимся эпистолярным слогом, на сделку с дьяволом. И этим дьяволом оказалось руководство Третьего рейха, которое дождалось того, когда Финляндия созреет до сотрудничества И если до этого финляндское политическое руководство пыталось дистанцироваться, не хотело ассоциироваться с одиозной политикой рейха, то теперь, раз пошёл такой разговор, желание отомстить русским за всё, что накопилось, а финляндская сторона считала, что накопилось достаточно.
И при этом не надо забывать внешнего фона: оглушительные победы рейха. Напомним, что к лету 1941 года в Европе остаётся только Британия, воюющая с Третьим рейхом. США в войну ещё не вступили, но уже оказывают помощь по ленд-лизу Британии. Остаются нейтралы в виде Швеции и Швейцарии, чей нейтралитет, особенно шведский, мы разбирали в одной из встреч с нашими слушателями и зрителями. Нейтралитет, понятно, был вынужденно прогерманским. А дальше практически везде либо территории, оккупированные рейхом, либо благоприятствующие рейху, как на территории Пиренеев, где режимы вполне благоприятствовали своей позицией по отношению к нацистской Германии. Конечно, в этих условиях, принимая во внимание обозначенные выше моменты, желание вступить в войну было, и желание было велико. И желание инспирировалось и внутренними прогерманскими кругами и действиями соответствующих служб Третьего рейха, причём уже вполне публично действующими.
К этому моменту от былого некогда, только очень короткого, сближения СССР и Германии не осталось и следа. Напомним нашей аудитории, что по большому счёту охлаждение между Германией, Третьим рейхом и СССР начинается с 1940 года. Как только наша страна затребовала от немцев, что в случае если так сложатся обстоятельства, мы хотим утвердиться на Балканах и взять под свой контроль Черноморские проливы, ту самую Голубую бухту царей, тут же товарищи из рейха начали очень аккуратно уходить в сторону, пытаться переориентировать внешнеполитические устремления нашего руководства тогдашнего на Восток, чтобы Британской империи подгадить, Индия, все дела. И плюс англичане, зная о переговорах Молотова с нацистским руководством, особенно активно бомбят Берлин и особенно активно демонстрируют, что они вовсе не разгромлены и вовсе не собираются капитулировать. И в результате Молотов уезжает по большому счёту ни с чем. Господин Гитлер отдаёт приказ Генштабу разрабатывать план Барбароссы. И в этих условиях Финляндия уже с лета 1940 года начинает сильно сближаться с Третьим рейхом. К весне 1941 это сближение принимает союзнический характер.
Здесь надо сделать несколько оговорок. Уже в послевоенное время для Финляндии было жизненно необходимо обосновать, объяснить то, что они оказались в мировой войне на стороне плохих парней, как так вышло. И появилась в финляндской историографии довольно удобная позиция, которая была изряднейшим образом раскритикована по ряду причин в нашей стране уже в перестроечное время. Концепция эта получила название «Бревно в потоке», «Бревно в длительном потоке»: так складывались обстоятельства, такая шла международная мировая канитель, что Финляндия, как бревно в стремительном североевропейском потоке, была подхвачена. И несло её от берега к берегу, крутило, ворочало. И вот так получилось, так сложились обстоятельства. Раз. И два: у нас была своя, зарубежная война. То есть Третий рейх воевал с СССР. И одновременно мы воевали с СССР. Тут всё же есть некое лукавство, потому что, конечно, момент того что вступать в войну и вступать в войну на стороне нацистов — немножечко другой вопрос, чем желание национального реванша.
В. ДЫМАРСКИЙ: Вступать в войну на стороне нацистов.
А. ГЕХТ: Более того, разворачивать на своей территории пространство для вербовочно-агитационной деятельности нацистов. С весны 1941 года начинается вербовка финляндских граждан в подразделения СС, например. Напомним, что подобная кампания вербовочная идёт в странах Северной, Северо-Западной Европы. Особенно активны и успешно вербовочные кампании в Нидерландах, в Норвегии, в Дании. Где, это важная оговорка, никто никого штыками не загоняет. Никто никого не вынуждает, в заложники не берёт. Это люди добровольно идут в подразделения СС. И идут они либо из авантюризма, либо из-за нацизма. Причём одно не исключает собой другое.
И на территории Финляндии также будут формироваться подразделения СС. Не следует преувеличивать их численности. На пике это около 1,5 тыс. человек. Порядка трети из них погибнет на Восточном фронте. Но они будут. И это тоже момент, который мы не можем списывать со счетов, что нашлась определённая доля финляндских граждан, которые были готовы вступить в настолько одиозную организацию, как СС, тем более в её не политические, а в военные структуры.
Итак, Финляндия действительно оказывается союзником Третьего рейха, но союзником выделяющимся на общем фоне.
В. ДЫМАРСКИЙ: Какую роль в этом сыграла знаменитая бомбардировка Хельсинки? Существовала такая легенда, миф о том, что 22 июня, когда началась война и когда Северный фронт вскрыл предполагающиеся конверты на случай начала войны, якобы там было написано: бомбардировка Финляндии.
А. ГЕХТ: Известно действительно, что советские Вооружённые силы нанесли превентивные удары, но считать, что эти действия повлекли вступление Финляндии в войну, было бы совершенно не верно. Решение было принято задолго, войска были развёрнуты. Всё уже было подготовлено. И тоже немаловажный вопрос: нанесли удар по финляндским объектам, а находившаяся на финляндских объектах техника чья была? И вот тут немаловажный момент, что нанесение ударов было не столько по финляндской территории, в том числе по немецкой. С территории Финляндии немцы вели разведывательную деятельность. Известно, что накануне нападения на СССР около тысячи зафиксированных нарушений границы воздушной, что серьёзная шла разведка, в том числе с территории Финляндии. То, что советская сторона нанесла удар, этот удар, с одной стороны, не мог ни предотвратить нападение Финляндии, ни спровоцировать. Это уже просто был акт начавшейся войны. И его значение в этом плане не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать.
Хочется обратить внимание на интересное обстоятельство. Когда мы говорим о союзниках Третьего рейха, кто обычно приходит на ум? Румыния, Венгрия. Если мы не говорим про совсем коллаборантов, которые были: Словакия, Норвегия, которые практически не имели самостоятельности. Но к этому времени и в Румынии, и в Венгрии сложились праворадикальные авторитарные режимы, весьма жёсткие. Со своими фашистскими организациями. Тоже одного поля ягоды. Не столь радикальные, как фашисты в Германии, но вовсе не белые и пушистые.
Финляндия разительно отличается. Финляндия остаётся представителем демократии. В Финляндии остаётся политический плюрализм. В Финляндии остаются незапрещёнными не то что какие-то социал-демократы, а и либералы
Надо сказать, что это мнение не лишено исторической правды. Но, на мой частный взгляд, этому вопросу придают слишком большое значение в нашей стране. Много кто лелеял мечты так или иначе у нас чего-нибудь оттяпать. И японцы лелеяли мечты, и турки, и у финнов были соответствующие взгляды. Но эти взгляды были у определённых групп праворадикальных политиков, военных, правых, офицеров. Они не носили массового характера. Тем более не носили массового характера среди простых финнов. Это была красивая фантазия, которая нравилась части финской элиты. Далеко не всей! И которая не нашла большой поддержки в рядах обычных финских граждан, тем более сражающихся финнов.
Есть сведения о проверках, которые проводились политической безопасностью Финляндии, уже когда шла война. И эти запросы, проверки рассматривали, с каким мнением финны воюют против СССР. И мнения были такие, что да, своё надо вернуть, а дальше лезть не надо — оно чревато, очень чревато. И этим мнения среди сражающихся финнов внутри финляндской армии стали в числе прочего одними из предпосылок того, почему многомудрый, многоопытный военный в лице Маннергейма не поддался на уговоры горячих голов, которые были в его подчинении, не поддался на заигрывания Третьего рейха. А какие были заигрывания! Сам фюрер приехал с днём рождения поздравлять в 1942-м. И знаменитая фотография Маннергейма с Гитлером. Гитлер абы к кому не ездил, только если очень надо было, чтобы съездил. И на все эти заигрывания Маннергейм не поддаётся. И в этом плане боевые действия, которые ведёт Финляндия, не выходят за границы региональных. За региональные границы выходят добровольцы. В первую очередь, кому больше всех надо.
В. ДЫМАРСКИЙ: Но в региональных границах находится город Ленинград.
А. ГЕХТ: Именно так. И Петрозаводск.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я сейчас имею в виду конкретную вещь: участие Финляндии в блокаде.
А. ГЕХТ: Именно так. Скажем так, в ходе событий, которые получили название Войны продолжения, это название, которое живёт в финской традиции, из финской перекочевало к нам. Оно у нас тоже в ходу. У этой Войны продолжения есть два проявления: финская оккупация Карелии, две трети Карелии оккупировано финнами, оккупирован Петрозаводск. И что самое одиозное, печально известное — жёсткий оккупационный режим, установленный финнами на этих территориях, который и позволил их упрекать в преступлениях против человечности и практически нацистской политике. И, кончено, участие в блокаде Ленинграда. Финны замыкают часть блокады города и несут за это вполне конкретную ответственность. И от этого никуда не деться.
В. ДЫМАРСКИЙ: Это, естественно, согласовано с Германией.
А. ГЕХТ: Безусловно. Причём германское военное руководство высоко оценивает качества финнов. Это не вошедшие в притчу во языцех румыны, итальянцы в женских платках, мёрзнущие в степях Сталинграда, а очень собранные, неприхотливые, умеющие мало есть, мало спать, сидеть в холодных окопах, хорошо воевать. Суровые финны, у которых сила духа национальная выделена в хвалебную национальную черту: сплотим ряды, будем преодолевать героически. Благо холодный климат Финляндии располагает к национальным чертам, вырабатыванию стойкого терпения. Но этот холодный климат никак не оправдывает крайне жестокого оккупационного режима, который без участия немцев финская оккупационная администрация разворачивает на территории Карелии.
Перво-наперво они делят всё население, которое не успело уйти, на две группы. На группу из своих и чужих. Свои — это родственники карелы, финны, вепсы, ингерманландцы. Это примерно процентов 45 населения. Они в разной степени ассимилированы, в разной степени владеют или не владеют как русским, так и своими языками. Но этнически они свои. Тут уже включается этнический момент.
В. ДЫМАРСКИЙ: Как их местное население встречало?
А. ГЕХТ: Не как освободителей. Есть известные фотографии про встречи немецких частей в Прибалтике, этого не было. Но при этом, что крайне немаловажно, жёстко сортируется и обособляется русское и приписанное к русскому население. В общем финны украинцев и белорусов от русских тоже не отличали, всех гребли под одну гребёнку, благо принципиальной разницы не было тогда и сейчас. И в результате устанавливается очень жестокий оккупационный режим без участия немцев. И без участия товарищей из дивизии «Мёртвая голова», экспертов из гестапо. Появляются концлагеря. Необходимо сказать, что на территории оккупированной Карелии их возникает порядка 15, примерно 15 тюрем спецогороженных территорий. Это и для контрпартизанской борьбы, и для сепарирования русских от нерусских. И это для эксплуатации подневольного труда.
Активно эксплуатируется юношеский и детский труд, более чем скудное питание, совершенно ужасающие источники, причём финского происхождения, рассказывающие про детей, копающихся в помойках, с которыми подробнее можно познакомиться в трудах, в частности, профессора Веригина, его учеников, которые как раз базируются в Петрозаводске и немало изучили этих вопросов. И достаточно сказать, что примерно из 45 тыс. русского и приписанного к русскому населения, которое оказалось на территории Карелии оккупированной, в лагеря и тюрьмы попало тысяч 25 населения. Это такой лихой оккупационный режим. При этом очень сильно разнящиеся цифры, какие были жертвы. Заниженные у финнов. И до сих пор подсчитываемые с нашей стороны. Причём жертвы с многими зверствами
С одной стороны, надо понимать, что Финляндии было не до жиру, с продуктами плохо, со снабжением плохо. И сама Финляндия не доедает. И понятно, в приступах гуманизма кормить врагов, а тем более русских, с которыми только что воевали, желания у них не было ни малейшего. Тем не менее это тоже не основание проводить политику, которую тоже можно трактовать как если не прямой геноцид, то как действия, направленные на то, чтобы максимальное количество инородцев, нежелательных на территории, уменьшить, скажем так.
По итогам всего этого дела случился судебный процесс в 1946 году. Местный Нюрнберг.
В. ДЫМАРСКИЙ: Об этом мы ещё поговорим. Это тоже следствие того, что происходило во время войны. Я предлагаю, раз не хватает времени, приглашаю ещё на один час разговора про Финляндию. Тогда мы через неделю продолжим этот разговор.
А. ГЕХТ: С огромным удовольствием.
В. ДЫМАРСКИЙ: У меня вопрос, чтобы в какой-то мере подвести итоги именно участия Финляндии во Второй мировой войне на стороне Германии. Это участие ограничивалось, как вы сказали, только одним регионом, северо-запад России, да?
А. ГЕХТ: Преимущественно — да.
В. ДЫМАРСКИЙ: Подразделения финляндские не использовались Третьим рейхом на других фронтах?
А. ГЕХТ: Только добровольческие подразделения, которые в первую очередь сводились к добровольцам в составе подразделений СС. Те под Сталинградом, на территории Украины воевали. Но это были добровольцы.
В. ДЫМАРСКИЙ: И вопрос, связанный с блокадой. Это событие, которое обросло очень многими легендами и слухами, размышлениями, сценариями. Один из них говорит, что Финляндия, хоть и участвовала в этой блокаде, но это было мягкое участие. В чём мягкость, я не очень понимаю. Что если блокада была непроницаемой со стороны Германии, германских войск, то со стороны Финляндии, где стояли финские войска, там было помягче, блокада была не совсем непроницаемой. Что-то за этим есть?
А. ГЕХТ: Более того, за этим есть частично устоявшийся в нашей среде абсолютно лживый миф о некоем добром Маннергейме, который испытывал самые тёплые чувства к городу Петербургу, где он провёл годы на службе в императорской армии и прочие вещи, которые не имеют к реальности практически никакого отношения.
Не было никакого ностальгирующего по юным годам Маннергейма, не было никакой мягкой блокады. Как нельзя быть немножко беременной, нельзя немножко участвовать в блокаде. Либо участвовать, либо нет. И в этом плане — естественно, участвовали. Только надо ещё раз отметить, что Маннергейм был реалистом, многоопытный человек, который не позволял ни нашёптываниям из рейха, который потом всё громче становились, ни своим горячим головам перехватывать у себя управление. И в этом плане, несмотря на внешние успехи рейха, несмотря на Сталинград, битву за Кавказ, реализм и прагматизм Маннергейма не оставлял. И во многом этим и объясняется, что не пошли дальше, не пытались отхватить больше, чем могли бы переварить. И это тоже не о какой-то мягкости, доброте и справедливости. Это всё просто здравое оценивание своих сил. И при этом абсолютно здравое участие в блокаде Ленинграда, блокирование значительного куска фронта.
Но подрывы партизанских подразделений, караванов, снабжения осуществлялось не только через финскую сторону, не только через финский сектор ответственности. Партизаны пробирались и через немецкие районы. Как знаменитая песня: «Кто в Ленинград пробивался болотами». Это устоявшийся, абсолютно ложный миф о некоем добросердечии, симпатии. Этот миф вынужденно или добровольно льёт воду на мельницу, что «мы сами не поняли, как оказались в войне на стороне нацистов». Эти исторические мифы очень удачно, аргументировано, академично развенчаны отечественными петербургскими историками, представителями славной семьи Барышниковых. У нас есть двое историков Барышниковых: отец и сын, которые подробно занимались этими вопросами и поставили академическую точку, что не было никаких моментов, доброго Маннергейма и немножко блокады. Это мнение довольно ложное, уже развеянный миф.
В. ДЫМАРСКИЙ: Мы ещё поговорим о Маннергейме в следующей программе. Вспомним относительно недавние бои вокруг этого имени: ставить памятник, не ставить памятник.
А. ГЕХТ: В качестве некоего анонса для нашей уважаемой аудитории достаточно сказать, что особость Финляндии продолжалась и дальше. Финляндия станет единственной страной, которая сможет сепаратно выйти из числа союзников рейха, кто сможет выйти из войны, кто вступит в войну с рейхом, кто не будет советизирован по итогу войны и останется при своём строе. А Маннергейм станет единственным из политических руководителей первого ряда из стран, которые были добровольными или не очень союзниками рейха, кто в Нюрнберг не поедет, а успеет и мемуары написать, и своей смертью умереть.
В. ДЫМАРСКИЙ: Считайте это последними словами в нашей сегодняшней программе и анонсом нашей следующей программы, которая будет через неделю.