Длинный лук: неанглийские корни символа Англии
Среди освоенных человеком орудий дальнего боя лук был одним из первых: будучи незаменимым помощником во время охоты, с появлением первых военных институтов он стал весомым аргументом на поле боя. Ещё в античные времена сирийские и критские лучники были желанным дополнением любой армии, однако позволить себе этих воинов могли не все: услуги стрелков были весьма недёшевы. Ни восход Рима, ни его гибель, ни изменения военного дела, связанные со снижением роли пехоты и торжеством конницы на поле боя, не уменьшили популярности лука и лучников. Как в 5 веке до н. э., так и в 11 веке н. э. лучники сопровождали воинов ближнего боя, выступая застрельщиками и фланкёрами, ну, а полезность лука в осадной войне и обороне крепостей трудно переоценить.
Несмотря на это, как сами лучники, так и тактика их применения менялись от века к веку. Одной из самых интересных была трансформация классического простого лука, использовавшегося народами центральной Европы, в длинный пехотный лук, прославленный английскими йоменами в годы Столетней войны. Длинный лук не был собственно английским изобретением или заимствованием, пришедшим с Нормандским завоеванием: длиннолучники появились под знамёнами английских королей лишь в конце 13 века после походов Эдуарда I на Уэльс, откуда король и заимствовал лучников. Удачные действия стрелков против масс шотландской пехоты (в те времена англичане вели ожесточённые войны с Шотландией, покорение которой завершилось лишь в 18 веке) подало англичанам мысль о распространении этого рода войск на все подвластные на Британских островах земли.
Английские лучники — смерть с небес
К началу Столетней войны (1337−1453 гг.) в Англии сформировался новый род войск — английское правительство тратило значительные силы и средства на укоренение стрелковых традиций. Старое, ещё донормандское ополчение постепенно заменяет мощный мобилизационный резерв лучников: каждый свободный мужчина был обязан иметь лук и регулярно упражняться в стрельбе, дабы быть готовым к верстанию в действующую армию. Впрочем, городские и территориальные корпорации, выставлявшие стрелков в королевскую армию, закономерно требовали льгот и послаблений: в отличие от земельной знати они не были собственно профессиональным военным сословием, освобождённым от податей и держащим землю. Тогда английский король Эдуард III решил использовать финансовые ресурсы королевства, призывая под свои знамёна лишь добровольцев, подписывавших контракт. Таким образом, вся Англия представляла собой как бы мобилизационную базу стрелкового ополчения (по крайней мере, на бумаге), а в армию попадали лишь самые способные и замотивированные воины. Подобная политика не позволяла формировать огромные армии и вести войну на истощение из-за финансовых затрат, однако такое войско было послушным инструментом в руках короля, к тому же состоящим из отборных бойцов.
Что может быть проще лука? Палка, верёвка и несколько прутьев-стрел — вот, казалось бы, и всё, что нужно для юного йомена. Однако это только на первый взгляд. С одной стороны, вооружение и снаряжение лучника не ограничивалось лишь луком и стрелами, а с другой — изготовление луков было делом непростым, требовавшим сноровки и опыта. Английский лук был тисовым, снабжённым роговыми накладками у мест крепления тетивы, что предохраняло тело оружия от расщепления, длиной несколько около 165−180 см, то есть несколько выше человеческого роста. Тетивы были плетёными из пеньки, вощёными. Как правило, у лучника было при себе две-три тетивы на случай непредвиденных обстоятельств. Стрелы достигали 80 см в длину, снабжались оперением и имели целый ворох наконечников: от простых и охотничьих до специальных шиловидных, предназначенных для пробивания лат или кольчуги. Стрелять из такого оружия мог только физически крепкий, выносливый и обученный человек: сила натяжения английского лука значительно превышала современные спортивные аналоги.
Особенности применения длинного лука только усугубляли общую для всего рода войск проблему: чтобы получить хорошего лучника, его нужно было готовить сызмальства. Нормальным возрастом для начала тренировок считалось 6−7 лет. В таком случае к 16−18 годам формировался профессиональный стрелок, мастер своего дела. Такие воины высоко ценились и щедро оплачивались, однако стоили затраченных сил и средств. Лучник мог выпустить от десяти до пятнадцати стрел в минуту (в бою показатель был существенно ниже — около шести выстрелов) на дистанцию до 350 м с высокой для такого оружия точностью. И хотя эффективная дальность стрельбы по бронированной цели не превышала 150, а то и 100 м, представительный корпус таких стрелков был головной болью любого противника, а Англия была, пожалуй, единственной страной, где лук был так широко представлен. По крайней мере, длинный пехотный лук — так называемый «лонгбоу».
«Гекатомбы французского рыцарства»
Столетняя война, из династического спора Плантагенетов и Валуа переросшая в полномасштабную и изнурительную для обеих корон войну, прославила английских лучников на всю Европу. Английское королевство вступило в войну с самой «рыцарской» страной Средних веков: мобилизационный потенциал ударной кавалерии Франции к началу войны составлял более 15 000 всадников — недосягаемое число ни для кого из её соперников. Справедливости ради стоит отметить, что далеко не все феодалы были лояльны к короне, а некоторые и вовсе посягали на неё — в рамках внутрифранцузских вассально-ленных отношений английский король был вассалом французского, однако признавать это Эдуард III не собирался, бросив вызов своему «брату» Филиппу. Удачное для англичан начало войны прогремело двумя великими битвами — Креси и Пуатье.
Битва при Креси, состоявшаяся в 1346 году, стала одним из хрестоматийных примеров, часто используемых при аргументации безупречности или превосходства английского лука над одоспешенной конницей. Однако здесь, как и в прочих громких победах англичан, заметен целый ряд особенностей, выделяющих их среди прочих: наличие сильного рыцарского прикрытия (при Креси английские феодалы спешились дабы поддержать свою пехоту не только словом, но и делом), отлично выбранное место и время для боя — французам приходилось подниматься вверх по холму после дождя, увязая в грязи и представляя из себя отличную мишень, и знание психологии противника. Для рыцарского войска, сформированного на основе несения вассально-ленной службы, а не подписания контракта, понятия о дисциплине и субординации имели куда меньшее значение — отсюда разобщённость действий французов, не сумевших использовать ни численное, ни качественное превосходство в коннице.
Эффективно использовать лучников можно было лишь на заранее разведанных и подготовленных позициях. Нередко англичане усиливали свой фронт засеками, волчьими ямами и заострёнными кольями, вкапываемыми в землю: делали всё, чтобы противник не сумел добраться до стрелков раньше времени. В этом случае лучники могли вести огонь на ближних дистанциях, избавленные от необходимости искать спасения от несущейся на них конницы, а приданная им пехота без проблем справлялась с теми, кто всё же добирался до рядов англичан. Впрочем, стоило французам застать неприятеля врасплох, как лучники теряли свою силу. Даже небольшой конный отряд был способен разогнать несколько тысяч стрелков. Потому применение лучников требовало большого искусства и знания нюансов текущей политической и военной ситуации: в этом случае ливень стрел буквально смывал неприятельские порядки, а заслуженная йоменами (мелкие землевладельцы, из которых и набирали лучников) слава непревзойдённых воинов заставляла противника опасаться встречи с ними. Сражения при Пуатье и Азенкуре только подтвердили это, однако против смелого и изобретательного противника лучники были не столь эффективны.
Карл Смелый — герцог Запада и полководец Средневековья
В 1453 году при Кастийоне английская армия была разгромлена французами, применившими тактику самих англичан — французское войско закрепилось в лагере, ощетинясь артиллерией и арбалетами, так что английские лучники не смогли повлиять на ход сражения и бежали вместе с остальными. В том же году Столетняя война закончилась, а эпоха английских лучников — нет. Преимущественно рыцарская война Алой и Белой Розы не обошлась без применения лучников, пусть и не так массированно как ранее, а «излишки» стрелков поставлялись «на экспорт» на континент. Бургундский герцог Карл Смелый собрал под своими знамёнами всё лучшее, чем могло похвастаться военное дело классического Средневековья: ордонансовые роты тяжёлой конницы, полевую артиллерию и английских лучников. Родись несостоявшийся Король Запада на столетие раньше или попадись ему более сговорчивые противники — он, быть может, стал великим завоевателем, однако герцогу не повезло.
Вторая половина 15 века была временем бурного расцвета военного дела швейцарцев, что ещё более века будут наводить ужас на своих врагов. И государственное строительство Карла Смелого шло вразрез с интересами горцев, активно промышлявших грабежами окрестностей, в том числе владений Карла. Те тактические приёмы, что работали против более «цивилизованных» противников, были неприменимы против швейцарцев. Их глубокие колонны не брали ни кавалерийские атаки, ни ядра, ни стрелы. Массированное применение лучников без учёта обстановки и психологии противника не приводило к желаемым результатам: спаянные корпоративным духом и узами соседства швейцарские колонны были совсем не то же, что разобщённые баталии французских рыцарей, бросавшиеся в самоубийственные атаки на колья. В борьбе против пик лучники не произвели того переворота, что в своё время пельтасты против гоплитов.
Возросшая эффективность артиллерии и ручного огнестрельного оружия стала причиной естественного угасания английских лучников. В Англии, ещё долго цеплявшейся за свои традиции, в 1485 году даже появились йомены-гвардейцы, охраняющие монарха по сей день, однако времена лука уже были в прошлом. Любопытно, что более распространённый на юге Европы арбалет, хотя и был куда сложнее в производстве и требовал налаженной промышленной базы, был более универсальным оружием, чем лук, ведь из вчерашнего крестьянина толкового арбалетчика можно было сделать всего за несколько месяцев. А стоило появиться ручному огнестрельному оружию, усилившему все сильные стороны арбалета (кроме разве что дальнобойности), как английским лучникам был вынесен окончательный приговор.