Курилла, И. Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо (не)понимания России и США / Иван Курилла. — М.: Новое литературное обозрение, 2018.

Купить полную книгу

СОЮЗНИКИ: АМЕРИКАНСКИЕ ВРАЧИ В КРЫМСКОЙ ВОЙНЕ

На протяжении всей истории взаимоотношений двух стран Россия в глазах американцев несколько раз кардинально меняла свой образ — с лучшего союзника во время войн на сильнейшую угрозу в мирные времена.

Первым примером российской поддержки американцев в их войне с сильным противником стала Декларация о вооруженном нейтралитете, опубликованная Екатериной II в 1780 году и облегчившая внешние связи воевавших с Великобританией колонистов.

Томас Джефферсон держал у себя в Монтичелло бюст Александра I. Русский император воплощал, по его мысли, свободолюбие и борьбу с тиранией, которую в той же комнате представлял бюст Наполеона.

Россия и Соединенные Штаты особенно тесно сблизились на международной арене в годы Крымской войны. Американцы вовсе не готовы были поддержать европейскую коалицию в составе Великобритании, Франции, Сардинского королевства и Турции, высадившую десант в Крыму. Попытки англичан заниматься вербовкой американцев в свою армию привели к громкому дипломатическому скандалу. Американские газеты резко критиковали Англию за лицемерие и за то, что сегодня бы назвали «двойными стандартами».

Поддержка России проявлялась не только на уровне дипломатии и прессы.

Некая английская леди, которая провела военные годы в России, вспоминала в опубликованных анонимно мемуарах, что американцы в то время пользовались большим успехом во всех компаниях, «их приветствовали, их развлекали и, как они выражаются, многое из них делали (made much of)». В сноске она, правда, не преминула заметить, что русские «все же всегда говорили о Соединенных Штатах как о полудикой стране и об американцах как о наполовину цивилизованных людях».

Наиболее ярким проявлением истинных чувств американцев стало то, что в годы Крымской войны в Россию приехали несколько десятков врачей для работы в госпиталях осажденного Севастополя. Наиболее полное описание их судеб содержится в работах Н. Н. Болховитинова и В. Н. Пономарева, а также в недавней статье У. Б. Уизенханта. Само появление американских докторов в российской армии имело огромное значение для русского общества. Американцы не только помогли заполнить вакансии в госпиталях действующей армии, но наглядно продемонстрировали уровень дружеских чувств граждан США по отношению к России, оказавшейся в изоляции в Европе.

После начала крымской кампании по приглашению российского правительства на службу были приняты около ста врачей-иностранцев. По разным данным, в те годы в Россию прибыли то ли тридцать шесть, то ли сорок три американских медика (единого списка не существует, они прибывали в разное время и разными путями). Срок службы в русской армии определялся в три года. Все американские врачи явились с рекомендациями авторитетных лиц. Положительные отзывы о хирургах дал бывший президент США Мартин Ван Бюрен, морской министр Дж. С. Доббин, бывшие посланники США в Санкт-Петербурге Дж. М. Даллас и Н. С. Браун, русский вице-консул в Новом Орлеане Э. Джонс.

Помимо того что все эти американцы были врачами, у них было мало общего. Они приехали из таких разных штатов, как Алабама, Миссисипи, Виргиния, Иллинойс, Мэриленд, Пенсильвания, Массачусетс, Калифорния и Нью-Йорк. Самому старшему было 35 лет. Очень немногие были знакомы между собой до приезда в Россию, хотя несколько человек окончили один и тот же медицинский факультет Университета Пенсильвании.

Добраться до театра военных действий добровольцам из США было нелегко. После беседы с русским поверенным в делах в Вашингтоне Э. А. Стеклем они пересекали океан. Пассажирский пароход из Нью-Йорка в Бремен ходил раз в месяц. Оттуда надо было попасть в Берлин, где американцы посещали русскую миссию для заключения контракта с русским посланником А. Ф. Будбергом. И только затем по железной дороге через Варшаву врачи прибывали в Россию.

Существует четыре объяснения, почему американские хирурги отправились в далекую Россию на опасную войну. Во-первых, среди них были любители приключений. Чарльз Росс Парк, например, уже поучаствовал в калифорнийской «золотой лихорадке» конца 1840-х годов, а многие молодые врачи искали экзотических впечатлений. Во-вторых, русское правительство предложило высокое жалованье, которое в пять раз превышало обычное жалованье русского врача и в два раза — обычный доход врача в Америке. В-третьих, многие американцы испытывали сильные антибританские чувства из-за прошлых конфликтов. Наконец, практически все хирурги искали реальной хирургической практики. Хотя у всех уже был некоторый опыт, в то время считалось, что единственный способ приобрести настоящие навыки — это заняться полевой хирургией в условиях войны.

В далекое и трудное путешествие ехали и энтузиасты, движимые желанием оказать помощь больным и раненым, приобрести практический медицинский опыт. Врач А. Ф. Молет из Нэшвилла писал, что оставил дома жену и двоих детей и отправился на войну «не из денежных соображений… ибо почти десятилетний опыт работы обеспечивал мне хорошую практику дома, но потому, что надеюсь сослужить полезную службу… поддержать престиж своей профессии и показать, что в Соединенных Штатах есть хорошие хирурги».

Большинство американских врачей прибыли в осажденный Севастополь, а также в госпитали Керчи и Симферополя.

Еще летом 1854 года в Севастополь приехали первые американцы Кинг и Дрейпер. Позже Кинга перевели в Симферополь, а его место занял Турнипсид. Весной 1855 года к ним присоединились Уайтхед, Харрис и Макмиллан. Сначала их поселили на Северной стороне, а позже, по распоряжению начальника севастопольского гарнизона Д. Е. Остен-Сакена, на Николаевской батарее. Рядом находился и госпиталь — в здании Дворянского собрания. «Наша профессиональная работа, — писал Дрейпер, — происходит в том месте, куда первоначально доставляются раненые с 4-го, 5-го и 6-го бастионов, отведенное для этой цели здание было Дворянским собранием, которое по своему вкусу и красоте делает честь и служит украшением всего города».

Одна из первых сестер милосердия Е. М. Бакунина — внучатая племянница князя М. И. Кутузова — в своих воспоминаниях так описала госпиталь, где работали американские хирурги: «Прекрасное здание, где прежде веселились, открыло свои богатые, красного дерева с бронзою двери для внесения в них окровавленных носилок. Большая зала из белого мрамора, с пилястрами из розового мрамора через два этажа… паркетные полы… В одну сторону большая комната, это — операционная, прежде бывшая биллиардная, за ней еще две комнаты… на полу в несколько рядов лежат тюфяки уже без кроватей, несколько столиков с бумагой, а на одном примочки и груды корпии, бинты, компрессы, нарезанные стеариновые свечи. В одном углу большой самовар, который кипит и должен кипеть всю ночь…»

Всю свою жизнь хирург из Пенсильвании Л. У. Рид гордился тем, что заслужил своей работой одобрение «чудо-доктора» Пирогова.

В сентябре 1854 года хирург из Массачусетса Айзек Дрейпер просил брата присылать ему в Севастополь «американские газеты, в которых есть статьи, благоволящие к русской стороне или дискредитирующие французов и англичан. Генералы и все офицеры очень высокого мнения об Америке (нашей Америке) — Соединенных Штатах; и они весьма ценят наше сочувствие». Другой американский доктор Чарльз Парк записал в дневнике в конце 1855 года, комментируя слухи об отъезде американского посла из Лондона, а английского из Вашингтона: «Америка и Россия могут высечь мир. Если этому суждено случиться, скажем «прощай" английскому правлению и английской монархии, ее дни сочтены». Покидая Севастополь, Парк признался сам себе, что американские врачи «в самом деле любили тех, кого там оставили».

Во время осады Севастополя в городе вспыхнули эпидемии тифа и холеры. Болезни не минули и американских врачей. Тифом заболел доктор Турнипсид, затем Ч. Гелери, но вскоре они опять приступили к своим обязанностям. К другим судьба оказалась более жестока: в Севастополе умерли Х. Л. Макмиллан, А. Дрейпер, в Симферополе — Г. Кларк, Ч. А. Дейнинджер, Д. Джонс, А. Маршал, в Херсоне — Никлс. Возвращаясь на родину, в Кременчуге скончался Л. М. Харт, а в январе 1856 года в Берлине — Дж. Т. Стодард.

После оставления русскими южной стороны Севастополя некоторые американские врачи перевелись на службу в другие города юга России. Один из них, доктор К. Смит, работал ординатором в Киевском военном госпитале.

Закончилась Крымская война. Американские врачи-добровольцы возвратились в США. В России оценили их подвиг: всех наградили серебряными медалями «За защиту Севастополя» и бронзовыми «В память Крымской войны 1853 — 1856 гг.».

Некоторые получили и русские ордена. Доктора П. Харриса наградили орденом Святого Станислава. Этой же награды удостоились Дж. Холт, И. А. Лис, У. Р. Трол, а хирург Ч. Генри — ордена Св. Анны III степени.

Доктор Лис, получив награду, писал в мае 1857 года русскому посланнику Э. А. Стеклю, что будет «…с гордостью хранить знаки русского ордена и передаст его своим детям». Врач Уайтхед, также удостоенный за свой подвиг русских наград, подчеркнул в одном из писем, что они будут служить гордым воспоминанием о том, что ему «выпала честь оказать помощь офицерам и солдатам, которые покрыли славой русское оружие и завоевали Севастополю имя бессмертного».

Русские врачи тоже решили отметить самоотверженный труд своих коллег. Они заказали памятную серебряную медаль, ставшую сейчас нумизматической редкостью. На лицевой стороне выгравирован равноконечный крест, медицинский знак и слова «Севастополь. Сделано все, что можно». На обороте надпись: «Американским коллегам от благодарных русских врачей в память о совместных трудах и лишениях». Медали вручал лично Пирогов.

СОЮЗНИКИ: ВИЗИТ РУССКОГО ФЛОТА

Спустя всего пять лет после окончания Крымской войны в США разразилась Гражданская война. Одним из факторов, влиявшим на политические планы и даже боеспособность армий, была политика европейских держав. На протяжении некоторого времени южане испытывали серьезные надежды на вмешательство и поддержку Франции, а возможно и Англии, а дипломаты этих стран в южанах эту надежду подогревали. Единственной европейской страной, недвусмысленно поддержавшей Север, оказалась Россия.

В 1863 году международная обстановка в Европе обострилась. Причиной стало восстание в российской части Польши, подавленное русскими войсками. Действия России вызвали резкую реакцию со стороны Англии, Австрии и Франции. Появилась реальная угроза восстановления антироссийской коалиции времен Крымской войны. В этой обстановке правительством Александра II было принято решение вывести сильнейшую в российском флоте эскадру из Балтийского моря, чтобы корабли «разошлись по разным закоулкам… и как только достоверно узнают… о разрыве с западными державами, то шли бы по разным коммерческим путям и старались бы нанести всевозможный вред торговле наших врагов, уничтожая… их грузы».

В инструкции Морского министерства контр-адмиралу Лесовскому, назначенному начальником Атлантической эскадры, предписывалось следовать «со всею эскадрою к берегам Северо-Американских Соединенных Штатов», бросить якорь в Нью-Йорке и там ожидать исхода переговоров по польскому вопросу. Визит российского флота в США в разгар Гражданской войны между Севером и Югом стал одним из важнейших событий истории российско-американских отношений; наиболее полно о нем написал Н. Н. Болховитинов.

Последний из шести кораблей эскадры Лесовского бросил якорь в порту Нью-Йорка 29 сентября 1863 года. Российские моряки были с восторгом приняты местными жителями. Депутация от общественного совета Нью-Йорка в специально составленной резолюции засвидетельствовала почетным гостям «свою… благодарность за доброжелательство, обнаруженное во многих случаях русским правительством к правительству и народу Соединенных Штатов, в особенности при настоящих несчастных затруднениях».

Вторая русская эскадра, которой командовал контр-адмирал Попов, в то же время вошла в гавань Сан-Франциско и получила там не менее восторженный прием. Таинственность, которой была окутана вся история посылки кораблей, стала благодатной почвой для появления слухов и даже легенд о цели визита русских. К числу самых распространенных из них можно отнести теории о якобы существовавшем тайном военном союзе между Россией и Америкой или же о наличии у командиров секретных инструкций на случай нападения Англии и Франции. Среди прочих фигурировали также слухи о том, что российским военным кораблям было поручено совместно с армией северян изгнать французов из Мексики.

Точное содержание секретных инструкций, полученных командующим эскадрой, стало известно историкам только в XX веке, а в годы Гражданской войны присутствие русского флота в гаванях Севера воспринималось почти как военная поддержка Россией правительства Линкольна (хотя как раз для американского руководства основной мотив российского командования — вывести флот на оперативный простор — не был секретом). Однако очевидно, что реальным результатом визита эскадр стало предостережение другим европейским державам от желания вмешаться в конфликт, укрепление позиций администрации Линкольна и усиление российско-американской дружбы.

Огромное влияние оказал визит русских эскадр на общественное мнение и восприятие России в США.

«Русский флот покинул Балтику и сейчас находится в Нью-Йорке. Прибывшие в большом количестве корабли не будут скованы северной зимой в Балтийском море. В их отправке в нашу страну в данное время заключено нечто важное. Каково будет воздействие этого события на Францию и ее политику, мы узнаем в свое время. Оно может быть как сдерживающим, так и раздражающим. Да благословит Господь русских!» — записал в своем дневнике морской министр США Гидеон Уэллес 25 сентября 1863 года.

«Наполеону несдобровать за то вечное беспокойство, в котором он держит почти весь земной шар. Если он признает южные штаты и, кроме того, объявит поляков воюющей стороной, то может случиться, что русский орел не на одних словах подаст американскому когтистую лапу, чтобы общими силами потрепать французского петуха», — заметил в феврале 1864 года лейтенант Семечкин, флаг-адъютант контр-адмирала С. С. Лесовского, эскадра которого бросила якорь в нью-йоркской гавани в сентябре 1863 года.

«Хотя русские отвергают какие-либо политические причины их визита в наш порт, они не пытаются скрыть своей явной и решительной поддержки нашего государства и своей искренней надежды на то, что оно, опираясь на собственные силы и вопреки европейской оппозиции, восстановит былое единство и мощь», — писала пресса Нью-Йорка, вдохновленная появлением в акватории порта трех российских фрегатов, двух корветов и клипера.

«Многие лояльные граждане… не сомневаются в том, что организация этого званого вечера продиктована не только стремлением оказать любезность нашим русским гостям, но и надеждой на дальнейшее укрепление дружественных отношений и тех симпатий, которые существуют между нашим правительством и народом, с одной стороны, и правительством и подданными императора Александра, с другой", — сообщала в ноябре 1863 года газета The Daily Alta California, комментируя «Русский бал» в честь моряков тихоокеанской эскадры контр-адмирала А. А. Попова, находившейся в порту Сан-Франциско.

«Кронштадтский вестник» цитировал в эти дни корреспонденции английских газет из Нью-Йорка: «Мы идем быстрыми шагами к обрусению. С тех пор как эти русские моряки прибыли в Нью-йоркскую гавань, у нас родилось более 2000 невинных младенцев… Целые сотни между ними ежедневно получают при крещении имена: Бутаков Джонс, Остенсаксен Смит, Русский Джонсон, Иван Миллер… Названия наших торговых предметов также совершенно переменились. Они тоже обрусели, подобно нашим детям. Мы пишем объявления о поступлении в продажу казацких пистолетов, новгородских подвязок… московских рубашек, московских панталон… горчаковской писчей бумаги и петербургских пальто… Даже мостовую улицы Бродвей называют Русскою мостовою».

Заголовки влиятельных американских газет начала осени 1863 года также демонстрируют всеобщее воодушевление: «Симпатии между Россией и США», «Новый союз укрепляется», «Российская империя и американское правительство против западноевропейских держав», «Наши русские друзья: великолепный прием вчера», «Русский союз» и др. Русских моряков приветствовали и описывали в прессе именно как союзников федерального правительства. Когда в декабре часть русского флота зашла в Потомак и встала на рейде неподалеку от Вашингтона, на кораблях побывали сотни людей, включая членов кабинета А. Линкольна, сенаторов и конгрессменов с семьями.

Надо отметить, что американская общественность понимала прагматические причины отправки российским правительством эскадры за океан; об опасности для русского флота оказаться запертым в Балтике и Черном море в условиях международного кризиса писали газеты США. Это понимание не противоречило тому факту, что такой демонстративный шаг к союзу между Россией и США сильно укрепил дипломатические позиции обеих стран; европейские державы не решились ни вмешаться в Гражданскую войну в Америке, ни открыто поддержать Польшу.

Первая экспедиция русского флота в США стала центральным событием периода наибольшего сближения за всю историю двусторонних отношений, пик которого приходится на 1860-е годы. Именно тогда в общественном сознании американцев окончательно закрепился образ России — друга, государства, приходящего на помощь Соединенным Штатам в критические периоды их истории: во времена Войны за независимость (1775 — 1783), Англо-американской войны 1812 — 1814 годов и вот теперь Гражданской войны (1861 — 1865).

Купить полную книгу


Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы