Миф: Елизавета I, Королева-дева. Разрушает миф Наталия Ивановна Басовская, доктор исторических наук, заслуженный профессор РГГУ, заведующая кафедрой всеобщей истории Историко-архивного института РГГУ, директор учебно-научного Центра визуальной антропологии и эгоистории.
Любая яркая фигура в истории прошлого, а в особенности фигура женская, вызывает какую-то усиленную мифологизацию. Мифы про ярких личностей всегда есть. Они и толкают людей на то, чтобы домыслить что-то, досочинять. Елизавета I была, безусловно, необычайно яркой, колоритной, нестандартной фигурой. Ей хватало разумения, ума, таланта заботиться о том, что сегодня называют «имидж». Многие власть имущие очень страдали оттого, что не могли держать себя в узде, проявляли свои достаточно низменные страсти.
Елизавета старательно создавала образ необычной, близкой к народу, любящей свой народ правительницы, которая хочет равновесия, добра для всех. В общем-то, все правители, как правило, придерживались таких идей, но ей кое-что удавалось. Видимо, сказалось ее очень тяжелое детство. Ей было три года, когда папа (Генрих VIII) казнил маму (Анну Болейн). Это все-таки нестандартная ситуация. Потом она росла то в любви отца, то в забвении, то вообще под угрозой заточения, когда ее фигуру стали использовать для интриг и заговоров. Пережила где-то в тени правление своего брата, Эдуарда VI, который жил очень недолго, никак не проявляя своего властолюбия. То есть ее тяготение к равновесию, к спокойствию, к стабильности и, очень разумно, к величию своего государства, своей нации, соответствовало духу времени и имиджу хороших правителей. Она стремилась это создавать.
Вопрос об ее замужестве занимал современников очень сильно. Настолько сильно, что в парламенте были устроены дебаты на эту тему. Она, конечно, правитель абсолютный, но парламент не отменила, хотя он мало что решал. Она делала все, чтобы жизнь Англии выглядела как можно стабильнее, и ей это удавалось. Парламент был. И там были устроены довольно резкие дебаты о том, что королева обязана избрать себе супруга. Это будет опора, ну, как бы это будет нормально. Елизавета I, обычно очень лояльная к парламенту, рассердилась. Лидера этой шумной оппозиции по поводу замужества отправила в заточение. Но на две недели. То есть во всем — вот такая Елизавета. Она не хочет быть ни кровавым злодеем, каким был ее отец, хотя она его любила, или как Ричард III. Но она не либерал абсолютный, она фигура равновесия. В эпоху религиозных борений, борьбы реформации и католицизма, это было очень важно. Что касается замужества королевы, без конца обсуждались кандидатуры, их было много. Ей предлагали, она их вроде бы рассматривала. Но по моему мнению, она никогда не собиралась ни за кого выходить замуж, потому что не хотела ни с кем делить ту власть, которая пришла так мучительно и, казалось бы, даже неожиданно. Кроме того, при ее властной самостоятельной натуре ей никакой супруг, который стал бы предъявлять какие-то права, как получилось, например, с королевой Викторией и ее обожаемым Альбертом, был не нужен. Елизавета не знала опыта Виктории, но и не хотела его знать. На самом деле, мне кажется, образно говоря, Елизавета I была замужем за своей короной, за своим статусом. Ее муж, настоящий супруг и опора, — это статус королевы Англии, страны, которую она, в сущности, неплохо понимала и по-своему очень любила.
Что касается интимных сторон ее жизни, полно и сплетен, и реальных фактов. Но, конечно, она не была лишена мужского внимания и подлинного, и неподлинного. Например, Фрэнсис Дрейк, будущий пират, знаменитый адмирал (она сделала его адмиралом), чем остался, в том числе, в истории? Войдя к королеве, он прикрыл глаза ладонью как бы от блеска ее красоты. Этот жест остался в армиях Западной Европы, в Англии точно, как жест «отдать честь». Это он прикрыл глаза: «Ах, какая красота!». Она не была такой ослепительной красавицей. Королевским фигурам льстят. И чем выше фигура, тем грубее должна быть лесть, тем больше она понравится. Дрейк это понимал. Но были люди и более достойные, например, Уолтер Рэли. Это удивительный человек, участник географических открытий, пытался освоить территории в Америке для Англии, ученый человек, образованный, интеллектуальный. Там, пожалуй, была другая история: все-таки между ними были отношения, ближе подходящие к отношениям любовным. Кончилось все плохо. Для него это кончилось плахой. Любовь с королевами — это чревато.
А образ королевы-девственницы, который она старательно поддерживает, для нее — это способ укрепления авторитета. Ибо женщина на троне — это все-таки непривычно, всегда чревато всякой оппозицией. Ей надо чем-то крепить свой авторитет, свою власть, помимо конкретных государственных деяний. Королева, которая живет любовью только к своему народу, к своей стране. Знаменитая Непобедимая армада 1588 года, когда Испания пыталась сокрушить морские силы Англии и потерпела полный крах. И от природы (буря у берегов Ла-Манша), и от английского флота, и от Елизаветы. Елизавета примчалась туда на берег, прискакала, и была объявлена «Девой нации». Она обещала тут же выплатить жалование, которое сильно задолжали солдатам. Не все выплатили, далеко не все. Но ей нравился этот образ. И, мне кажется, в этот момент, это 1588 год, она в чем-то, сознательно или несознательно, подражает Жанне д’Арк. Образу тоже девы, которая тоже спасает свою страну от погибели. Погибель шла от Англии, здесь погибель идет от Испании. И это конец Средневековья, прошло больше 100 лет, и все-таки сходство есть.
Женский образ и женская фигура на троне предполагают какие-то иные, чем у мужчин, шаги в формировании имиджа, образа со времен глубочайшей древности. Глубоко до новой эры, в XV веке, царица Хатшепсут, узурпаторша Древнего Египта, не пускает на трон законного наследника, будущего Тутмоса III. Чем она крепит свой авторитет? Она постепенно добилась, что жрецы стали ее поддерживать. Совершенно особенное отношение с богом Амоном. Вот она его слышит, вот она чувствует его благоуханное дыхание. Женские эмоциональные какие-то побуждения, действия, шаги. Наверное, женщина на троне предполагает что-то подобное. Или, например, Хатшепсут заметила замечательного скульптора и архитектора Сенмута. Наверное, он был ее фаворитом. Но что главное? Он создает такие памятники, посвященные ей, которые проживут многие века.
Так что создание имиджа правительницы, которая живет только интересами народа, очень хорошо подходит к женскому образу. Екатерина II в нашей истории сравнима со всеми подряд: от Хатшепсут до Елизаветы I. Матушка! Немка, но матушка всех русских людей. Она педалирует этот момент, именно этот. Народ — ее дети, «детушки». Это попозже, но Россия стадиально несколько иначе развивается по сравнению с Западной Европой. Явления абсолютно сходные и перекликающиеся. И ей тоже никакой муж не нужен был, тем более он у нее был, весьма неудачный. Григорий Потемкин, ну, что там говорить, некоронованный король! Пожалуйста. Но мужья им не нужны. Они матушки не отдельных детишек, а всего своего народа. Это женское начало. По-моему, важное. А вокруг этого формируются мифы.