Судебная медицина в России
Судебно-медицинская экспертиза, которая, казалось бы, играет такую важную роль в полицейских разбирательствах, в 19-начале 20 вв. находилась в России в сложном положении. И не потому, что методы исследований не были развиты: в области судебной медицины работали выдающиеся врачи, а руководства, которые они составляли, оставались актуальными на протяжении многих десятилетий. Но, как это часто бывает, на первый план выходили прозаические вопросы дефицита кадров и оплаты труда.
Долгое время отдельной должности судебного врача в отечественной практике не было. Были лишь так называемые полицейские врачи, которые выполняли в основном санитарные функции, тем более что в эпидемиях недостатка не было. Всю экспертизу, которая требовалась полиции или судам, выполняли обычные земские доктора. Им приходилось устанавливать причины смерти людей, проводить химическую экспертизу, микроскопические исследования, биологическую экспертизу вещественных доказательств и, конечно, осмотр тел на месте преступления в случае убийств.
Казалось бы, что особенного? Ведь врачи чисто теоретически должны были всё это уметь. Был важный нюанс: у уездных врачей было столько обязанностей, что на всё просто не хватало времени и сил. Помимо обычного приёма пациентов, они должны были проверять аптеки, выявлять поддельные лекарства, инспектировать качество продуктов и изымать из продажи испорченные, проводить освидетельствование инвалидов и солдат, вести метеорологические наблюдения, освидетельствовать душевнобольных и, наконец, инспектировать публичные дома. При таком объёме работы и общей нехватке врачей в провинции до качественной судебной экспертизы руки доходили далеко не всегда.
В то же время за ненадлежащее исполнение своих обязанностей судебные врачи подвергались взысканиям. Например, если они не являлись на судебно-медицинское исследование без веской причины, то у них вычитали три месяца из времени службы или накладывали штраф в 50 рублей (зависело от статуса врача). А вот оплату за участие в судебных заседаниях эксперт не получал. Самое большое, на что он мог рассчитывать — компенсация расходов за проезд. При этом медицинские заключения врачей, например, о причине смерти, не считались безусловным доказательством. И получалось, что, с одной стороны, судебный эксперт нёс за свою работу огромную ответственность, в том числе материальную, а с другой — его слово не имело решающего значения. Стоит ли удивляться, что в судебную медицину врачи не рвались. В итоге к началу 20 в. через медицинскую экспертизу проходило только 10% тел людей, умерших насильственной смертью.
Надо добавить, что специальные морги для судебно-медицинской экспертизы были в крупных городах, а вот в провинции условия были куда более сложные. Обычно где находили тело, там и работал эксперт: на улице, в сарае, в лесу, под дождём или снегом — буквально в полевых условиях. Иногда тела приходилось хоронить в ожидании следователя, а потом эксгумировать.
Первый редактор «Архива судебной медицины и общественной гигиены» доктор Иосиф Бертенсон писал о врачах, которые по долгу службы исполняли судебно-медицинские обязанности: «Обременённые не под силу лечебными и административными делами, лишённые средств к научному труду, не ограждённые даже от самых существенных материальных нужд, эти врачи имели в виду другие цели, другие планы и побуждения и считали совершенно лишним подробное изучение судебной медицины, да и не имели каких-либо средств к совершенствованию в этой области».
Медицинская одонтология — наука, которой не хватало
Одним из направлений судебной медицины является стоматология, а вернее одонтология (наука, изучающая строение зубочелюстной системы). Она очень важна хотя бы потому, что зубы — это часто единственное, по чему можно идентифицировать тело. А кроме того, сколько преступлений связаны с повреждением зубов: от обычных драк до случаев ошибочного лечения. При этом долгое время такого раздела науки просто не существовало. История её появления — это фактически история научных изысканий одного человека.
Гилярий-Здислав Иванович Вильга родился в 1864 г. в Польше. Учился в Слуцке, а потом в Московском университете на медицинском факультете. Большое влияние на него оказал Пётр Минаков — врач, который специализировался на судебной медицине (начинал с обследования древних курганов и могил многовековой давности, заинтересовался характером посмертного изменения тканей, одной из областей его интересов была антропология). После окончания университетского курса Вильгу как талантливого студента отправили в Германию на стажировку, где он провёл три года, изучая одонтологию.
В итоге его интересы распределились между двумя областями — лечением и изучением строения зубов и судебной медициной. Найти точки соприкосновения этих дисциплин предстояло самому Вильге: Минаков подал своему бывшему ученику удачную идею: написать диссертацию по судебной одонтологии. А фактически — создать новую отрасль науки.
«О зубах в судебно-медицинском отношении»
В своей работе Вильге практически не на что было опереться. В области, более или менее близкой к судебной одонтологии, существовала теория Чезаре Ломброзо, который полагал, что некоторые люди имеют врождённую предрасположенность к тому, чтобы стать преступниками. Судить об этом можно по ряду внешних признаков, в том числе по зубам. Например, Ломброзо установил, что почти у половины убийц и у каждого пятого преступника другого рода между верхними клыками и боковыми резцами есть промежутки. У преступниц и у проституток он обнаружил неправильную постановку зубов, а также узкое или высокое нёбо. В его работах описаны и другие признаки, по которым можно предположить, что человек станет (или уже является) убийцей или насильником.
Тема, конечно, захватывающая, но Вильга подошёл к предмету с другой стороны. Он описал случаи повреждения зубов и челюстей, благодаря его работе фактически появились алгоритмы описания различных повреждений. Также он изучил особенности укусов, нанесённых человеком и животным, отметив, что их особенности и идентификация очень важны для судебной медицины. Провёл множественные измерения и выявил закономерности в соотношениях размера зубов и челюстей с другими антропологическими параметрами. Эту работу он делал, привлекая солдат, так что благодаря Вильге в России появилась первая база данных о состоянии зубов у военнослужащих. Имея обширный материал, исследователь проанализировал также наиболее часто встречающиеся ошибки стоматологов. И наконец, отдельная глава его работы «О зубах в судебно-медицинском отношении» была посвящена вопросам идентификации останков по сохранившимся зубам.
На защите Пётр Минаков, который был оппонентом, отметил, что на русском языке нет аналогичных работ, диссертация Гилярия Вильги фактически заложила основы российской судебной одонтологии. В 1908 и 1011 гг. благодаря ему в стране прошли Всероссийские одонтологические съезды. Выступая на них, он пропагандировал одонтологию как науку, которую должны изучать не только стоматологи, но и врачи других специальностей.
Теоретическими изысканиями Вильга не ограничивался, в 1909 г. он открыл в Москве собственную зубоврачебную школу. В числе её выпускников — Александр Евдокимов, выдающийся стоматолог, имя которого носит сегодня Московский государственный медико-стоматологический университет. Усилиями Гилярия Ивановича в Москве появилась стационарная стоматологическая помощь: в 1915 г. при Центральном госпитале открылось отделение на 50 коек, которое уже через несколько месяцев стало полноценным госпиталем на 400 коек. И это объяснимо: с полей Первой мировой поступали раненые с повреждениями лица и челюстей.
В 1918 г. при Наркомздраве была образована Учебная одонтологическая комиссия, которую возглавил наш герой. Ей поручили реформирование зубоврачебного образования, и решением комиссии в России закрыли все существовавшие на тот момент стоматологические школы. Казалось бы, что в этом хорошего? Но если говорить о стоматологии, то обучение в этой области действительно надо было централизовать и унифицировать. Оно перешло в ведение медицинских вузов, наконец чётко выделили три направления: терапию, хирургию и протезирование, а школы стали вспомогательными учреждениями при институтах.
Работа была масштабная, Вильга стал заведующим кафедрой хирургии челюстей и полости рта в МГУ, одновременно он заведовал профильным госпиталем. Но работу до конца не довёл: в 1922 г. он принял польское гражданство и уехал в Польшу. Во время фашистской оккупации погиб в 1942 г.