Мыс Калиакрия находится на севере Болгарии. Тонкий мыс, местные называют его «носом» — он на два километра врезается в море. В переводе с греческого название мыса означает «красивый мыс» и местность известна курортами: до Золотых Песков и Албен недалеко. Тогда же, в 1791-м году, здесь сосредоточился турецкий флот.
Перед боем
Корабли турок были набиты войсками. В помощь к османам даже пришло подкрепление из Африки под предводительством алжирца Сеид-Али. Перед своими моряками он клялся, что приведёт «Ушак-пашу» в Стамбул, закованным в цепи и будет возить его по городу в клетке. Эти заявления должны были вселить уверенность в моряков и солдат, которые начали бояться Ушакова.
Командующим турецкого флота был капудан Гусейн-паша. Его Ушаков уже не раз разбивал и вполне понятно, почему Сеид-паша ему не подчинялся: честолюбие смешалось с понятным неуважением.
В распоряжении Гусейн-паши находились и береговые укрепления с артиллерией. Но главное — 15 линейных кораблей, 17 фрегатов, вооружённых до зубов. 1600 пушек на крупных кораблях. А ещё 43 вспомогательных корабля, также неплохо вооружённых. Сила весьма внушительная по тем временам. Неприступная крепость на море. Пока турецкий флот и береговые батареи оставались единым кулаком — эта сила была неуязвима.
Эскадра же Ушакова состояла из 18 линейных кораблей, двух фрегатов и 19 вспомогательных судов. Меньше тысячи орудий… Но у Фёдора Фёдоровича были прекрасно обученные артиллеристы и моряки, умевшие отлично биться в ближнем бою. На стороне русского флота также были неразбериха в командовании Османской империи и ухудшавшееся положение дел в Порте.
Потёмкин понимал, что схватка с превосходящими силами турок может трагически окончиться для бесстрашного русского адмирала. «Молитесь Богу! Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!» — писал Потёмкин Ушакову.
Схватка
Для победы над турками нужно было вмести сумятицу в их ряды быстрым и внезапным ударом. Как только Ушаков завидел турецкую эскадру, тут же решился на атаку. Турки даже не поверили поначалу: мало того, что русских было меньше, так Ушаков и не перестроил корабли в линию для нападения.
Русский контр-адмирал спешно провёл корабли тремя колоннами между берегом и турецкой эскадрой — под огнём береговых батарей. Если бы турки готовы были встретить незваных гостей, то русским морякам пришлось бы отступить. Но они и представить себе не могли, что Ушаков решится на безрассудно смелую атаку. Ушаков добился своего: на турецких судах уже царила паника, Сеид-Али потерял контроль над кораблями… Они не успели чётко построиться в линию баталии, не успели организовать артиллерийский отпор.
Перетерпев первое, внезапное, нападение русских, алжирец попытался перестроить корабли для контратаки, поймать ветер. В отличие от Гусейна, алжирец преодолел замешательство первых минут боя и оставался опасным противником. Ушаков прочитал этот замысел — и на собственном флагмане «Рождество Христово» атаковал его. Ушаков вышел из линии, бросился в атаку с одной целью: лишить турок «головы». В этом эпизоде не потерял выдержки один из лучших учеников Ушакова — командир «Рождества Христова» капитан первого ранга Елчанинов.
Отступление турок
Вскоре корабль Сеид-Али потерял паруса, а палуба запылала — вынужденное отступление. Самого Сеид-пашу внесли в каюту окровавленным. Поражение алжирца предопределило крах турецкой эскадры. Но и ушаковский флагман «Рождество Христово» попал в отчаянное положение: корабль окружили четыре турецких корабля. Ушаков рвался в гущу боя, атаковал. «Рождество Христово» поддержали другие корабли — и от полной катастрофы турок спасла только надвигавшаяся буря. Ушаков писал Потёмкину: турецкий флот был «весьма разбит, замешан и стеснён так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими выстрелами».
Турки в ужасе отступали к Стамбулу. Увы, их корабли были быстроходнее и догнать их не было возможности. Фёдор Фёдорович занялся ремонтом своей эскадры. Через два дня залатанные русские корабли были готовы к новым сражениям, о чём и докладывал Ушаков Потёмкину.
В огненном аду Ушаков не потерял ни одного корабля. Турки, к сожалению, тоже.