«Солдат охватил бессмысленный страх: они боятся, что более не вернутся домой, что попадут в плен к большевикам, а те угонят их в Сибирь или куда там ещё. Этот страх и гонит солдат прочь от их позиций. <…> И, если так пойдёт дальше, в Германию вернётся не Восьмая армия, а толпа одичавших беженцев и оборванцев. Но если мы сейчас <…> обратимся к войскам: кто хочет помочь? кто ещё может отдать свою жизнь ради спасения армии, сев в окопы? кто захочет рисковать собой, чтобы домой вернулись все его товарищи из Восьмой армии? — тогда, ваше превосходительство, я уверен, что мы за неделю сможем выставить 10 тысяч добровольцев, готовых сдерживать большевиков», — так в конце 1918 года было принято решение о формировании добровольческих немецких отрядов, фрайкоров, которые не только прикрыли отступавшие после завершения Первой мировой войны германские части, но и сыграли ключевую роль в борьбе, которая развернулась в Прибалтике на фоне Гражданской войны на осколках бывшей Российской империи.
Бывшие противники стали союзниками
По планам немцев, Латвия должна была войти в единое Балтийское герцогство — сателлита Германской империи на востоке. По Брестскому миру, вся Прибалтика была оккупирована, и латыши, надеявшиеся на желанную независимость, вскоре столкнулись с печальной реальностью — Германии их независимость была не нужна. Однако оккупационная администрация не препятствовала политическим собраниям латышей. В то же время на решение балтийского вопроса у Берлина просто не хватало сил: шли сражения на Западном фронте, решавшие исход войны.
Помимо демократических сил существовали и латышские большевики, в 1917 году уже попытавшиеся установить власть Советов в Риге, однако отброшенные на восток в ходе зимнего наступления немцев 1918 года. После поражения Германии в Первой мировой войне и начала эвакуации немецких войск на восток красные вновь заняли Ригу и провозгласили Латвийскую Социалистическую Советскую Республику в начале 1919 года. Страна погрузилась в гражданскую войну. Демократический Народный совет, объявивший о независимости Латвии 18 ноября 1918 года, был вынужден обратиться за помощью к бывшим оккупантам.
В декабре при участии немецкого посланника в Прибалтике Августа Виннига стороны смогли договориться о военном сотрудничестве. В условиях, когда латвийское правительство не имело практически никаких вооружённых сил, на авангард борьбы с большевистской угрозой выдвигались балтийские немцы, против засилья которых так долго и упорно боролись латыши. 29 декабря стало датой рождения Балтийского ландсвера. Латышское правительство пообещало немцам, вступившим в ряды добровольцев, земельные участки после войны, а также настаивало на том, чтобы части хотя бы на треть состояли из прибалтов. В добровольческие отряды также вступали солдаты кайзеровской армии, а на территории Германии начали работу вербовочные пункты. Параллельно с этим в Южной Эстонии и неподконтрольной большевикам территории Латвии формировались латышские национальные части. Пока они были ещё по одну сторону баррикад.
Бывшие союзники стали противниками
Несмотря на появление фрайкоров, натиск большевиков был настолько сильным, что немногочисленные добровольцы были вынуждены отступать на запад. И Балтийский ландесвер, и «Железная дивизия», укомплектованная бывшими солдатами кайзеровской армии, имея недостаток ресурсов, не могли остановить наступление красных. К январю 1919 года у латышей и их немецких союзников в руках оставалась фактически одна Лиепая. Однако неблагоприятные погодные условия на время приостановили военные действия, чем немцы воспользовались в полной мере, реорганизовав управление войсками и наладив поставки снаряжения из Германии.
На фоне мирных переговоров в Париже Германия, уже ставшая республикой, пыталась смягчить возможные потери и стремилась сохранить своё политическое влияние в Прибалтике. Латвийское правительство, напротив, тяготело к Антанте, что привело к конфликту интересов, который становился горячее с каждым днём. Командующий фрайкорами генерал-лейтенант Рюдигер фон дер Гольц впоследствии вспоминал, что должен был сражаться на четыре фронта: с большевистской армией, с находящимся под влиянием радикалов солдатским советом в Либаве и с его революционным влиянием на войска, с враждебным Германии полубольшевистским правительством Латвии и с Антантой.
Перегруппировавшись и пополнив свои ряды, в том числе русским добровольческим корпусом князя Ливена, ранней весной 1919 года немецко-латышские силы предприняли контрнаступление на большевиков. Союзники смогли очистить от красных Курляндию и отогнать их к Риге — фактически немцы освободили половину страны. На фронте вновь наступило затишье, которое немецкое военное командование использовало в свою пользу. Сначала был разгромлен солдатский совет, мешавший фрайкорам получать пополнения из Германии, а затем фон дер Гольц взялся за латышское правительство, которое возглавлял Карлис Улманис. 16 апреля фрайкоровцы заняли административные здания в Либаве, однако министры смогли укрыться на английских кораблях. Немцы сформировали новое, лояльное им правительство, которое возглавил Андриевс Ниедра.
Теперь, когда все проблемы в тылу были решены, фрайкоры начали подготовку к новым боям с большевиками. К концу мая немцы сосредоточили основную часть своих сил против Риги — столицы советской Латвии. Штурм, начавшийся 22 мая, продолжился несколько часов: большевики не смогли оказать достойного сопротивления и оставили город. За ними по пятам наступали фрайкоры, пока в июне у города Венден не наткнулись на эстонские вооружённые силы и латышских добровольцев, оставшихся верными правительству Улманиса. Напряжение между войсками скоро вылилось в вооружённые столкновения, которые были прекращены лишь после вмешательства Антанты. Немцы, недавно подписавшие Версальский мир, были вынуждены не только отступить, но и обязались очистить всю территорию Латвии и передать бразды правления Улманису.
Последняя авантюра
Несмотря на это, немцы не собирались сдаваться. Фрайкоры отправились на родину, где должны были быть расформированы, но никто не запрещал действовать «чужими руками». Так, фон дер Гольц решил использовать русских, точнее, отряд полковника Павла Бермондта-Авалова, человека с неясной биографией, но явным прогерманским настроем. Западная Добровольческая армия под его командованием стала активно создаваться как раз в дни эвакуации фрайкоров: не все эвакуировались на родину, часть осталась в русско-немецком отряде. Помимо этого, активная вербовка среди русских военнопленных велась и в Германии.
По планам белогвардейцев, армия Бермондта, численность которой достигла около 50 тыс. человек, должна была начать наступление на Петроград вместе с Северо-Западной армией Николая Юденича осенью 1919 года, но немцы имели свои планы на полковника. 7 октября армия начала продвижение из Митавы в сторону Риги, предъявив Улманису ультиматум. Основной вклад в наступление внесли именно немцы. Западная Добровольческая армия превратилась, по сути, в тот же фрайкор. Используя слабость правительственных войск, немцы и русские смогли войти в Ригу 9 октября, однако этот успех сыграл с ними злую шутку. Бермондт оказался в ловушке — скоро к столице Латвии стали стягиваться латышские отряды, а с моря по восставшему отряду вели огонь орудия с английских кораблей.
«Сидение» Бермондта продолжалось до ноября, пока латыши не смогли обеспечить численный перевес над противником и начать наступление на Ригу. Выбив немцев и русских из города, правительственные войска начали методичное «выдавливание» Западной Добровольческой армии к немецкой границе — уже к декабрю 1919 года все восставшие оказались на территории Германии. На этом авантюра Бермондта, за которой стояли немецкие военные, бесславно завершилась.
Для немецких ветеранов боёв в Прибалтике эти события стали примером высокого боевого духа «тевтонского солдата», защищавшего цивилизованную Европу от большевизма и стремившегося с оружием в руках спасти Германию от «позора Версаля». Командир «Железной дивизии» майор Йозеф Бишоф в 1934 году вспоминал об октябре-ноябре 1919 года: «Словно «заблудшая горстка» средневековых ландскнехтов, глубоко врубившихся в толпу врагов, а теперь окружённые лишь уставленными на них пиками, принося жертвы ради жертв, оборвав все связи с теми, кто мог прийти на помощь — вот так и прошли бои последних месяцев».