Сергей Бунтман и Алексей Кузнецов в программе «Не так» (02.06.2022)

С.Б. Добрый день. Сегодня мы судим Аль Капоне.

А.К. Наконец. Мы долго к нему подбирались.

С.Б. Да, я… да. За что мы его судим? Ну там, там ведь это классическая история замечательная, когда за что бы его такое взять?

А.К. Совершенно верно.

С.Б. Всего круглого, неуловимого Аль Капоне. Вот. И взяли. Взяли за несколько…

А.К. Ну, в конечном итоге взяли за одно, но подбирались вот ровно как ты описал, за всё, за что можно было прицепиться…

С.Б. Ну да, да.

А.К. Вот. И мы назвали сегодняшнюю нашу передачу «Потому что я — бродяга». Людям старшего поколения этот хит индийского кино с песней незабываемой хорошо памятен, вот.

С.Б. А у бабушки была фотография Притхвираджа. Вот.

А.К. Я помню, как в каком-то походе — мы были в какой-то глухой совершенно части Западного Кавказа, и там в небольшой деревушке местный пожилой человек, армянин, просил нас — пришлите мне из Москвы его, вот у вас там видеокассеты, это фильм, который я хочу, чтобы у меня был всегда. Вот. Любые деньги, пришлите мне «Бродягу».

С.Б. Да, это, это просто, нет, это был хит в своё время, да. Ну вот «Бродяга», я…

А.К. Бродяга Аль Капоне.

С.Б. Да. Бродяга Аль Капоне. В частности — и бродяга. Ну, давайте начнём. С чего?

А.К. Значит, он… вот для меня, честно говоря, загадка, и в очередной раз, когда к этой передаче я сегодня готовился, я — этот вопрос опять передо мной встал, и я опять не нашёл, честно говоря, никакого приемлемого ответа. Вот, ну, я думаю, со мной согласится большинство, что когда мы говорим «американская мафия», Аль Капоне — один из первых, и, может быть, самый первый, кто приходит на ум как символ её.

С.Б. Да. Да, но там, когда начинаем просвещаться, — нас очень много в семидесятые годы просвещало, были фильмы очень хорошие, там, Джулиано Монтальдо, там были фильмы, «Камень во рту» был фильм. Вся история мафии, как они расправлялись со своими противниками. Ну, а так-то нет, тогда мы узнали Лючиано, тогда мы узнали Дженко Руссо, да.

А.К. Ну, это понятно, потому что это работало на советскую идеологическую модель: вот, смотрите, как у них там, да.

С.Б. Ну, спасибо им большое это называется. Это называется — за просвещение, да.

А.К. Да, это называется спасибо, конечно. Мы же лучшие вещи узнавали из критики буржуазных теорий.

С.Б. Ну да, ну да. И потом мальчики выросли и в девяностые годы очень, очень красиво этим занимались.

А.К. Да, да. Да-да-да.

С.Б. Вот, ну хорошо. Да. Аль Капоне, да.

А.К. Вот он — он, конечно, очень дерзкий, он нарушитель правил, он enfant terrible, но я не могу сказать, что он самый дерзкий, да? Он, безусловно, много внёс нового, но тоже, так сказать… Вот тот же, скажем, Лаки Лючиано, которого мы упоминали несколько передач тому назад, и… ну, кажутся гораздо более масштабными фигурами. Но вот как-то так получилось, что за него очень ухватилась — вот ты совершенно правильно сказал, наверно, здесь ответ — за него очень ухватилась киноиндустрия, масс-медиа, вот как-то они его сделали таким вот, самым узнаваемым американским гангстером. Он сам уже родился в Америке. Его родители за несколько лет до его рождения, они не сицилийцы, они оба уроженцы окрестностей Неаполя, и папа и мама, Габриэль и Тереза Капоне.

С.Б. Может, тогда это Каморра?

А.К. Нет, это не каморра, это не ндрангета, они обычные совершенно люди, они приехали в Америку в Новый Свет, как множество итальянцев в конце 19-го века, за лучшей жизнью. Люди они простые, он парикмахер, она, по-моему, портниха, в общем, так сказать, вот, приехали зарабатывать. Он родился в девяносто девятом году уже в Бруклине, был средним, четвёртым, по-моему, ребёнком в большой семье, где было девять детей, причём в основном мальчики. По-моему, 7:2 счёт, две девочки, а всё остальное парни. Причём интересно, что большинство из них стали людьми, имеющими то или иное отношение к мафии, — конечно, таких высот, как он, никто не достиг. Но выполняли разные поручения. А вот самый старший из братьев стал довольно уважаемым правоохранителем и на, так сказать, закате своей карьеры исполнял должность шерифа где-то, по-моему, в Аризоне, пользовался… и люди Капоне, чтобы не компрометировать ни того, ни другого, когда в разговорах возникала тема старшего брата, называли его «тот шериф из Аризоны».

С.Б. Ага. Просто. Да?

А.К. Такое вот. Ну вот как известный случай, да, так сказать, там, известный заключённый, или какой-то там сиделец, да, вот. Да.

С.Б. Пациент. Да.

А.К. Логика-то понятна, так сказать.

С.Б. Н-да.

А.К. И он — вот, сейчас нам Саша покажет первую картинку, вот такая вот фотография, художественная, такой вот итальянский мальчик с пышной шевелюрой, с большими тёмными глазами, широкими губами. Он вообще был в молодости — пока не обрюзг, пока не облысел — он был хорош собой, он такой очень крепкий, очень коренастый, и собственно говоря, его карьера, которая начиналась с самых низов, с самых рядовых должностей, она протекала так, как и должна протекать карьера у человека, у которого нет ничего, кроме итальянского происхождения, но не самого привилегированного — ну, потому что он не сицилиец, и это, в общем, на первых порах, видимо, создавало определённые сложности. Но зато вот он обладает наглостью, обаянием, достаточно быстрым умом. Кстати говоря, одной способностью, за которую его очень ценили все его начальники, пока у него были начальники: он очень быстро считал в уме. А поскольку начинал он свою работу барменом, вышибалой, совмещавшим эти обязанности с обязанностями кассира в публичном доме, то эти способности пригодились. Но, конечно, как в любой преступной организации, нужны связи, нужно, чтоб тебя рекомендовали, чтоб за тебя поручились. И вот карьера Аль Капоне — это цепочка таких вот восходящих рекомендаций, от всё более и более уважаемых людей. Первый, кто стал его рекомендателем, некто Пол Келли, на самом деле его настоящая фамилия вполне итальянская, Паоло Антонио Вакарелли, который рекомендовал его, — Саш, дайте нам, пожалуйста, вторую картинку — Джону Торио. Ну, это он уже в зрелом совсем возрасте, тогда он был, так сказать, моложе, — нет, нет, всё правильно.

С.Б. Нет, нет. Да-да-да.

А.К. В зрелом возрасте, тогда он был моложе, и кучерявее, и… вот, Серёж, интересно, давай поставим эксперимент. Посмотри на лицо, на выражение лица, на глаза. Как ты думаешь, с каким животным он ассоциировался, кличка у него была?

С.Б. Ну каким, может быть, лиса?

А.К. Совершенно верно.

С.Б. Да. Да, да, да.

А.К. Мне кажется, это очень чётко просматривается. Вот у него была кличка Лис.

С.Б. Лис, да.

А.К. Это и внешне, и, безусловно, внутренне. И Джон Торио — это, действительно, уже босс, не босс боссов, конечно, и даже не, так сказать, босс фамилии какой-то, но это уже босс, это уже руководитель такой, так сказать, достаточно слаженной банды. Вот у него, собственно говоря, наш герой и будет проходить все первичные, так сказать, стадии инициации. И Торио приобрёл к нему определённое доверие, значит. Ну, Аль — он Аль, но это сокращённо, вообще он Альфонсо Капоне. Альфонсо Габриэль Капоне. Великий Аль. И вот, значит, Аль Капоне стал его человеком. А тем временем Торио позвал, что называется, на контракт его родственник. Вот он уже босс самый настоящий, без всяких оговорок. Так называемый Большой Колоссимо. Я так понимаю, Большой Колоссимо — это…

С.Б. Плеоназм.

А.К. Да, так сказать, потому что Колоссимо и означает…

С.Б. Да.

А.К. Большой. Вот. Один из боссов мафии в Чикаго. Как любой босс мафии, он имел ряд проблем, которые хотелось порешать. И самая очевидная проблема была — конкуренты. Мы когда говорим — мафия, мы сразу подразумеваем итальянскую, потому что слово итальянское, и так далее. Но если понимать слово «мафия» широко, как вообще любая группировка. Как группировка.

С.Б. Как организованная, да. Большая организованная иерархическая группировка, да.

А.К. Как организованная преступность, да. То были и другие этнические мафии.

С.Б. Ха-ха.

А.К. Мы по «Однажды в Америке» прекрасно себе представляем еврейскую мафию.

С.Б. Еврейскую мафию! Ирландская мафия! Естественно.

А.К. Вот в Чикаго конкурентом итальянцев была именно ирландская мафия.

С.Б. Там половина полицейские, а половина бандиты, в общем-то так.

А.К. Совершенно верно. Ирландцы в Америке либо, значит, эти самые, либо полицейские, либо бандиты. А во время Кеннеди эту шутку добавили тем, что-либо президенты, да? Либо полицейские, либо бандиты, либо президенты. Вот. И Колоссимо пригласил своего родственника Торио для того, чтобы тот со своими боевиками приехал и от его имени порешал вот эту вот проблему с ирландскими конкурентами. Торио прихватил с собой в том числе и Капоне. Впрочем, Капоне, насколько я могу судить, никогда не использовали в качестве солдата, в качестве боевика. Видимо, считали что при его мозгах это будет, ну, таким, нерациональным использованием. Вот он всё время тёрся при каком-то бизнесе. Бизнес, как правило, был легальный, ну вот, например, Торио его — попробовав его в баре и попробовав его в публичном доме — в конечном итоге его назначил управляющим бильярдной. И Аль Капоне, кстати говоря, из всех видов спорта, если это можно так назвать, в которых он что-то он проявил — вот он, например, научился очень хорошо играть в бильярд, всех там обыгрывал. Вот. Но самое главное, что официально это была бильярдная, там официально принимались ставки, то есть это всё можно было, а на самом деле это была переговорная точка, куда приводили упирающихся должников, куда приглашали — в другое, естественно, помещение — уважаемых людей, когда нужно было что-то там вдали от посторонних глаз перетереть. И разумеется, управляющий такого рода заведением — это должно было быть очень доверенное лицо. Потому что он мог многое узнать. Да и, собственно говоря, даже то, что он узнавал просто по долгу службы — он же видел, кто приходит, кого приводят. Это уже делало его весьма информированным человеком. И, значит, судя по всему, он с этим хорошо справлялся. Но иногда он выступал — я имею в виду Аль Капоне — в качестве постановщика ликвидации. Вот, наверное, самый знаменитый эпизод его криминальной биографии — бойня в День святого Валентина.

С.Б. Да, да.

А.К. Он не участвовал в самом расстреле, но именно он придумал схему. Ну сейчас мы к этому подойдём.

С.Б. Ну да. Единственный человек, как говорили, который знает, как отмечать…

А.К. День святого Валентина.

С.Б. Доброго Валентина, да.

А.К. Совершенно верно. Я, собственно, хотел это процитировать. Тем временем он довольно рано женился — Саш, дайте нам, пожалуйста, следующую фотографию — и вот, кстати говоря — слева жена, справа их единственный ребёнок — девушка, на которой он будет женат всю свою дальнейшую не очень долгую жизнь, она ирландка. Мэри Джозефина Кафлин, или Кофлин, разное я встречал написание её фамилии. Значит, это то, что народ-языкотворец у нас называет «брак по залёту».

С.Б. А!

А.К. Ему девятнадцать, ей, по-моему, семнадцать. Значит, у них сначала родился мальчик, а потом они уже пошли венчаться. Слава богу, она католичка, он католик. Тут хотя бы не было проблем, так сказать, с этим делом. Они обвенчались — мальчик уже родился к этому времени. Значит, мальчик родился с очень тяжёлым сразу медицинским наследием. Дело в том, что папа, через маму, разумеется, подарил ему врождённый сифилис. Аль Капоне, видимо, во время работы, так сказать, вышибалой при борделе, приобрёл это заболевание и — вот это к вопросу о его, что называется, ум-то умом, но общий кругозор и культурный уровень — он знал, что у него эта болезнь есть, но он считал, что само пройдёт. В результате в могилу сведёт именно то, что разовьётся на почве вот этой болезни, которую он никогда так и не пытался вылечить. Вот. Поэтому с мальчиком там будут очень серьёзные проблемы, но тем не менее, так сказать, семья продолжала существовать. И вот, собственно говоря, всё, они обустраиваются в Чикаго, они становятся чикагскими жителями. А всё это происходит на фоне такого замечательного, интересного периода в американской истории, как времена сухого закона.

С.Б. Как? Prohibition.

А.К. С сухим… Prohibition, да.

С.Б. Да.

А.К. С сухим законом очень интересно. Значит, я не знал этого. Оказывается, борьба за сухой закон началась задолго до его принятия. Ещё в середине 19-го века начали образовываться группы активистов, которые шумно, значит, как сейчас принято говорить, топили за запрет производства, и некоторые даже считали, что даже употребление спиртного нужно запретить в законодательном порядке. И вот очень интересно. Естественно, всякое действие в политике тоже рождает противодействие, и параллельно начали возникать группы тех, кто возражал против сухого закона, но по похожим основаниям. И те, и те группы, как правило, — это религиозные люди. Те, кто выступает за сухой закон, считают, что таким образом, введя этот сухой закон, мы улучшаем человеческую нравственность.

С.Б. Нравы, естественно.

А.К. А те, кто с религиозных позиций выступает против сухого закона, говорят, что государство не должно вмешиваться во взаимоотношения человека с богом. Человек должен сам бороться со своими страстями, со своими искушениями. Если это сделает государство, то в чём будет заслуга? Когда ты предстанешь перед богом, и он спросит тебя: «Почему ты не пил?», ты скажешь: потому что…

С.Б. Потому что запрещали.

А.К. Потому что запрещено. Ну и в чём же твоя заслуга? Ты должен гордо сказать, что ты поборол дьявола, да? Ты сам отказался от этой пагубы. Но интересно, что в основном вот это вот расхождение и полемика велась между условно мужскими организациями, потому что подавляющее большинство женских организаций — они к концу 19-го века тоже уже оформляются — они против пьянства, они за сухой закон в максимально жёстком варианте. И начиная с семидесятых годов 19-го века, поскольку в Соединённых Штатах очень широкая федерация, то в отдельных штатах, графствах и даже округах вводились самые различные ограничения, в том числе до полного запрета торговли спиртным. А затем, в обстановке, когда уже началась Первая мировая война и Соединённые Штаты готовы в неё вступить, появляется очень мощный аргумент у тех, кто за сухой закон. Они говорят: смотрите, сколько зерна уходит на производство спирта, пива, да? Ведь это всё нужно фронту, вот мы сейчас вступим в Первую мировую войну, представьте, какое огромное количество продовольствия нужно будет за океан посылать нашим ребятам. Ну, не безнравственно ли в этой обстановке, так сказать, переводить это зерно на порок?

С.Б. Ну, предположим. Да?

А.К. Окей. Я в данном случае стараюсь быть бесстрастен.

С.Б. Ну вот России тоже был сухой закон достаточно…

А.К. Да. Но там — там никто даже не пытался это объяснять продовольственными нуждами.

С.Б. Нет, никто не объяснял ничего вообще. Никто не объяснял. Ну и что из этого вышло? Да.

А.К. Там сухой закон ввели для того, чтобы, так сказать, солдаты не умирали на проводах себя, от перебора, в общем, по сути. И в семнадцатом году, значит, на федеральном уровне принимается Восемнадцатая поправка к Конституции. Но для того, чтобы она стала действующим законом, нужно, чтобы за неё проголосовали три четверти законодательных собраний тогдашних сорока восьми штатов. То есть тридцать шесть штатов должны были её принять. На удивление это произошло очень быстро, меньше, чем за два года, необходимое число было достигнуто. По условиям этой поправки через год после того как тридцать шестой штат её примет, она начинала действовать. То есть, в общем, людям давали время для того, чтобы подготовиться. Кстати говоря, интересно, я этого тоже не знал — оказывается, были два штата, которые так её никогда и не приняли, и в двух штатах США сухой закон по сути не действовал. Это Коннектикут и Род-Айленд. То есть вот те самые, пуританская Новая Англия — она не приняла. Видимо, исходя из того, что человек с богом напрямую должен выяснять свои отношения.

С.Б. Да. Сам решить.

А.К. Ну да. И в этой обстановке, конечно, большего подарка ещё не до конца организованной преступности даже представить себе было невозможно. Потому что — ну чем они занимались? Ну ерундой они занимались. Тотализаторами, азартными играми в тех штатах, где это было запрещено или ограничено.

С.Б. Рэкет?

А.К. Рэкет только начинался.

С.Б. Только начинался.

А.К. Потому что джентльменские правила этого патриархального времени исходили из того, что рэкетировать можно своих. То есть вот итальянскую парикмахерскую можно, а американскую вроде как нельзя. Это мы влезаем не на свою территорию. Контрабанда, разумеется, в приграничных штатах. Ещё что-то. Вот здесь, на сухом законе, они, конечно, просто воспряли. Вот именно здесь начинаются мафиозные конференции, описанные в «Крёстном отце», когда понятно, что на нас свалился такой кусок, что, ребята, нужно спокойно сесть, выдохнуть и дружелюбно его поделить, иначе, если мы начнём за него махаться, мы этот кусок упустим, да? Нужно, ну, всем хватит, да? Кусок настолько жирный, что хватит всем, поэтому нужно грамотно, так сказать, разрулить, кто чем это самое. Главным содержанием их деятельности становится бутлегерство. Что это такое? Бутлегерство — это, официальным языком, незаконный оборот спиртного. Не производство. Производство как бы отдельно, это отдельный вид. А именно вот — оно произведено — что мы теперь с ним делаем? Как мы его подпольно перевозим? Как мы его импортируем или даже экспортируем? Бутлегерство… Bootleg — это голенище сапога, и термин, оказывается, возник во времена Гражданской войны (то есть более чем за полвека до описываемых событий), потому что загнанные в тренировочные лагеря солдаты, уходя в увольнение в город, за широким голенищем проносили плоскую бутылку. Кстати говоря, мода на плоские небольшие бутылки пошла именно оттуда — чтобы они помещались в голенище.

С.Б. И она потом до государя императора дошла?

А.К. Говорят, да, клевещут, что последний государь император тоже имел специальный кармашек внутренний.

С.Б. Предпоследний.

А.К. Предпоследний? Я про Николая II слышал.

С.Б. Нет, Александр III.

А.К. Александр III?

С.Б. Александр III, да-да-да. Тем более, тогда сапоги были широкие, à la russe такие.

А.К. А у него ещё были икры толстые, поэтому он мог, так сказать, практически не изменяя объёма, себе заказывать сапоги с широкими голенищами. Ну, и вот это вот бутлегерство, конечно, приобрело совершенно колоссальные масштабы, тем более что закон не запрещал пить спиртное. Вот человеку, которого обнаруживали пьяным, закон ничего не мог предъявить. Потому что, если бы ему задали вопрос: «А откуда у вас?», во-первых, по закону он имеет не отвечать на такой вопрос. «Какое ваше собачье дело, откуда у меня?» А во-вторых, он всегда мог сказать: «Нашёл». Ну нашёл, да?

С.Б. Да, да.

А.К. Шёл, смотрю — стоит. Принюхался — он. Да? Вот, и с этой точки зрения, полиция и другие органы, предназначенные бороться с нарушениями вот этого вот закона, они шли, конечно, не через потребителя, а через каналы поставок, через подпольное производство, и здесь напрямую столкнулись с мафией. А тем временем наш герой вырос в человека уже очень самостоятельного, очень денежного. И говорят, что именно Аль Капоне изобрёл несколько… ну, не изобрёл, а предложил несколько, как мы бы сейчас сказали, бизнес-проектов, которые почему-то раньше не приходили боссам в голову, хотя вроде как люди, что называется, тёртые. Например, говорят, что именно Аль Капоне предложил обложить данью уличных проституток, то есть стать большим организованным сутенёром. По сути — это предложение профсоюза: девушка, ты теперь под нашей охраной…

С.Б. Но давай плати взносы.

А.К. Да, но ты платишь взносы, разумеется, как в любом профсоюзе, уважающем себя. Вообще, надо сказать, что, забегая вперёд, уже на суде адвокаты Капоне будут много упирать на то, что «вот вы говорите, что он зло-зло, а смотрите»…

С.Б. А он сколько упорядочил всего.

А.К. Он просто немножко шире трактовал какие-то вещи. Вот мне очень нравится эта мысль одного из адвокатов Капоне, что он просто несколько шире трактовал некоторые вещи, чем это делает учебник для юридического факультета.

С.Б. Или Верховный суд.

А.К. Да, или Верховный суд, а так-то, в общем-то, то же самое.

С.Б. Да.

А.К. Самая большая… Да, ну, давайте покончим с, вот сейчас нам Саша картинку даст, вот ту самую, которую мы уже видим на мониторе.

С.Б. Не-не-не.

А.К. Это предыдущая, Саш.

С.Б. Вот-вот-вот, замечательно.

А.К. Я специально не стал брать картинки более подробные, там всякие ужасы показаны. Вот вы видите, что лежат около стены кирпичной мёртвые тела. Вот это самое громкое дело Капоне, далеко не самое масштабное, но действительно самое громкое. Значит, 14 февраля 1929 года в Чикаго произошло то, что потом назовут бойней в День святого Валентина, когда Аль Капоне спланировал следующую операцию. Значит, членов конкурирующей банды пригласили перетереть, на стрелку, причём пригласили таким образом, что у них возникло ощущение, что с ними будут договариваться, что с ними хотят, так сказать, разделить плоды и обозначить границы и, так сказать, спорную территорию как-то демаркировать. То есть уважительно пригласили прибыть по определённому адресу. Они туда прибыли, поняли, что они приехали первые, начали оглядываться. Туда должны были прибыть поставщики, на это их, собственно говоря, на этот крючок их и поймали, а тут врывается несколько человек, причём половина одета в полицейскую форму, вторая половина — в штатском, но в таком штатском, что сразу понятно, что это федеральные агенты. Ситуация типовая, всё понятно: так сказать, профессиональные риски. Когда им было сказано поднять руки, дать себя обыскать и встать к стенке, они решили, что их сейчас будут более подробно обшаривать, фотографировать — то, что делает полиция. А их взяли и расстреляли из автоматов Томпсона просто-напросто.

С.Б. Да.

А.К. А дальше — вот это, пожалуй, самая гениальная часть в постановке — на звуки выстрелов люди начали к этому складу стекаться, а дальше они видят такую картину: выходят несколько полицейских вооружённых, ведут группу людей в штатском, невооружённых, с поднятыми руками — всё понятно: была стрельба, полиция задержала бандитов и ведёт их в полицейскую машину.

С.Б. Гениально.

А.К. Полицейскую машину угнали накануне, полицейскую форму достали по своим каналам, соответственно, та половина, которая играла полицейских в форме, таким образом вывела ту половину, которая играла федеральных агентов. И вот здесь… Да, человек, на которого в первую очередь охотились, Багс Моран, который был главой этой банды-конкурента, ирландской, кстати, тоже — он в этот день на встречу опоздал. И он подходил к складу по боковой улочке и увидел, как подъехала полицейская машина. И он решил: «Ой, я туда не пойду, я посмотрю».

С.Б. Ну правильно решил.

А.К. И вот когда стало известно, что произошло, он сказал: «Это Капоне. Так больше никто не работает». Вот эти слова стали его своеобразным таким вот ярлычком, типа тех, что энтомологи бабочке или жуку в коллекции привешивают. Так больше никто не работает, то есть Аль Капоне — это человек, который работает вот так: даже по меркам мафии нагло, дерзко, достаточно откровенно. И говорят, что именно после этого (а естественно, полиция по каналам своим информационным информацию получила о том, что все считают, что за этим стоит Аль Капоне), об этом доложили наверх, и президент Гувер (не путать с директором ФБР Гувером), сказал главе казначейства, главе министерства финансов, прошу прощения, в распоряжении которого имелись определенные правоохранительные силы (напомню, что даже президента США до сих пор охраняет спецслужба министерства финансов): «Я хочу, чтобы этот человек был в тюрьме». Сказал он, и вот с этого момента начинается…

С.Б. Охота.

А.К. …плотная охота на Аль Капоне.

С.Б. Здесь сделаем перерыв сейчас небольшой рекламного характера, а также предложения всевозможные, а потом вернёмся. <…> Ну что ж, мы продолжим здесь и предложим вам книгу. Очередная книга Александра Анатольевича Ширвиндта, и, как и все другие его книги, она должна входить в антидепрессивную программу просто, я думаю, что каждого человека. «Отрывки из обрывков» это, и мы её предлагаем пока, ну как там получится дальше — посмотрим — пока в чистом виде, без автографа автора, к которому вы привыкли, к этим автографам, и ясно, что хотите. Но пока «Отрывки из обрывков» приобретайте, читайте с удовольствием, а потом с автографами мы как-нибудь разберёмся. Я очень вам рекомендую, действительно, как мысли чёрные вам придут…

А.К. Откупорить и перечесть.

С.Б. И перечесть, да.

А.К. У Пушкина было «иль перечти», а у нас без компромиссов.

С.Б. «И» просто, да. Без компромиссов, тем более что…

А.К. Ну, а я со своей…

С.Б. … у нас нет сухого закона.

А.К. Да. А я со своей стороны приглашаю вас завтра на Красную площадь, где начинается книжная ярмарка. Книжный фестиваль «Красная площадь» — он продлится с 3-го по 6-е, то есть по понедельник включительно. И журнал «Дилетант» — а мы иногда в гордыне называем это издательство «Дилетант», издательский дом «Дилетант» — там представлен. Нас с Алексеем Савельевым и Егором Дьячковым нетрудно найти — мы будем работать в павильоне № 12. Не знаю уж, как вы будете запоминать: 12 месяцев, или 12 апостолов, или поэма Блока «Двенадцать» — как угодно. Он находится прямо напротив мавзолея Ленина, но в самом дальнем от него ряду, то есть в том ряду, который идет вдоль ГУМа — вот там мы будем.

С.Б. То есть по любимой моей оси, струне, да. Да, да.

А.К. Да. Совершенно верно. И напомним — ну, те, кто ходит на книжные всякие мероприятия, знают, что у нас на книжных ярмарках всегда очень специальная цена на все, в том числе и старые выпуски журнала «Дилетант». Сто рублей, да, и мы по-прежнему стараемся из последних сил держать вот эту вот цену. Вот. Ну и ещё я хочу сказать, что в прошлый раз, неделю назад, мы рекомендовали книжку «Два адмирала», вы — спасибо вам большое, очень успешно на неё набросились, там осталось буквально несколько экземпляров.

С.Б. Да, несколько экземпляров, так что давайте, вперёд, Нахимов — Ушаков.

А.К. Хотя книжка была у нас закуплена в очень таком, приличном количестве.

С.Б. Да-да-да.

А.К. Но она действительно замечательная. О том, как творился культ, посмертный культ адмиралов Ушакова и Нахимова. Так вот, значит, получено с самого высокого, так сказать…

С.Б. Капоне должен сидеть в тюрьме.

А.К. Да, Капоне должен сидеть в тюрьме. И люди — дайте, пожалуйста, Саша, нам следующую картинку — люди, которым это поручено, начинают думать, за что бы его ухватить. Перед вами Элиот Несс, специальный агент министерства финансов, которому поручено было вести следствие и довести Капоне до суда и, соответственно, до отсидки. Несс — очень раскрученный персонаж, в том числе и кино.

С.Б. Сколько народу его переиграло, просто…

А.К. Ну, Кевин Костнер в первую очередь мне приходит в голову из таких, пожалуй, самых знаменитых.

С.Б. Да-да-да, да.

А.К. Дело в том, что в конечном итоге Несс, сначала потыркавшись и попытавшись заручиться помощью местной полиции, довольно быстро после нескольких провалов понял, что полиция уже настолько коррумпирована и настолько разложилась, да, что просто вот как бы, кого бы он там ни менял, как бы вы, друзья, ни садились, всё равно будет течь сразу одновременно через несколько дыр. И он в результате создаёт специальную группу, вот этих знаменитых The Untouchables, неприкасаемых, группу с очень широкими полномочиями, группа, которая начиналась с очень небольшого числа, там, по-моему, девять агентов было вначале, но потом разрослась в целую бригаду из десятков следователей и их помощников, вот, которая, собственно говоря, и вела всю предварительную оперативную — именно оперативную работу по разработке Капоне. Капоне допустил одну ошибку. Принципиального характера. Но правда, так сказать, в его защиту можно сказать, что её допускали почти все в то время, потому что были уверены, что у американского правосудия против такого образа жизни просто ничего нет, да? Законы не позволяют с этим бороться. О чём речь? Сейчас я скажу в духе Андрея Бильжо. «Когда я работал психиатром в маленькой районной больнице…»

С.Б. Да-да-да.

А.К. Вот когда я проходил практику в одном маленьком отделении милиции города Москвы и был я стажёром именно участковым, я прекрасно знал, что любой мало-мальски серьёзный человек, который имеет конфликт с законом: валютная девушка, спекулянтка, подпольная торговка самогоном — естественно, подпольная, надпольных не было — фарцовщик, ещё кто-то — прекрасно знают, что надо где-то числиться. Лаборантом, я не знаю, моделью в художественном училище, так сказать, там, уборщицей. Кем угодно.

С.Б. Да кем угодно, да.

А.К. У меня там была одна, так сказать, поднадзорная, которая — валютная проститутка, она работала в «Национале». У «Националя». Но потом повысили её да внутрь пустили — которая платила, по-моему, восемьдесят рублей женщине, обычной женщине-уборщице, которая, значит, ходила за неё убираться. То есть эта моя поднадзорная была оформлена уборщицей, а та за неё ходила и прибиралась, соответственно, ни УК… В организации, где эта девушка работала, даже не понимали, что это не она. Они вот были уверены, что эта женщина в халате, которая приходит убираться — это и есть вот их сотрудница. Ну и потом, когда, в общем, там, взяли в разработку по просьбе товарищей из параллельной организации, то, собственно, на этом всё и сладилось, что называется. Так вот американское, гораздо более широкое в плане демократических прав законодательство и судебная практика исходила из того, что если человек не имеет никаких официальных доходов, но при этом широко живёт — ну и что? Но мы же не можем доказать, что он вот эти доходы получает преступным путём. Мы не можем человека спрашивать, откуда у него деньги, пока мы не предъявили серьёзные основания для такого вопроса. Потому что он пятой поправочкой закрылся — пятая поправка разрешает не свидетельствовать против себя, да? И всё! И всё.

С.Б. Ну да.

А.К. И Аль Капоне — и многие, кстати говоря, другие, так сказать, его товарищи по опасному ремеслу — они не утруждали себя тем, чтоб показать хоть какой-то источник своего дохода. При этом, скажем, легализация денежных средств — вот это всё да, это понятно. И именно здесь именно Аль Капоне приписывают следующее изобретение: якобы он открыл в Америке, в частности, в Чикаго, в штате Иллинойс, открыл сеть очень дешёвых прачечных. И вот отсюда именно…

С.Б. Отмывание, да.

А.К. Laundry, да? Отмывание денег. И, кстати говоря, говорят, что именно он создал в Америке массовую — я свидетель — в общем, американцы, практически в любом большом многоквартирном доме в подвале есть такая маленькая общественная прачечная. Зачем, значит, покупать машину, когда можно быстренько…

С.Б. Ну да, прийти в подвал.

А.К. Прийти в самообслуживание, или там у тебя на улице буквально в двух домах обязательно будет какая-нибудь дешёвая, там, раньше китайская, например, или японская на западе США, прачечная, да? И ты платишь буквально какие-то там копейки, и тебе возвращают постиранное, твои рубашки, бельё и всё прочее. А вот насчёт себя он не озаботился, насчёт личных доходов. И в результате получается, что в конце двадцатых годов у Аль Капоне не было ни своей недвижимости — потому что он записывал её на жену, в частности, шикарную виллу в Майями, куда он любил холодными мичиганскими зимами перебираться. Всё-таки теплолюбивое растение, да? — ни источника дохода. И вот они не обратили внимания на то, что в 1927 году было очень важное решение Верховного суда по делу «Соединённые Штаты против Салливана». За этим решением стоит гениальная женщина. Ее называли First Lady of Law, да?

С.Б. Так.

А.К. Первая, так сказать…

С.Б. Леди закона.

А.К. Первая леди закона, первая леди-юрист, да. Леди-закон номер один. Как угодно переводите. Мейбл Виллебрандт, заместитель генерального прокурора США, которая — к её компетенции как раз относились дела, связанные с сухим законом — она обратила внимание вот на эту проблему. И она подготовила правовую позицию, которую потом прокуроры смогли отстоять в суде вплоть до Верховного, которая заключалась в том, что налоги должны быть уплачены даже с незаконных доходов. Раньше была какая ситуация — вы предъявляли, значит, обвинения человеку в том, что он с незаконных доходов не платит налоги, на что он говорит: «А вы сначала докажите, что я получаю эти незаконные доходы, а тут у меня есть пятая поправка». И всё. И поди его возьми за рубь за двадцать. Так вот по этому делу Верховный суд постановил, что налоговое производство, налоговое следствие проводится одинаково, независимо от того, законные налоги или незаконные.

С.Б. В смысле — доходы?

А.К. Доходы, да.

С.Б. Доходы, да. Понятно.

А.К. А раз так, то если у тебя есть большие траты и ты не можешь показать вообще никакого источника, значит, действует презумпция, что ты скрываешь…

С.Б. Доходы.

А.К. Доходы.

С.Б. Всё.

А.К. И ты не можешь закрыться пятой поправкой.

С.Б. Ну и как это? А на практике как это начало работать?

А.К. А на практике это начало работать, и, собственно говоря, с момента, когда этот прецедент появился, у Эллиота Несса и ещё у одного человека, вот мы сейчас видим, Саша нам даёт картинку, мы видим — это одна из самых известных фотографий Аль Капоне. Здесь он как раз в одном из судов, не в самом главном, в одном из предварительных, вот, как раз, вот он в начале тридцатых годов выглядит вот таким образом. Дайте, Саша, нам, пожалуйста, следующую. И здесь вы видите… Саша!

С.Б. Следующую!

А.К. Здесь вы видите Фрэнка Уилсона, здесь он, правда, заметно старше, это уже после войны он. Это второй человек, после Эллиота Несса, который приложил активную руку к тому, чтобы взять за хобот Аль Капоне. Он представляет другое ведомство, он от казначейства, от Treasury, вот они вдвоём, один как оперативник, второй как налоговый следователь, собственно, за дела Капоне взялись. Первое, что им нужно было собрать, это собрать было легко — что он ведёт роскошный образ жизни. Они собрали доказательства, там были такие примеры, например, он как-то на Новый год двенадцати, по-моему, близким друзьям подарил в знак их общей дружбы одинаковые пряжки для ремней с бриллиантами. Двенадцать пряжек с бриллиантами. Ну, такой вот подарок друзьям.

С.Б. Вот так будут искать завтра павильон. Двенадцать пряжек с бриллиантами. Да, да.

А.К. Вот так. Двенадцать пряжек. Да. Двенадцать пряжек с бриллиантами. И те, кто будут приходить именно с этими словами, мы будем знать, что они именно из нашей передачи.

С.Б. Ну и салют им.

А.К. Да-да-да. Да. Другие вещи. Нашли записанную на жену виллу в Майями. Вот с виллой в Майями когда выяснилось, что она записана на жену, но фактически купил Аль Капоне, вот тут-то и прилетело знаменитое обвинение в бродяжничестве. Он приехал в Майями, отдыхать, как привык.

С.Б. Так.

А.К. На очередную зиму. А тут приходят люди от губернатора и говорят — губернатор не хочет вас видеть в своём штате. Он говорит — так, в чём дело? Так, он говорит, либо убираешься, либо мы тебя привлекаем за бродяжничество. Сидит Аль Капоне, в рубашках, сшитых с его собственной монограммой, там, каждая рубашка…

С.Б. Да-да-да.

А.К. Рубашка по двадцать долларов, это потом озвучат на суде, а доллар к нынешнему надо умножать на восемнадцать. То есть у него рубашки за 360 долларов каждая.

С.Б. Ну, смотри. Тут получается как. Что он, мы не хотим видеть. А тут, извините меня, вилла жены. Он же, это что, разделение семей, простите?

А.К. А вот то-то и оно, что при желании — дело в том, что в то время в США действовали, они от штата к штату разнились, довольно жёсткие законы о бродяжничестве. И пожалуйста, ты можешь, для того чтобы считаться бродягой, недостаточно того, что, скажем, у тебя нет недвижимости. Пожалуйста, ты можешь не иметь недвижимости. Но ты обязательно должен иметь источник дохода. А вот если у тебя нет источника дохода, вот тогда тебя можно привлечь за бродяжничество. Это такая резиновая статья, вроде в советское время знаменитой 206-й, злостное хулиганство, по которой можно было привлекать, если не было другой возможности.

С.Б. Ничего, ничего более ощутимого, да.

А.К. И этим, кстати говоря, очень активно американские правоохранители пользовались. И в результате он уехал, но его обвинение в бродяжничестве в другом штате догнало. То есть его обкладывали, как волка флажками.

С.Б. То есть начали его гонять. Да.

А.К. Да. Его начали гонять. Он получил двенадцать месяцев тюрьмы, отсидел, правда, девять. Их с охранником взяли на выходе из кинотеатра, за незаконное ношение оружия.

С.Б. Вот, вот извините меня, вот, вот тяжела жизнь.

А.К. Прикопались!

С.Б. Тяжела жизнь мафиози и гангстера.

А.К. Прикопались, что называется.

С.Б. Особенно в кино, в кино не пойдёшь! Диллинджер — пошёл в кино, и чем это кончилось?

А.К. Да, между прочим. Да.

С.Б. Да.

А.К. Но он очень любил, говорят, кино. Он когда вот отсижывался в своём этом убежище, он просто мучился физически оттого, что не может пойти в кино.

С.Б. Да.

А.К. Он пошёл в кино, и это кончилось плохо. А кто не знает, как кончилось, прочитайте книгу Юргена Торвальда «Век криминалистики», там в разделе, посвящённом дактилоскопии, эта история довольно подробно описана.

С.Б. Да. Или, или посмотрите два фильма про Диллинджера, да.

А.К. Или так.

С.Б. Или так.

А.К. Как говорил товарищ Сталин в известной байке, да.

С.Б. Только не в кино!

А.К. Или так.

С.Б. Или так, да.

А.К. Вот. И в результате его действительно травили, но дело было не только в том, чтобы его лишить покоя психологического, но и в том, что тем временем активно шла работа с агентурой, которой тоже показывали: вот, смотрите. Мы его здесь прихватили, мы его здесь прилично куснули. Он не неприкасаемый. Мы до него доберёмся, ребята, поэтому лучше вы сейчас, да? Думайте о своём будущем, да? Мы вам сейчас предлагаем хорошие условия.

С.Б. То есть как сейчас бы сказали, сделали его токсичным для своих и для купленных полицейских.

А.К. Совершенно верно. Культура отмены, если я правильно употребляю этот термин.

С.Б. Боже ж мой.

А.К. Первый, кто сломался из людей, которых очень серьёзно, так сказать, на которых давили ребята… Нам понятно, что им нужен был человек, который будет сливать внутреннюю информацию, да, им нужен был звёздный такой вот свой крот. Некто Эдди О’Хара. Интересно, что вот в Чикаго знаменитый аэропорт, O’Hare, да, назван в честь его сына. Его сын был одним из первых американских военно-морских лётчиков, награждённых медалью Конгресса, по-моему, какой-то почётной наградой. И вот в честь этого самого лётчика назван аэропорт. А Эдди О’Хара был человек гораздо меньших общественных заслуг. Хотя как посмотреть. Этот человек был обладателем патента — как ты думаешь, на что? На механического кролика.

С.Б. А, это которого выпускают на собачьих бегах?

А.К. На собачьих бегах. Совершенно верно. Эдди О’Хара был важным мафиозным человеком в деле тотализатора на собачьих бегах. Вот его прихватили на каком-то компромате, и он первый, кто согласился стучать. Дальше ещё несколько было таких вот серьёзных находок: бухгалтеры, кассиры… то есть те, кто именно имел отношение к финансовым потокам. Ну и в конечном итоге Аль Капоне взяли и предъявили ему главное обвинение его жизни — в неуплате налогов. Люди Аль Капоне, значит, поняв, что дело серьёзно, включили все свои связи — а связей у них было очень немало — и в судебном департаменте договорились, что им заранее назовут коллегию присяжных. А в этом суде — а это будет федеральный суд определённого округа — в тот момент не было процедуры отбора присяжных, кстати, одна из причин, почему она появится — это вот всякие мафиозные дела. То есть коллегия подбиралась якобы жребием, её формировал вот этот судебный департамент.

С.Б. А не было подбора-то сторонами, да?

А.К. Не было подбора сторонами. То, что мы видим в Runaway Jury, например. В «Сбежавшем жюри».

С.Б. Да-да-да. Да.

А.К. И люди, так сказать, хорошо проплатив свою позицию, договорились, что им заранее назовут коллегию, чтобы они с этой коллегией могли поработать. Им назвали коллегию, они с коллегией поработали. Судья, которого назначили, судья Уилкерсон, ему сказали — знаете, судья, с вашей коллегией поработали. Он сказал — не может быть. Я ещё не имею списка коллегии, вы уже знаете, что с ней поработали. На что ему федеральные агенты сказали: судья, смотрите, вот мы вам даём список. Когда к вам придёт официально список, вы посмотрите, насколько он с нашим совпадёт. Судья сказал — окей. Получил список через пару дней. Список совпал 10 из 12. Ну, необязательно же покупать всё жюри.

С.Б. Ну, естественно.

А.К. Пусть парочка будет честных.

С.Б. И дорого.

А.К. И дорого, опять же.

С.Б. И бессмысленно.

А.К. И бессмысленно. Судья сказал — окей, сказал он федеральным агентам. Ребята, не волнуйтесь. Это моя проблема. Я её решу. Вы про это не думайте, вы готовьтесь. Открывается 5 октября 1931 года судебное заседание, всё хорошо. Судья, значит, садится, выясняет: обвинение присутствует, значит, защита присутствует, обвиняемый присутствует. Всё замечательно. Подзывает судебного пристава и говорит — пристав, сходите в соседний зал, там судья Эдвардс, я с ним договорился. У него сейчас тоже процесс открывается, мы с ним решили махнуться коллегиями присяжных. Приведите его присяжных мне, а моих присяжных отведите к нему.

С.Б. Супер.

А.К. Сейчас это, наверно, не проканало бы, но сейчас есть процедура отбора.

С.Б. Нет, но просто сейчас есть, сейчас другие защиты.

А.К. А тогда судья был действительно совсем царь и бог в своей судебной камере. И всё. И присяжные в результате получаются обычные, нормальные, не купленные присяжные. А с ними во время процесса работать — во-первых, уже очень тяжело, потому что они живут в гостинице, их охраняют, к ним никого не подпускают. И тут можно нарваться очень серьёзно. Ну, а дальше 23 обвинения. Ну вот, для примера: «В двадцать пятом году» — а его судили за неуплату налогов за двадцать четвёртый, двадцать пятый и двадцать шестой годы — «в двадцать пятом году он тратил от 200 до 250 долларов в неделю» — напоминаю, на 18 умножаем — «на мясо». Только! «От 3−4 долларов в день на хлеб и пирожные, 21550 долларов в месяц на мебель». Он покупал какие-то там сногсшибательные диваны определённой расцветки. «6180 долларов» — то есть больше ста тысяч на нынешние деньги — «на костюмы, а также 3160 долларов на вечеринки в честь дня Колумба». Полдня зачитывали вот эти списки его трат. Защита применила — для меня удивительно — какую-то совершенно дурацкую линию в данном случае. Они сказали — да, но дело в том, что господин Капоне всё это проигрывал. Он азартный игрок, мы представим свидетелей. Действительно, завтра выступали какие-то кассиры с бегов, какие-то завсегдатаи и говорили — ой, да, господин Капоне так играл! Так играл! Так, бедному, ему не везло, столько он проигрывал, вот на моей памяти он пять тысяч просадил за один день, вот на моей памяти то-сё. Это всё хорошо, но непонятно, зачем им это было нужно. Дело в том, что вычет налоговый на проигрыш на бегах возможен только с выигрыша на бегах. То есть ты выиграл тридцать долларов, а потом двадцать проиграл. Ты налоги обязан заплатить с десяти.

С.Б. А, ну да. За разницу, да. Угу.

А.К. Тогда… Но всё остальное это не покрывает. Проиграй хоть все свои доходы, но ты должен заплатить налоги сначала с них как с полученных. А дальше, если ты такой дурак, уже делай что хочешь со своими деньгами. Ну и добило, значит, Аль Капоне, добили его показания некоего Фреда Райса, который был кассиром его игорных домов. Он был кассиром трёх игорных домов, которые принадлежали Капоне, естественно, неофициально. Этого Райса завербовали, вывезли его до процесса аж в Южную Америку за счёт федерального бюджета, потому что ближе за его жизнь никто не давал десяти центов, да? И он дал признательные показания, как он на подставных лиц выписывал чеки, выписывал на себя, на липовое своё имя, потом ходил обналичивал с чемоданом. Ну и, в общем, он дал показания, причём с какими-то там подтверждениями, записями, что только в одном году только по одному из трёх заведений прошло 150 тысяч долларов, да? То есть более двух миллионов нынешних. Когда обвинитель, главный обвинитель Джордж Джонсон завершал свои выступления в прениях, он, обращаясь к присяжным, сказал так: «Будущие поколения будут помнить это дело не из-за имени Альфонсе Капоне, а потому что оно установит, может ли человек, разрешено ли человеку зайти так далеко за пределы этого закона, чтобы вообще его избежать». То есть можно ли так нагло себя вести с законом, что он для тебя вообще будет никаким. Саш, вот покажите ту фотографию, которую мы сейчас видим — судью, да? Вот эту. Судью, значит, Уилкинсона, который третий, я считаю, соавтор победы над Капоне наряду с двумя федеральными агентами. Главный защитник, бригадир, так сказать, команды адвокатов Альберт Финк пытался воздействовать на психологию. Известная фраза, которую он произнёс, опять же обращаясь к присяжным: «Он может быть худшим человеком, который когда-либо жил, но нет ни малейших доказательств того, что он умышленно пытался обмануть правительство, не заплатив подоходный налог». Но доказательств хватило, присяжных — а присяжные были в основном люди ну самые обычные, и репортёры, которые, естественно, на процесс набились просто… Кто-то даже сострил из масс-медиа, что коллегия репортёров на процессе — это список «Кто есть кто в американской журналистике». То есть звёздная команда, dream team, прибыла. Вот, и они подробно описывали, как когда, там, очередное какое-то достижение Капоне типа рубашек по 380 долларов там прозвучало, кто-то из присяжных, видимо, очень небогатый человек, опустил голову на руки и так просидел несколько минут, явно шокированный всем этим. Восемь часов, тем не менее, коллегия совещалась, но признала его виновным, и он был приговорён к на тот момент самому длительному в истории США заключению за уклонение от налогов — к семи годам федеральной тюрьмы. Вот последнюю картинку нам Саша показывает. Это камера, именно конкретно камера Аль Капоне в знаменитой федеральной тюрьме Алькатрас, куда его перевели после того, как в первой федеральной тюрьме на него уж очень быковали заключённые, ну тоже сидящие по мафиозным делам, и возникло опасение, что его могут просто-напросто там забить. И его перевели в Алькатрас с более суровыми условиями содержания, но они же позволяли его лучше, что называется, охранять. Он не отсидел весь срок, потому что у него очень обострились в тюрьме его болячки, и его выпустили условно-досрочно. Дальнейшая история его совсем недолгой ему остающейся жизни мне лично напоминает двухтомный справочник сельского фельдшера. Значит, выпустили его из тюрьмы, потому что на почве уже поздней стадии сифилиса у него развился парез. То есть, значит, часть лица по сути была парализована.

С.Б. Парализована, да.

А.К. Его пытались перевести в тюремную больницу — тюремная больница его не приняла. Сказала, человека с такой репутацией мы положить не можем. Называется, выгнали из Гестапо за зверства, да? Значит, в результате его выпустили. Дальше он лёг в обычную гражданскую больницу, дальше уехал во Флориду. Ему не помогло. Он начал терять разум, и на момент смерти он обладал когнитивными способностями двенадцатилетнего ребенка, как врачи определили. Значит, перенёс инсульт. Из инсульта выкарабкался, но заработал пневмонию, как многие лежачие больные. Ну, а дальше, в конечном итоге остановка сердца, и 22 января 1947 года он скончался, прожив, соответственно, 48 неполных, по-моему, лет.

С.Б. Ну вот, дорогие друзья, я быстренько скажу, что вас ждёт дальше. Сейчас, в 19:05, «Особое мнение» — Максим Трудолюбов будет замечательный. И чудесная ведущая Лиза Аникина. «Манитокс» как всегда — Маша Майерс и Евгений Коган. И «Пастуховские четверги» венчают всё. Владимир Пастухов…

А.К. Венчают всё, да ещё Дмитрий Быков* (власти РФ считают иностранным агентом) будет потом, на обороте. Ждём вас на Красной площади, начиная с завтрашнего дня.

С.Б. Да. Всё, забил стрелку у Спасских часов. Ура!

А.К. Забил стрелку у Ильича.

С.Б. Хорошо. Счастливо всем.


Сборник: Алжирская война

Конфликт 1954-1962 гг. был войной за независимость для повстанцев, а во Франции почти полвека скрывался под псевдонимом «события в Алжире».

Рекомендовано вам

Лучшие материалы