С конца I тысячелетия до нашей эры Великий шелковый путь был основной и, по сути, единственной трансконтинентальной магистралью. По этой трассе, связывавшей юго-восточную Азию и западную Европу, со скоростью верблюжьего каравана перемещались товары, информация и научные знания. Путь был труден, далек и долог, дорога занимала несколько лет.
Одним из самых сложных участков являлась пустыня Гоби. Китайский автор VII века Сюаньцзан писал о ней: «Пески расстилаются на необозримое пространство; по прихоти ветра они то нагромождаются в одном месте, то вновь разметываются. Путники не находят там никаких следов человека, и многие из них сбиваются с пути… Поэтому странники отмечают дорогу, собирая в кучи кости животных. Там нет нигде ни воды, ни растительности и часто дуют жгучие ветры. Когда поднимаются эти ветры, люди и животные падают в изнеможении и заболевают. Временами слышатся то пение и свист, то болезненные стоны, но если прислушаться к этим звукам, то сознание помутится и потеряешь способность передвигаться. Вот почему там часто гибнут путники. Эти миражи — наваждение демона».
Существовали два маршрута для преодоления пустыни. Но оба чрезвычайно опасны. Китайский историк Сыма Цянь свидетельствовал: «Путешественники, которые выезжают из Китая, часто погибают в соляных болотах. Те, кто едет по северному пути, подвергаются нападению гуннов. На южном пути нет воды и пищи… и царит большая нужда». В конце I тысячелетия гуннов, откочевавших далеко на запад, сменили не менее воинственные тангуты.
Этот народ откочевал в район Гоби откуда-то из северо-восточного Тибета примерно в VII веке. Их переезд совпал с периодом похолодания в северном полушарии. Из-за этого пустыню пересекли несколько рек, не пересыхавших даже жарким летом. Среди песков раскинулись большие оазисы, отделенные друг от друга несколькими караванными переходами. Некоторые из этих оазисов были столь обширны, что могли дать пропитание нескольким тысячам человек. Они-то и стали основными прибежищами тангутов.
Вожди племени быстро поняли все выгоды того, что через их новые владения проходит караванный путь. Тангуты быстро создали транспортную инфраструктуру. Их проводники и вооруженные отряды сопровождали купеческие караваны между оазисами, охраняя их от набегов конкурирующих племен. В тангутских поселениях путники могли отдохнуть после долгих пустынных переходов, и набраться сил для дальнейшего пути. За эти удобства и сохранность своих товаров купцы охотно платили вождям племён. Караваны двигались через пустыню неиссякающим потоком, и вожди тангутов быстро разбогатели.
Китайские власти с неодобрением взирали на то, что какие-то пришельцы взимают подорожные с их соплеменников. Императоры Поднебесной считали пустыню Гоби (как, впрочем, и всю остальную Землю) своей собственностью, и отказывались понимать, почему за проход через пески купцы должны платить кому-то кроме них. Это непонимание привело к вооруженным стычкам между китайской армией и тангутами. В конце концов, тангуты признали себя данниками китайской империи, но эта зависимость была чисто формальной.
В IX веке благосостояние тангутов росло, их поселения превращались в настоящие города. В то же время в Китае постоянно вспыхивали восстания и гражданские войны, его раздирали внутренние противоречия. У императоров просто не доходили руки до пустынных северных территорий. В начале XI века тангутский князь Юань-Хао занимал пост губернатора Диннаньского военного округа Поднебесной, на территории которого жили его соплеменники. Посмотрев на то, что творится в Китае, князь подумал, что огромное государство одряхлело и вряд ли протянет долго. Юань-Хао решил основать собственную империю, тангутскую. Это произошло в 1038 году.
Чтобы новое государственное образование не казалось чересчур юным, его правитель взял название существовавшей в тех краях шесть веков назад страны гуннов. Она называлась Ся, а Юань-Хао свою империю решил назвать Си Ся. Эти два коротких слова можно перевести с тангутского языка как «Великое государство высокой белизны». Естественно, императору страны с таким красивым названием претило находиться в зависимости от какого-то там Китая, и Юань-Хао объявил, что теперь китайцы должны платить ему дань. Чтобы убедить в этом саму Поднебесную, тангуты несколько лет предпринимали опустошительные набеги на её северо-западные провинции. Для прекращения этих грабежей китайцы сочли за лучшее ежегодно выплачивать Си Ся солидные отступные.
Тангутская империя расцветала. Её территория простиралась с запада на восток на тысячу километров. Она была разделена на 12 округов, которые управлялись по китайскому образцу. Столицей империи являлся большой город Чжунсин. Земли Си Ся были изрыты множеством каналов, орошавших не очень плодородную почву. На их берегах теснились глинобитные хижины крестьян. Только за особые заслуги или за большие деньги правители округов выдавали разрешение покрывать крыши этих домишек черепицей.
Официальной религией Си Ся был провозглашен буддизм. Монахи десятков монастырей занимались написанием манускриптов, в которых фиксировалась история и повседневная жизнь империи. Писали на тангутском языке, чьи иероглифы отдаленно напоминали китайские. Слава о могущественной Си Ся гремела далеко за пределами империи.
Так продолжалось почти 200 лет. Пока в конце XII века среди кочевых монголов, живших в степях к северу от Си Ся, не появился воин Темуджин. Он объединил разрозненные племена, взял себе имя Чингисхан и начал жадно поглядывать на сопредельные государства. Впервые тангуты и монголы схлестнулись в 1205 году, когда один из военачальников Чингисхана Елюй Ахай совершил внезапный набег на северный округ Си Ся. Вылазка оказалась удачной. Монголы разорили несколько небольших городов и, захватив богатую добычу, убрались восвояси.
Через два года в Си Ся вторгся уже сам Чингисхан. Он решил одним ударом уничтожить империю. И направил свои войска прямо к её столице. Однако тангуты смогли дать агрессорам достойный отпор и заперли их в горах Хэланьшань. Всю зиму 1207−1208 годов монголы не могли вырваться на оперативный простор и занимались грабежом окрестных поселений. Весной они вернулись в свои степи, уведя множество пленных. Тангутская империя смогла отстоять свою независимость.
В 1209 году Чингисхан вновь напал на Си Ся. Состоялись два больших сражения. В первом из них победили монголы, а во втором верх одержали тангуты. Тем не менее, они почему-то не стали развивать свой успех и пропустили врага к своей столице. Осенью монголы осадили Чжунсин. Император обратился за помощью к правителю соседнего чжурчженского государства Цзинь, но тот высокомерно отказался помочь тангутам. Пришлось надеяться только на собственные силы.
Припасов в столице имелось много, и город был готов к длительной осаде, но нетерпеливые монголы не любили ждать долго. Прослонявшись под городскими стенами несколько месяцев, они согнали крестьян с окрестных земель и заставили их строить плотину на реке, проходившей через город. Полноводная из-за осенних дождей река быстро затопила столицу. Людям пришлось спасаться от воды на крышах домов. Еще несколько дней, и город бы сдался. Однако наспех возведенная плотина не выдержала массы воды, прорвалась, и бурный поток хлынул прямо на монгольский лагерь. Захватчики в страхе бежали, Чжунсин был спасен.
Следующей весной начались переговоры. Мирный договор был заключен на весьма почетных для Си Ся условиях. Тангуты признавали зависимость от монголов, но, согласно тексту документа, император становился «правой рукой» Чингисхана. Принцесса Чахэ вошла в юрту правителя монголов на правах его младшей жены. Тангутская армия должна была участвовать в походах Чингисхана. Их первой совместной операцией стал поход против невежливого государства Цзинь, которое в 1214 году исчезло под совместным натиском монголов и тангутов.
Чингисхан устремился на запад. В своем новом походе он рассчитывал на тангутские войска, но император Цзунь-сян в 1218 году внезапно отказал ему, причем в грубой форме: «Не имеешь силы — так незачем и ханом быть!». Придя в себя от такого хамства, хан вновь вторгся в Си Ся и вновь осадил её столицу. Император из города сбежал, доверив оборону своему сыну. Тот оказался неплохим военачальником, и осада опять грозила затянуться надолго. Не желая задерживаться у стен Чжунсина и рискуя пропустить подходящее для долгих переходов время года, Чингисхан плюнул на Си Ся и, пригрозив расправиться с ней позднее, двинулся в Среднюю Азию, Закавказье и Поволжье. Во взятии тамошних городов степнякам-монголам очень помогли тангутские пленники, имевшие опыт строительства и разрушения крепостных стен.
Си Ся отнеслась к угрозе Чингисхана серьезно. Спешно укреплялись стены городов и крепостей, перевооружалась армия. Тангуты пытались заключить союз с враждебными монголам кочевыми племенами, но это закончилось неудачей. В 1224 году монголы захватили тангутский город Иньчжоу. А через год в родные края из западного похода вернулся сам Чингисхан. Отдохнув с годик, он приступил к наказанию вероломной империи.
Набравшаяся военного опыта непобедимая монгольская орда легко накрыла собой Си Ся. Один за другим сдавались города Хара-Хото, Сучжоу, Лянчжоу… Монголы не щадили сдавшихся, жестоко вырезая тангутов. Из Сучжоу удалось спастись всего лишь сотне семей. Пощадил Чингисхан лишь город Ганьчжоу, которым управлял отец командовавшего личным туменом Чингисхана Чагана. Этого Чагана Чингисхан любил как собственного сына, и по его просьбе пощадил население города, казнив лишь 36 руководителей обороны. Ужас поражения Си Ся усиливал и неурожай, ставший результатом разразившейся в тот несчастливый год засухи. Крестьяне, даже оставшиеся в стороне от монгольской армии, умирали от голода. К тому же в разгар нашествия скоропостижно скончался император.
Его наследнику лишь к концу осени удалось собрать силы для генерального сражения. Оно состоялось 23 ноября у Линчжоу, но тангуты потерпели в нём сокрушительное поражение. К декабрю вся территория империи была захвачена монголами. Единственным очагом сопротивления осталась столица. Её осада затянулась почти на год. Летом 1227 года Чингисхан предъявил императору, уже оставшемуся без империи, ультиматум, дав месяц на размышления, а сам отправился отдыхать в прохладные отроги гор Люпаньшань. Под стены Чжунсина он уже не вернулся. В августе великий хан тяжело заболел и вскоре умер. Существует легенда, что он приказал ежедневно за обедом напоминать себе о наказании тангутов словами «разорил дотла», но вряд ли так было на самом деле. Скорее всего, столица Си Ся пала уже после смерти Чингисхана.
Империя перестала существовать. Жалкие остатки тангутов, уцелевшие после геноцида, почти полностью растворились среди китайцев и монголов. Сегодня тангутами называют себя всего семь тысяч человек, живущих в Монголии. Большинство их городов исчезло под песками пустынь. Лишь те из них, что находились на перекрестках караванных путей, возродились, но уже под другими названиями и с другим населением, в основном китайским. Память о могущественной империи Си Ся сохранилась лишь в отрывочных упоминаниях китайских летописей да в туманных преданиях кочевых народов.
В XVIII-XIX веках французские и английские ученые, посещавшие Китай, нашли несколько рукописей на неизвестном языке, не поддающиеся расшифровке. Предположение, что это тангутский язык, оставалось неподтвержденным до начала XX века. В 1908 году русский путешественник и археолог Пётр Козлов исследовал пустыню Гоби. От проводников он услышал легенду о таящемся в песках мертвом городе. Жившие в его окрестностях кочевники не подпускали чужих к руинам, так как надеялись найти в развалинах несметные сокровища, которые правитель города закопал, спасаясь от Чингисхана. Заинтересовавшись этой историей, Козлов вспомнил о своем знакомстве с монгольским князем Балдын‑цзасаком, и попросил его о протекции. Кочевники не смогли устоять перед авторитетом правителя, и согласились отвести русских на развалины города, который они называли Хара-Хото, то есть «Черным городом».
«Наше волнение увеличивалось и увеличивалось, — записал в своём дневнике Козлов. — В особенности когда после 3−5 верст юго‑юго‑восточного движения нам стали попадаться черепки фарфоровой и глиняной посудной формы с закругленными краями, гранитные валы для молотьбы, наконец, монеты и пр… Наше желание попасть в Хара‑Хото дошло до крайней степени. Над песками показались крепостные шпицы субурганов… а вот и уголок самой крепости. Еще томительные полчаса, и мы, миновав бугры‑холмы из песка и тамариска, вышли на каменную равнину с запада, где мертвый город, весь на виду, вблизи еще больше манит к своим скрытым сокровищам…»
В Петербурге сообщение Козлова о находке вызвало живейший научный интерес. Сразу возникло предположение, что Пётр Кузьмич нашел следы империи Си Ся. В Хара-Хото начались раскопки, быстро доказавшие, что развалины действительно являются останками крупного города, столицы одного из округов исчезнувшей восемь веков назад империи.
Археологические находки исчислялись тысячами, но главное сокровище ждало Козлова за чертой мертвого города. Чуть в стороне от его стен ученые обнаружили засыпанный песком субурган — буддийскую ступу, буквально доверху набитую книгами и рукописями. Видимо, при приближении монголов манускрипты свозили сюда из всех окрестных монастырей. Разбирая книжные завалы слой за слоем и дойдя до пола субургана, Козлов обнаружил там усаженные в круг буддийские скульптуры и скелет пожилой женщины.
Книгохранилище оказалось крупнейшим в мире собранием средневековых рукописей, сохранившихся в одном месте. Большинство из текстов было написано на тангутском языке. Его расшифровкой долго занимались российские ученые. Огромную помощь в этом им оказал найденный среди книг тангутско-китайский словарь, с помощью которого филолог-востоковед Николай Невский в конце 1920-х годов смог открыть все тайны мертвого уже несколько веков языка.
Не все книги, найденные Козловым 110 лет назад, прочитаны учеными — собрание слишком велико. Однако изучение истории и наследия империи Си Ся идёт полным ходом. Благодаря манускриптам, спасенным в одиноком субургане, не сбылось легендарное заклинание Чингисхана: «Разорил дотла». Империю Си Ся он уничтожил, но память о ней сохранилась.