Ноябрь 1940 года. Молотов в последний раз приехал в Берлин. На переговорах с высшим руководством Германии он озвучил требование Сталина предоставить Советскому Союзу Босфор и Дарданеллы, а также отдать под контроль СССР Балканы. Аппетиты росли…
В это время против Греции вяло и беспомощно воевала итальянская армия, и дела у нее складывались, скажем так, неважно, поэтому Гитлеру пришлось отступить от планов, которые он в это время начинал реализовывать, и отправить часть своих войск в Грецию. Спустя некоторое время немецкая армия захватили и Грецию, и Балканы, и уже никакой речи о том, чтобы передавать это Советскому Союзу, идти не могло.
Почему Сталину так хотелось получить Босфор и Дарданеллы? Объяснение этому достаточно простое. Катастрофа Российской империи в Первой мировой войне, которая завершилась Октябрьским переворотом, была заложена именно в горловине Черного моря. Дело в том, что 75% всех поставок, которые Российская империя получала от других стран, в дальнейшем стран-союзников по Антанте, шла через Черное море. 75%! В случае организации континентального фронта эта цифра вырастала до 90%.
В начале Первой мировой войны Черное море было заблокировано, именно Босфор и Дарданеллы, и, соответственно, Сталин, боясь, что история повторится, а она таки и повторилась, очень хотел установить контроль над этими турецкими проливами. Естественно, немцам это было совершенно не нужно, потому что они прекрасно помнили опыт Первой мировой войны и значимость этих проливов.
Одновременно с этим развивалась ситуация вокруг операции «Морской лев», то есть предполагаемая высадка немецких войск на территории Великобритании. Надо сказать, что в это время в акватории Ла-Манша было сконцентрировано достаточно большое количество различных плавсредств, однако все, что они могли поднять на борт, и с точки зрения материально-технической, и с точки зрения подъемной, составляло порядка 240 тысяч немецких солдат. Этого было явно недостаточно для того, чтобы эффективно высадиться на территории Великобритании. Операция затягивалась. Дело шло к зиме. И в какой-то момент стало ясно, что те ресурсы, которыми располагает вермахт, недостаточны для того, чтобы эту операцию осуществить вполне. Тогда Гитлер бросил такую замечательную фразу (это произошло несколько позже, в марте 1941 года): «С Великобританией мы разделаемся позже». Но при всем при том, хотя 10 января 1941 года был отдан приказ о прекращении подготовки операции «Морской лев», Гитлер велел продолжать имитировать подготовку к высадке для того, чтобы ввести в заблуждение Сталина и командование советских вооруженных сил.
Немецкие солдаты едут на велосипедах по улице населенного пункта вблизи советско-германской границы, весна 1941 года
В марте 1941 года Гитлер пригласил к себе домой, в мюнхенскую квартиру на Принцрегентенплац, Геринга для, скажем так, кулуарного разговора. Надо сказать, что это был первый случай, когда они с 1939 года вместе ехали в одной машине, потому что после покушения на Гитлера в мюнхенской пивной в 1939 году была введена негласная директива, что «фюрер № 1», то бишь Гитлер, и «фюрер № 2», то бишь Геринг, ездят всегда на разных машинах, чтобы одновременно убить обоих было невозможно. На этот раз вопрос был настолько деликатным и тонким, что Гитлер пригласил Геринга к себе в машину. Они приехали на Принцрегентенплац, и у них состоялся разговор в контексте того, что вопрос о нападении на Советский Союз Гитлер для себя уже решил. Это был тот момент, когда он это обозначил уже абсолютно точно.
После этого разговора двух «фюреров» началась переброска частей вермахта из Франции, Бельгии, Голландии и Дании на восток, то есть процесс пошел, и продолжался он весь март и апрель. Заодно начали выводить те части, которые участвовали в Греческой и Балканской кампаниях, концентрируя их на юге. То есть решение уже было принято немцами, и началась концентрация сил.
Несколько слов еще об одном любопытном событии, которое потрясло всю Германию в мае 1941 года. 10 мая Гитлера разбудили. Обычно фюрер спал очень долго, потому что ложился где-то в четыре часа утра: он достаточно долго работал, потом какое-то время проводил в окружении своих друзей, знакомых и товарищей по работе, слушая музыку и сидя за чашкой кофе или чая, поскольку алкоголь он не употреблял, равно как и мясо.
Так вот, 10 мая Альберт Борман, брат Мартина Бормана, сообщил Гитлеру, что прибыл Пинч, адъютант Гесса, у которого было письмо от шефа. Фюрер был заспанный, он распечатал конверт, и глаза у него полезли на лоб. Он спросил у Пинча, знает ли тот содержание письма. Генерал Пинч сообщил, что да. В письме Гесс писал, что он решил перелететь на территорию Великобритании. Такая вот произошла история.
Надо сказать, что до того, как произошел этот знаменательный перелет, немцы уже вели в Женеве переговоры с британскими уполномоченными. В частности, там был Альбрехт Хаусхофер, который встречался с британцами, и Гесс неоднократно говорил Пинчу о том, что он по распоряжению Гитлера разрабатывает некий меморандум, документ, проект мирного соглашения с Великобританией.
На самом деле в дальнейшем немецкая пропаганда изобразила Гесса умалишенным, каким он, естественно, не был. Это был очень грамотный, компетентный человек. И надо сказать, что разработкой этого меморандума занимался он не один. В этом процессе принимала участие достаточно большая группа лиц. Вместе с ним над этим документом работал руководитель Зарубежной организации НСДАП Боле, геополитик Карл Хаусхофер, брат Гесса, Альфред, и многие-многие другие государственные чиновники.
Бой двух немецких бомбардировщиков He-111 и британского истребителя Spitfire у британских берегов, весна 1941 года
Как и почему полетел Гесс? Собственно говоря, многие руководители Третьего рейха (Гесс, Лей, Геринг) были бывшими военными летчиками, летчиками-истребителями, которые воевали в Первую мировую войну. То есть самолеты они использовали приблизительно так же, как мы сегодня используем автомобили. Поэтому ничего удивительного в том, что высокопоставленный чиновник полетел на Messerschmitt Bf.110 не было, он вполне мог с ним управиться.
11 мая руководство Третьего рейха собралось у Гитлера. Все сидели в напряженном молчании, ожидая каких-либо вестей из Великобритании. Из Англии пришло сообщение, что рядовой полицейский арестовал некоего человека, выдающего себя за Рудольфа Гесса, и что герцог Гамильтон отказался от встречи с Гессом, когда он был идентифицирован. После этого Гитлер вскочил и начал кричать, что Гамильтон — лицемер. То есть определенное представление о том, что предполагалось сделать, у Гитлера, естественно, было.
Опять же, весьма показательно то, что было написано в меморандуме, который привез Гесс. Речь шла об установлении мира между двумя великими державами: великой континентальной и великой морской. То есть это был серьезный, нешуточный документ. И, естественно, это не было фантазией одного сумасшедшего.
Показательно отношение Гитлера к жене Гесса. Ее не загнали за Можай, она осталась в своем имении, все имущество было сохранено, и, более того, она получала весьма и весьма приличную пенсию за своего мужа на протяжении всей войны.
Что касается несчастного Пинча (все-таки плохо быть гонцом), то его Гитлер в сердцах, как человек эмоциональный, решил наказать за то, что он принес плохую весть. Генерала Пинча разжаловали в рядовые и отправили на фронт, но он оказался живуч, был смелым рядовым и в 1944 году даже дослужился до лейтенанта.
Другое дело, какова была британская реакция. А Великобритания в этот момент была уже не заинтересована в заключении мира. В мае 1941 года было совершенно очевидно, что никуда Гитлер переправляться не будет, поэтому ни о каких переговорах речи быть не могло.
Перейдем к Советскому Союзу. 5 мая 1941 года в Кремле Сталин давал прием в честь выпускников военных академий. Естественно, выступал. И вот эта история с выступлением вождя, она в какой-то степени загадочна. Почему? Смотрите, что на следующий день появилось в газете «Правда»: «Товарищ Сталин в своем выступлении отметил глубокие изменения, происшедшие за последние годы в Красной Армии, и подчеркнул, что на основе современной войны Красная Армия перестроилась и серьезно перевооружилась. Товарищ Сталин приветствовал командиров, окончивших военные академии, и пожелал им успеха в работе. Речь товарища Сталина продолжалась около 40 минут, была выслушана с исключительным вниманием». Это все. Вся информация о программной сорокаминутной речи вождя. А ведь речи Сталина обычно публиковались целиком…
Ну, а дальше начинаются разные (почти детективные) истории и версии. Естественно, немцы приложили максимум усилий для того, чтобы через свои разведисточники получить полный текст выступления Сталина. И вот в одном из донесений немецкой разведки, ушедшей из германского посольства в Москве, было написано: «Из хорошо информированного советского источника я узнал, что более двух третей речи Сталин посвятил точному и полностью бесстрастному сопоставлению немецкого и советского военного потенциалов… У советских вооруженных сил и военной промышленности нет оснований излишне хвастаться достигнутыми успехами… Как мне сообщил информатор, среди присутствовавших, перед которыми Сталин излагал свои мысли в своей краткой речи, господствовало впечатление, что заботой Сталина было подготовить своих приверженцев к «новому компромиссу» с Германией».
Советские пилоты изучают двигатель AM-35A истребителя МиГ-3 на заводе № 1 в Москве, весна 1941 года
Это одна точка зрения. Другая информация, которая исходила от известного английского журналиста Александра Верта, гласила:
«1. «Ситуация крайне серьезная… Надо рассчитывать на немецкое нападение».
2. Красная Армия еще недостаточно сильна.
3. Советский Союз хочет всеми средствами оттянуть вооруженный конфликт до осени.
4. «Война с Германией неизбежно начнется в 1942 году», причем Советы, возможно, могут проявить собственную инициативу.
5. С Англией еще не покончено, американский военный потенциал растет, Япония будет относиться к Советскому Союзу спокойно.
6. Наконец, «Сталин все время указывал на то, что самое опасное время — до августа».
Это совсем иная версия. Ну, и еще одна, предложенная известным германистом Львом Безыменским, раздобытая им в архивах, повествует о том, что Сталин очень четко рассказывал о положении дел в каждом из родов войск, указывал на то, что выпускники военных академий, кадровый состав хуже подготовлены, чем материально-техническая часть Красной Армии. Про германскую армию он говорил, что с военной точки зрения у нее ничего особенного нет ни в танках, ни в артиллерии, ни в авиации. А закончил вождь тем, что Красной Армии надо переходить от обороны к нападению, то есть наша стратегия должна быть исключительно наступательной.
Весной 1941 года Германию посетила советская делегация. Гитлер приказал показать нашим военным танковые заводы, учебные центры, самолеты и так далее. Как впоследствии отмечал Гудериан, советские специалисты отказывались верить, что танк T‑IV — это самая последняя разработка, потому что на фоне Т-34 и КВ он выглядел весьма и весьма посредственной машиной. Немцы не только показали нам основные образцы своей техники, но и продали их. Соответственно, в распоряжение наших испытательных центров попали основные немецкие самолеты, включая Messerschmitt, немецкие танки, включая Т-III. То есть можно было делать выводы.