В. РЫЖКОВ: Мы решили сегодня с Алексеем Макаркиным рассказать об одной удивительной стране, в которой, как я думаю, Алексей, мало кто был. Я вот, например, не был.
А. МАКАРКИН: Я тоже.
В. РЫЖКОВ: И в России мы о ней не так много знаем. Между тем страна эта удивительная, экзотическая, интересная. Мы сегодня поговорим о Бирме, которая сейчас называется Мьянма. Находится она в Юго-Восточной Азии на реке Меконг. Там годы диктатуры, войны, бывшая британская колония. В рамках нашей программы самое интересное то, что во время Второй мировой войны там разворачивались довольно любопытные события. Хотя этот театр был очень далёк от главных театров (я имею в виду европейские фронты, Тихий океан, битва за Атлантику), тем не менее война в Юго-Восточной Азии была масштабной. И она заслуживает того, чтобы о ней поговорить.
Может быть, начнём с того, что такое была Бирма на 1939 год. Это же была британская колония? Чего от неё хотели британцы и чего хотели сами бирманцы в тот период.
А. МАКАРКИН: Это была колония, которая появилась в результате 3 англо-германских войск, которые были в 19-м веке. Во время первой войны англичане закрепились на юге Бирмы. Во время второй заняли значительную часть территории страны. А третья оказалась самой краткосрочной. Это был 1885 год. Окончательное присоединение Бирмы было достаточно поздно. Основная часть Индии была присоединена ещё в 18-м веке. Потом были присоединения в начале 19-го века. А здесь до 1885 года была монархия, династия, которая правила страной. И британцы её присоединили. Это было одно из последних крупных присоединений британских колоний. Присоединяли во многом по экономическим основаниям. Страна отдалённая. Хотя потом о ней писал Киплинг известные стихи «Возле пагоды Мульмейна, на восточной стороне, знаю, девочка из Бирмы вспоминает обо мне». Но о ней мало что знали.
Страна, где монокультурой был рис. Эта монокультура ещё более развилась при англичанах, которые просто использовали Бирму как рисовую провинцию. Тем более что к тому времени прорыли Суэцкий канал, привозить рис из Бирмы в Англию стало существенно выгоднее. Таким образом они её окончательно присоединили. Ещё перед этим они большую часть 19-го века контролировали внешнюю политику страны. Последний король и последняя королева (кстати, они тоже упомянуты в этом стихотворении Киплинга) пытались как-то диверсифицировать внешнюю политику страны, как-то поиграть немножко с Францией. Британцам это тоже очень не понравилось. Монархия там была свергнута, установлено британское правление и британский губернатор.
В. РЫЖКОВ: То есть там просто стоял британский гарнизон, солдаты, генерал-губернатор.
А. МАКАРКИН: Да, стоял гарнизон, солдаты, был там губернатор. Но при этом, так как уже был конец 19-го века, потом 20-й век, невозможно было управлять методами 18-го века. Там открыли университет. В такой колониальной стране был университет. И было своё колониальное правительство из местных жителей. Правительство, которое было полностью ориентировано на Великобританию. Время от времени там вспыхивали вооружённые восстания. Население хотело от британцев освободиться. Крупное восстание было в начале 1930-х, возглавлявшееся одним буддистским монахом, астрологом, врачом. Звали его Сая Сан. Восстание было подавлено, оно было довольно свирепым с обеих сторон. И, соответственно, предводитель восстания был схвачен, отдан под суд и защищали его 2 адвоката. То есть это был британский суд, британский суд с адвокатами, не просто какая-то простая такая расправа.
Защищали его 2 очень амбициозных адвоката, с которыми мы ещё встретимся, потому что они сыграют немалую роль в истории Второй мировой войны в Бирме. Одного звали Бо Мо, и он имел образование, полученное во Франции, где защитил докторскую диссертацию. А другого звали У Со. Это был человек, который был значительно менее образован, но ещё более амбициозен. И вот эти 2 адвоката стали знаменитостями. К этому процессу было привлечено внимание всего населения страны, и, конечно, они выступали в его защиту, они выступали под патриотическими лозунгами, и они станут уже через непродолжительное время ведущими политиками этой колонии.
Вскоре после этого восстания поднимается студенческое движение в том самом Рангунском университете, который учредили англичане. Если мы говорим про политиков типа Бомо или Усо, они хотели статуса доминиона, то есть хотели самоуправления. И, конечно, каждый из них хотел видеть самого себя в главе этого самоуправления. А студенты, вот эти молодые ребята, активисты, их руководители были очень плохо образованными людьми, они хотели свободы, они хотели полной независимости от Великобритании. И главой студенческого движения становится Аун Сан.
В. РЫЖКОВ: Это нынешний нобелевский лауреат, да?
А. МАКАРКИН: Отец нынешнего нобелевского лауреата Аун Сан. Аун Сан Су Чжи её зовут. Его звали Аун Сан, его убили в 1947 году по приказу адвоката Усо. Она была тогда ещё совсем ребенком. Она его не запомнила, конечно, своего отца. Он погиб совсем молодым человеком, ему было немногим более 30 лет. Но это был человек очень интересный, яркий, харизматичный. Достаточно сказать, что когда его с третьего курса исключили из университета, он был главным редактором студенческой газеты. Там про одного из преподавателей англичан написали довольно резкую статью. Соответственно, статья была под псевдонимом написана одним из студентов. А ректор университета, англичанин тоже, пригласил к себе редактора газеты, потребовал, чтобы тот сообщил, кто скрывается под этим псевдонимом, а Аун Сан отказался, его, соответственно, исключили.
Тогда за него поднялась, как у нас говорят сейчас, вся студенческая община, поднялось всё студенческое сообщество. Студенты объявили забастовку в его поддержку. И англичане подумали и решили, что выгоднее будет, чтобы он всё-таки смог продолжить и закончить учебу. Он закончил учебу, потом даже некоторое время учился в аспирантуре по специальности «Международные отношения». Но одновременно он переключился уже полностью практически на общественную деятельность и стал главой движения, которое неофициально называлось «Движение такинов». Вообще слово «такин» означает господин Ну, как бы немножко парадоксальное название. На самом деле в нём ничего нет неожиданного, просто господами бирманцы называли англичан. Соответственно, эти молодые ребята сказали, что господа — это они. И более того, не просто они…
В. РЫЖКОВ: Мы знаем этот лозунг: «Мы здесь власть».
А. МАКАРКИН: «Мы здесь власть», да. Более того, что господа не только они там, не только эта группа студентов, но господа это все — всё население этой колонии. И они такие же, как англичане. Поэтому они себя так и назвали.
В. РЫЖКОВ: К началу войны с сентября 1939 года насколько трудным было положение было англичан? Насколько вот это движение национально-освободительное уже, что называется, накачало мускулы?
А. МАКАРКИН: Да вы знаете, англичане как-то его не очень боялись. Потому что движение было молодёжное, студенческое. Главной проблемой таких движений было, как соединить студентов, крестьянские массы. Конечно, можно прийти к крестьянам сказать «Мы здесь власть», вы здесь теперь все господа. Но они, боюсь, не поймут. То же самое было с нашими народниками в 19-м веке. Но, правда, там крестьяне сдавали таких агитаторов местному уряднику. Здесь никто не сдавал, потому что было воспоминание об этом восстании Сая Сана. Но другое дело, что если восстание Сая Сана было под традиционалистскими лозунгами, он даже короновался, провозгласил себя германским королём, то это движение студентов было под лозунгами общедемократическими, лозунгами за свободу, лозунгами, кстати, весьма левыми. И вот британцы как-то относились к этому довольно спокойно, потому что механизмов соединения как-то не было. И они делали ставку на разных политиков.
Если посмотрим на Бирму 1937−1941 гг., то там премьер-министром был и адвокат доктор Ба Мо, и адвокат У Со. И вот на 1941 год как раз премьер-министром был У Со. Значит, они все выступали за предоставление статуса доминиона, как я уже говорил. В 1939—1941 гг. (почти весь 1941 год) Бирма живёт спокойно. Война где-то там в Европе, где-то там совершенно в разных непонятных местах. Но есть такое ощущение, что война всё-таки приближается, потому что Япония готовится вступить в войну, она там недалеко. Бирманские политики просят у британцев хотя бы статуса доминиона, чтобы стимулировать поддержку британской империи, но Черчилль отказывает. То есть к нему прилетает премьер-министр У Со в ноябре 1941 года. А Черчилль ему отказывает. Черчилль говорит, что вот, войну закончим, тогда, соответственно, и посмотрим. А сейчас надо воевать, а не заниматься всякими там политиканствами.
После этого У Со направляется в Америку, встречается там с Франклином Делано Рузвельтом. Ну, американцы разводят руками и говорят, что мы, конечно, за свободу, но это проблема Великобритании, мы не вмешиваемся, мы союзники. Дальше У Со летит на Гавайские острова, чтобы вернуться на родину. И в этот момент происходит удар японцев по американской военно-морской базе Пёрл Харбор. Декабрь 1941-го года. Авиасообщения, конечно, перекрыты, там лететь было невозможно через Гавайи и Бирму. Тогда приходится лететь обратно через все США, потом через Португалию и через Ближний Восток.
В Португалии премьер-министр У Со (останавливается самолёт на дозаправку), он использует время, чтобы заехать в миссию в Японии в Лиссабоне и выразить полную поддержку. Мол, ждём, приходите, готовы поддержать. Но ни У Со, ни японские дипломаты не знали, что британцы уже взломали японские шифры дипломатические. И, когда У Со прилетел на Ближний Восток (это было то ли в Египте, то ли в Бейруте, всё-таки, по-моему, в Бейруте), останавливается там пообедать, пока очередная дозаправка самолёта. К нему подходят сотрудники британских спецслужб. И следующие 4 года он проживает в Уганде.
В. РЫЖКОВ: Не долетел.
А. МАКАРКИН: Не долетел. Они узнали его двойную игру. Даже не 4, а 4,5 года он проживает в Африке. Вообще британцы всяких неблагонадёжных политиков часто отправляли в Африку в свои африканские колонии, где те и проживали.
Британцы готовятся к обороне. Возникает вопрос, вероятно ли японское нападение на Бирму. Британцы считали, что невероятно, там джунгли, пройти сложно, так как к тому времени японские войска были на территории Вьетнама, который тогда был французским. Британцы решили, что они если могут пройти, то только через Лаос. То есть напрямую на запад в сторону Бирмы. Войск там было британских очень немного. И японцы идут на неожиданный шаг. Если посмотрим Бирму, карту страны, то там такой идёт ответвление на юге.
В. РЫЖКОВ: Там такой длинный язык.
А. МАКАРКИН: И вот как раз на самом крайнем юге японцы переходят границу.
В. РЫЖКОВ: Лет 15 назад мне посчастливилось быть в Таиланде. На севере. Город Чиангмай. И там меня местный таец возил на джипе японском по старой японской дороге, которая как раз была построена японцами для целей вторжения. Это одна из самых красивых дорог мира. Она идёт по джунглям, по горам. Там 64 или 54 поворота на этом горном серпантине. И до сих пор дорога, построенная японцами, в превосходном состоянии. Строили они эту дорогу на совесть. И как раз это одна из тех дорог, которая строилась для вторжения.
А. МАКАРКИН: Строили они её на совесть. Надо сказать, что в Бирме это не очень ценят, потому что много строек в Юго-Восточной Азии строились военнопленными и привлекалось местное население. И вот такие насильственные меры стали одной из причин, что бирманцы в японцах сильно разочаровались.
В 1941 году было всё иначе. Немножко если предвоенный период посмотрим, то в Бирме в 1940 году появился японский журналист, которого звали по документам Минами, а на самом деле это был полковник японского генерального штаба Судзуки. И он устанавливает отношения с Аун Саном, с главой молодёжного антибританского движения. И они вполне прагматично договариваются. Аун Сану надо свергать британцев. Судзуки надо готовить вторжение. И они договариваются. И 30 человек, в основном молодых выпускников университета и студентов во главе с Аун Саном тайно отправляются в Японию (это был ещё 1940 год) и там проходят военное обучение. Им в Тайване устраивают военное училище. И появляется армия.
В. РЫЖКОВ: Что японцы обещали? Обещали ли они на входе независимость Бирмы?
А. МАКАРКИН: Да, они обещали независимость, они обещали, что они освободят от англичан, но сами они не заинтересованы в том, чтобы это была колония, поэтому они обещали независимость. Только на этом условии Аун Сан принял такое решение. И 30 человек становятся командирами этой армии. От британцев было немало эмигрантов и политических, и экономических. Когда уже вторжение происходит, то на момент начала вторжения у них уже больше 2 тыс. человек, они сопровождают японскую армию. К ним присоединяется активная молодёжь. Когда 8 марта 1942 года японцы вступают в Рангун, то у Аун Сана уже 12. тыс. человек. Они достигают уровня дивизии. Через месяц — уже 25 тыс. человек. Поддержка общественная оказалась очень значительной.
В. РЫЖКОВ: Какой режим установили японцы? Вы сказали, какой жёсткий режим был у британцев колониальный. А японцы что придумали?
А. МАКАРКИН: Японцы вначале установили свой временный режим. Первоначально германской освободительной армией командовал полковник Судзуки официально, Аун Сан был его заместителем. Но они с самого начала привлекали бирманцев к самоуправлению. Главой этого самоуправления стал ещё один адвокат Сая Сана Бо Мо, который находился в конфликте с англичанами. Он одно время был премьер-министром колонии, потом поругался с ними, стал требовать статус доминиона резко. Они сделали его главой этого самоуправления. Аун Сан стал его заместителем. В 1943 году, когда японцы чувствуют, что ситуация для них осложняется, Бо Мо официально становится главой того, что называется государство Бирма. Японцы признают бирманскую государственность. Под своей эгидой, понятно, но в 1943 году было объявлено о создании такого государства.
В. РЫЖКОВ: Формально японцы не обманули?
А. МАКАРКИН: Формально японцы не обманули. Государство имело право проводить собственную внешнюю политику, правда под контролем японцев, что они и сделали. Тут же государство Бирма одним из первых решило объявить войну США и Британии. Мы большие. Подписали договор о сотрудничестве с японской империей. Аун Сан стал министром обороны в составе этого правительства.
И вот здесь очень интересный вопрос. У нас в настоящее время очень много говорят в России, что у нас такой поворот на Восток, у нас на Западе враги, на Востоке друзья.
В. РЫЖКОВ: Мы сейчас с Мьянмой большие друзья. Генералы летают туда-сюда.
А. МАКАРКИН:
Мы большие друзья, генералы летают туда-сюда. Надо сказать, что на Востоке отношение ко Второй мировой войне разное. Если возьмём Китай, то Китай ещё с 1937 года воевал против Японии, там был высокий патриотический подъём. В Китае понятно отношение. А вот если мы берём Индию, уже отношение другое. Индийские политики придерживались очень разных взглядов. Кто-то поддерживал Японию, кто-то договаривался с Великобританией, кто-то находился в британской тюрьме
В. РЫЖКОВ: Видимо, это связано с тем, что их воспринимают как творцов независимости.
А. МАКАРКИН: Конечно. Правда, надо сказать, что дальше продолжается война. Весна 1945 года. Аун Сан объявляет о том, что он выступает против японцев. Армия уходит в джунгли и начинает военные действия против японской армии. Весной 1945 года он переменил фронт, так скажем. Бо Мо, кстати, знал об этих планах, но не препятствовал им. Он также был сторонником независимости страны и понимал, что её теперь можно получить от англичан. Причём независимость, которая была получена от японцев в 1943 году стала важным аргументом.
Когда в 1945 году возвращаются англичане, их приветствуют генерал Аун Сан, командующий бирманской армией, которая уже находится в союзе с Великобританией. Более того, генерал, который уже был военным министром независимого государства, пускай даже и имеющего континентальные отношения с Японией. И если Бо Мо был уже неприемлемым, слишком примелькался, фотографировался вместе с японским премьер-министром. Кстати, Аун Сан поступил очень опытно. Его в Японии наградили орденом Восходящего солнца. А когда надо было фотографироваться, он орден забыл. Бо Мо сфотографировали, он сделал все правильные заявления в поддержку Японии, а Аун Сана фотографировать отказались: у него орден отсутствует. А потом это было ему в большой плюс, потому что он не засветился. Бо Мо был вынужден бежать в Японию. А Аун Сан остался и приветствовал англичан, но приветствовал на своих условиях: за ним была вооружённая сила.
Англичане оказались здесь перед непростым выбором. Одна часть говорила, что Аун Сан предатель, его надо наказать, он коллаборационист
В. РЫЖКОВ: А в каком году, Алексей, они получили официальную независимость от Британии?
А. МАКАРКИН: В 1948 году.
В. РЫЖКОВ: Ну, довольно быстро, 3 года.
А. МАКАРКИН: 3 года переходный период.
В. РЫЖКОВ: Получается, Индия в 1947-м и Бирма в 1948-м.
А. МАКАРКИН: Индия 1947-й, Бирма 1948-й. Если в Индии сразу же страшные события, война с Пакистаном, массовые депортации, переселение. Индуистов выгоняют с тех территорий, которые стали Пакистаном. Мусульман наоборот. В Бирме, вроде, всё прошло куда более спокойно. Война там была уже потом, когда коммунисты подняли восстание против нового правительства страны, ушли в джунгли и воевали в джунглях 40 лет против всех сменяющих друг друга правительств страны.
Но это спокойствие было нарушено одним драматическим событием. В британской элите были разные мнения по поводу того, что делать со страной, было разное отношение к Аун Сану. И британцы одновременно с переговорами с Аун Саном, с выстраиванием с ним взаимодействия, искали ему альтернативу. А где там альтернатива? Альтернатива в Уганде. Где находится тот самый У Со, который пытался перейти на сторону японцев, у него ничего не получилось, он всё это время был в Уганде. Британцы его приглашают обратно, включают в руководящие органы, смотрят: может быть из него что-то получится, какая-то альтернатива. Они его потихонечку поддерживают. Он покупает у британских военных оружие. При этом такое ощущение, что это было за спинами правительства страны. Правительство хотело, чтобы всё было как можно более спокойно, чтобы была передана власть. А здесь какие-то офицеры, какие-то группы британской армии вели свои игры, была такая ставка на У Со.
И вот проходит избирательная кампания. В парламенте абсолютное большинство у партии Аун Сана. Готовится передача власти. Всё уже, вышли на финишную прямую. Это середина 1947 года. Пока решали процедурные вопросы. Там были вопросы технического характера. Например, британцы решили, что в Бирме должны платить пенсии тем чиновникам, которые были на британской службе, решались другие проблемы. Даже такой интересный момент: пригласили астролога, чтобы астрологи определили, когда лучшее время для провозглашения независимости, когда светила сойдутся.
В. РЫЖКОВ: Когда ретроградный Меркурий соединится с восходящей Венерой.
А. МАКАРКИН: Чего-то вроде этого. И нашли они, что это январь 1948 года. Конкретную дату, конкретный день — всё согласовали. И вот такая ситуация. С одной стороны, Аун Сан фактически возглавляет правительство, уже готовится к тому, чтобы возглавить страну. С другой стороны, У Со остался в оппозиции и с оружием. Тогда У Со приказывает своим охранникам, своим боевикам убить Аун Сана и всё руководство страны. Это была совершенно безумная авантюра. Охранники У Со действительно приходят на заседание правительства. Их никто не останавливает, потому что никакой охраны не было. Никто не ожидал, что будет вот так. Открывают огонь, убивают Аун Сана и всё его ближайшее окружение. Остаётся в живых всего 2 или 3 человека из высшего руководства. Там был У Ну, который был одним из соратников Аун Сана. Он не присутствовал на этом заседании. Вот такая история. После этого У Со ждёт, что британский губернатор пригласит его, чтобы он возглавил правительство. Вот такая была сумасшедшая история.
Тут уже британцы думают, что делать. Они, конечно, могут пригласить У Со, но они чувствуют, что, скорее всего, У Со возглавил заговор и он убийца. Тогда это гражданская война. А они хотят спокойно уйти. Поэтому британский губернатор приглашает У Ну, того соратника, который остался жив (потом он стал одним из основателей движения неприсоединения), и предлагает ему возглавить новое правительство. Правоохранительные органы арестовывают У Со и его сообщников. Их ещё при Британии осудили. Они были приговорены к смертной казни. Но приговор был приведён в исполнение в 1948 году уже в независимой Бирме. Вот такие истории этих людей.
В. РЫЖКОВ: Напоследок ещё один вопрос, который меня заинтересовал. Я так понял, что отец нынешнего нобелевского лауреата заигрывал с коммунистами и социалистической идеей. Это было конъюнктурно или он был действительно левый.
А. МАКАРКИН: Он придерживался весьма и весьма левых взглядов. Он не просто заигрывал, но он весьма активно сотрудничал с коммунистами. Коммунистическая партия входила в состав его движения. Но при этом при Аун Сане наблюдались довольно серьёзные разногласия. И при Аун Сане коммунисты из движения были исключены. Аун Сан в коммунистическую партию не входил. И отношение его к коммунистам было непростым, потому что он исходил из того, что коммунисты подчиняются указаниям откуда-то извне, а он здесь руководствовался интересами сугубо своей страны — таким образом, как он понимал эти интересы. И именно в интересах страны он выстраивал отношения и с Японией, и с Великобританией. И он смог добиться независимости, хотя сам эту независимость так и не увидел.
В. РЫЖКОВ: А рука Москвы была? Теоретически мы знаем, что рука Москвы везде есть. Там Сталин никак с Коминтерном или его последователями ничего не успел поорудовать?
А. МАКАРКИН: Нет. Сталин не успел поорудовать. Коммунисты ушли по своей инициативе. Кстати, потом СССР выстраивал отношения с разными правительствами. Были неплохие отношения с правительством У Ну. Потом, в 1962 году, была установлена военная диктатура генерала Не Вина, который был одним из соратников Аун Сана, одним командиров этой освободительной армии, которая воевала и на стороне японцев, потом была против них. СССР выстраивает отношения с этими правительствами, особо не обращая внимания на бирманских коммунистов. Политика неприсоединения, которую проводили разные правительства, СССР вполне устраивала.
В. РЫЖКОВ: Алексей, огромное спасибо! Мне кажется, что потрясающе интересная история. Мы с вами ещё много таких историй откопаем и расскажем нашей замечательной аудитории. Алексей, спасибо! До встречи!