В 1730-х годах Российская империя предприняла попытку беспрецедентного по масштабам и затраченным силам исследования. Впоследствии оно получило название «Великая Северная экспедиция». Цели ее даже по нынешним меркам представляются грандиозными: проверка возможности морского сообщения по Северному Ледовитому океану и поиск морских путей до Америки и Японии.
Организация подобного мероприятия назрела благодаря политическим и экономическим веяниям того времени. Безусловно, этому также способствовали проекты Витуса Беринга и Ивана Кирилова (историка, географа, видного сподвижника Петра Великого), предложенные Сенату. В своем предложении Беринг, в частности, говорил о необходимости улучшить управление Якутией и Камчаткой с целью усиления позиций русского царя в этих местах и повышения доходов казны. Кирилов тоже высказывался за установление контроля и «доброго порядка» на Востоке. Документы были приняты и дополнены Сенатом. В 1732 году последовал соответствующий именной императорский указ. К 1733 году Адмиралтейств-коллегия составила инструкцию, относящуюся к вопросам мореплавания, и вручила ее Берингу, руководителю всего похода. Его участники были разделены на семь отрядов, каждому из которых определялся собственный сектор для исследований. Всего в Сибирь отправились почти тысяча человек.
ОБСКО-ЕНИСЕЙСКИЙ ПУТЬ
Один из этих отрядов под названием «Обско-Енисейский" возглавлял лейтенант Дмитрий Овцын. Задача его состояла в поиске пути от реки Оби до Енисея через Северный Ледовитый океан. До этого промышленникам и купцам удавалось доходить только до Тазовской губы, а дальше по рекам и озерам шли волоком.
Свой первый поход экипаж начал в мае 1734 года на двухмачтовой дубель-шлюпке «Тобол» в сопровождении дощаников — плоскодонных деревянных судов, перевозивших снаряжение и продовольствие. Их маршрут пролегал из города Тобольска в Обдорск (ныне Салехард) и далее в открытое море. Этот поход не увенчался успехом — судно попало в шторм, лишившись руля и двух лап у якоря. Следующий начался в мае 1735 года, но и он закончился неудачно. Причиной тому стало позднее вскрытие Оби и Обской губы. Кроме того, из-за отсутствия свежих продуктов многие члены экипажа заболели цингой.
В январе 1736 года Адмиралтейств-коллегия заслушала рапорт Овцына и отдала распоряжение продолжить поиски. Учитывая печальный опыт первых походов, решили построить новое судно, которое было бы маневреннее и быстрее «Тобола». Для этого в Тобольск прибыли ботовый мастер Петр Скобельцын и штурман Федор Минин. Однако строительство нового бота под названием «Обь-Почтальон» было закончено только к лету 1737 года. До этого момента отряд Овцына успел совершить на «Тоболе» свой третий поход, участие в котором принял и штурман Минин. Однако выйти в море им помешали сплошные льды, достигавшие размеров в шесть-семь саженей (около 13 — 15 метров). Оказавшись в северной части Обской губы, экипаж старался получить информацию об этой местности. Несмотря на то что не все данные были достоверны, их работы представляли научный интерес. Позднее в записях Овцына удалось обнаружить слова о степени солености воды. «Зело солона и горька», — писал он о ней. Также упоминалось, что у берегов практически отсутствуют заливы и реки, которые могли бы служить гаванями. На своем пути моряки встретили множество плавника из лиственницы — упавших деревьев, плавающих в реке. Из него они соорудили маяки и магазины (склады с провизией). Когда стало ясно, что выйти в море не удастся, судно вернулось в Обдорск на зимнюю стоянку. В это время с целью картографирования берегов Обского устья и устья Енисея была послана группа во главе с дворянином Михаилом Выходцевым, которого сопровождали казаки.
В мае 1737-го отряд предпринял четвертую попытку. Экипаж поделили поровну по 35 человек. Одна часть оказалась на «Обь-Почтальоне», которым командовал Овцын, другая — на «Тоболе» во главе со штурманом Иваном Кошелевым. На этот раз море было чисто ото льда, а погода стояла спокойная. На пути моряков встречались то белые медведи, киты и гуси с утками, то безжизненная тундра. Минин периодически съезжал на берег и сооружал там маяки. Наконец в конце августа группе удалось зайти в Енисейский залив — задача открытия морского пути из Оби в Енисей была выполнена!
«СЛЕДОВАТЬ ВАМ СЕВЕРНЫМ МОРЕМ К ОСТУ…»
Но это было еще не все. Согласно седьмому пункту инструкции Адмиралтейств-коллегии, экипаж должен был обогнуть полуостров Таймыр и соединиться с Ленским отрядом. Решение этой задачи Овцын поручил Минину, передав под его руководство «Обь-Почтальон» и вручив подробнейшую инструкцию. В ней Овцын писал, что нужно содержать журнал, определять широту и долготу, описывать берега, и указал маршрут, по которому следовало плыть: «Северным морем к осту». В обязанность Федору ставилось привлечение местного кочующего населения для исследования края. Для защиты команде разрешалось использовать казачий конвой, к чему нередко прибегали отряды во время экспедиций. Для изучения минералогического состава почв к исследователям прикомандировали рудознатца по фамилии Лескин. Кроме него в отряд, состоявший из 57 человек, входили подштурман Дмитрий Стерлегов и гардемарин Василий Паренаго. Минину предписывалось не возвращаться раньше сентября, поскольку самыми благоприятными для плавания Овцын считал июль и август. Сам Дмитрий Леонтьевич отправился в Санкт-Петербург с отчетом для Адмиралтейств-коллегии. Однако его обвинили в связи с опальным князем Долгоруким и арестовали. Овцын был разжалован в матросы и сослан на Камчатку в отряд Беринга.
Тем временем в июне 1738 года «Обь-Почтальон» отправился в путь. В августе отряд подошел к Гольчихинскому зимовью, где взял в качестве проводников крестьян Кибалина и Соболева. Они занимались песцовым промыслом в Пясинском районе в течение 15 лет, поэтому неплохо знали эти места. Оба считали, что от Енисея до реки Пясины при отсутствии льдов можно добраться в течение двух суток. На востоке от Пясины, по их информации, располагалось множество небольших островов — это были первые сведения об архипелаге, который впоследствии получит название шхер Минина. «Шхеры» в переводе (от шведского слова skar) означают «небольшие скалистые острова вблизи сильно изрезанных морских берегов». Изначально же Федор прозвал их Каменными островами.
Вдоль своего пути отряд Минина сооружал маяки из камня, чтобы облегчить путь тем, кто придет за ними следом
От реки Гольчихи он пошел дальше к Глубоким Магазинам, где с 1734 года жила группа казаков. Здесь было решено поставить караульную избу. Все это время в пути не прекращалась опись берегов. 6 августа отряд отправился к зимовью Волгина. Там Минин многое узнал от местных жителей о Пясинской тундре и зимовьях, расположенных вдоль берега от Енисейского залива до устья Пясины. Через несколько дней бот отправился дальше, попав в сильный туман. У мыса Ефремов Камень разыгрался сильный шторм. Несмотря на шквалистый ветер, туман не рассеивался. Дальнейшему продвижению судна мешали льды. Стерлегов, сойдя на берег, подтвердил, что пришла ранняя полярная зима. Весь август льды упорно не отходили от берегов. Несколько раз Дмитрий Васильевич отправлялся на ялботе в разведку и даже достиг Высокого мыса. Минин оставил здесь доску с сообщением о дате и своими сведениями. Было решено повернуть назад и перезимовать на реке Курье, где команда срубила избу, амбар и баню. В зимовье Федор составил карту Енисейского залива.
Следующую попытку отряд наметил на 30 июня 1739 года. Однако из-за проволочек туруханских властей в приготовлении продовольствия для экспедиции начать плавание удалось только 31 июля — и это фактически предрекло срыв новой кампании. В конце августа команда достигла Каменных островов, но из-за сильного шторма Минин принял решение повернуть назад.
Для помощи Ленско-Хатангскому отряду Федор Алексеевич распорядился снарядить сухопутную экспедицию, которую возглавил Стерлегов. Тот отправился в путь в январе 1740-го на нартах — длинных деревянных санках. Отряд Дмитрия Васильевича, несмотря на пургу, производил детальную опись берега. Им удалось пройти от устья Пясины на северо-восток очень далеко — сюда не забиралась еще ни одна экспедиция! Впервые была составлена подробная карта побережья от Северо-Восточного мыса до точки 75º 29' северной широты. Поставленные вдоль берега маяки сильно облегчили продвижение следующих морских походов. В августе отряд Минина встретился в Гольчихе со Стерлеговым и пошел дальше к устью Пясины, войти в которую так и не удалось. Тогда «Обь-Почтальон» направился на север и достиг точки 75º 15' северной широты. Есть сведения, что в следующий раз в этих местах судно появилось лишь 138 лет спустя! А отряду Минина дальнейший путь на северо-восток преградили льды. Пришлось зимовать на речке Дудиной (ныне — Дудинка).
Еще в марте 1740-го Адмиралтейств-коллегия издала постановление прекратить морские походы восточнее Пясины. Однако оно не застало Минина в Туруханске. Он получил его только осенью в Гольчихе. Весной же 1741 года «Обь-Почтальон» направился в Енисейск, откуда Стерлегов отбыл в Петербург для доклада. В 1742-м Федор Алексеевич предпринял еще одну попытку пробиться на восток — и снова неудачно. Однако результаты экспедиции его отряда в столице признали успешными и немаловажными. Мининцам удалось очертить контуры грандиозного полуострова Таймыр, изучить морские глубины, выяснить условия мореплавания. Через некоторое время на Енисей прибыл Харитон Лаптев. В 1743 году в связи с удачным завершением описи Таймырского полуострова они вместе вернулись в Петербург.
Помимо этих достижений, Минин составил описание скалистого острова Диксон, который он сам называл Большим Северо-Восточным, а позже в честь неутомимого исследователя были названы шхеры вблизи северо-западного побережья Таймыра, мыс на полуострове Мамонта в Гыданском заливе и много других мест в районе полуострова Таймыр.
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА СУДЬБЫ — ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ
С прекращением деятельности Обско-Енисейского отряда подходили к концу и работы Великой Северной экспедиции. Все, что случилось с Федором Мининым после этого, довольно запутанно, смутно… и не очень приятно. Большинство источников предпочитают вообще ничего не упоминать об этих событиях. Другие уверяют, что-то ли по возвращении из экспедиции, то ли к ее окончанию на Минина в Адмиралтейств-коллегию посыпались многочисленные доносы и жалобы от его подчиненных. Штурмана обвиняли в пьянстве и жестокости к низшим чинам. О его самоуправстве якобы писали в Сенат и жители Туруханска. Федора Алексеевича представляли человеком с тяжелым характером и плохим командиром. Особенно на фоне Овцына, которого все любили, он в этих кляузах рисовался сущим злодеем. Но надо сказать, что и Минин в ответ обвинял своих подчиненных в непослушании и пьянстве. Известно, что начальство все-таки отстранило его от командования и разжаловало в матросы на два года. Овцын, правда, тоже был разжалован, но через несколько лет (в 1741 году) он ходил с Берингом к Северной Америке, после чего ему был возвращен чин лейтенанта. А вот о судьбе Федора Минина после «написания в матросы» ничего неизвестно — даже год его смерти…
Текст: Дмитрий Конкин
Иллюстрации: Евгения Минаева