Е. М. Хитрово — А. С. Пушкину
Середина мая 1830 г.
Петербург
Прозаическая сторона брака — вот чего я боюсь для вас! Я всегда думала, что гений поддерживает себя полной независимостью и развивается только в беспре¬рывных бедствиях, я думала, что совершенное, положи¬тельное и от постоянства несколько однообразное счастье убивает деятельность, располагает к ожирению и делает скорее добрым малым, чем великим поэтом… Может быть, после личного горя это больше всего меня поразило в первую минуту… Богу было угодно, как говорила я вам, чтобы у меня не было и тени эгоизма в сердце. Я размышляла, боролась, страдала и наконец достигла того, что сама теперь желаю, чтобы вы поскорее женились. Поселитесь с вашей прекрасной и очаровательной женой в хорошеньком деревянном опрятном домике, навещайте по вечерам тетушек, чтоб составлять им партию, и возвращайтесь счастливым, спокойным и благодарным провидению за сокровище, доверенное вам. Забудьте прошлое и да принадлежит ваше будущее только жене и детям.
Я уверена, из того, что я знаю о мыслях императора относительно вас, что если бы вы пожелали какое-либо место, близкое к нему, вам его дадут. Может быть, этим не следует пренебрегать — это со временем приведет вас к независимости в ваших денежных делах и в вашем отношении к правительству.
Государь так хорошо расположен, что вам не нужно никого — но ваши друзья, конечно, разорвутся на части для вас, — родные вашей жены тоже могут быть вам полезны. Я думаю, что вы уже получили мое коротенькое письмо.
Ничто, в сущности, не изменилось между нами — я буду вас видеть чаще… (если бог даст мне вас еще увидеть). Отныне мое сердце, мои заветные мысли — будут для вас непроницаемой тайной и мои письма тем, чем они должны быть. Океан будет между вами и мной, но рано или поздно вы всегда найдете во мне для себя — вашей жены и ваших детей — друга, подобного скале, о которую все разобьется. Рассчитывайте на меня, на жизнь и на смерть, располагайте мною во всем и без всякого стеснения. Устроенная так, чтобы все предпринимать для других — я являюсь ценным человеком для своих друзей; мне все нипочем — я иду разговаривать с влиятельными людьми, не унываю, возвращаюсь, — время, нравы, ничто меня не обескураживает. Тело мое не страдает от моего усталого сердца — я ничего не боюсь — я многое понимаю, и моя деятельность на пользу других является столько же милостью неба, сколько и следствием положения моего отца в свете и душевного воспитания, где все было основано на необходимости быть полезной другим.
Когда я утоплю мою любовь к вам в слезах, я останусь все же тем же страстным, нежным и безответным существом, которое готово для вас в прорубь, — так я люблю даже тех, кого люблю немного.