Древнейший из ныне действующих институтов власти, папство, не раз демонстрировал свою устойчивость под натиском войн, исторических катаклизмов и реформ. За последние две тысячи лет неоднократно менялись границы Рима, разительные перемены пережило население Апеннинского полуострова, однако титул епископа Рима неизменно остаётся у преемника «князя апостолов» — последователя святого Петра, возглавляющего римскую католическую церковь.
Исследователи 20−21 веков, обращаясь к увлекательному и обширному материалу истории папства, нередко выстраивают описание папской власти на оппозиции к власти короля. Так, историк Средневековья Эрнст Канторович в книге Два тела короля объясняет феномен власти с помощью малопонятной современному человеку концепции о теле короля, которое, как и тело Христа, имеет двойственную природу: оно совмещает «тело политическое» и «тело натуральное». Первое не подвержено болезням и старению, второе имеет все свойства человеческого тела. Эта концепция, произрастающая из заманчивой идеи об исключительности королевской власти, позволяла юристам изящно манипулировать законом в интересах короны. В то же время в строгом каноническом смысле понтифики не обладали политическим телом. Значило ли это, что и власть понтифика должна была отличаться от власти короля?
Многовековая борьба понтификов за полноту мирского и духовного господства (plenitudo potestatis) нередко выливалась в кровавые конфликты и породила целое направление теологических трактатов, посвящённых власти короля и понтифика. И если король как представитель власти земной и светской, пусть и сакральной, боролся за право вершить дела земные без вмешательства Церкви, то папы защищали своё право владеть и управлять народами, войсками и землёй, то есть претендовали на господство и в мирских делах тоже (in temporalibus). Рождение светской власти папства относят к 8-му веку: тогда, согласно легенде, которая изложена также биографом папы Стефана II (III) (715−752−757), франкский король Пипин Короткий передал епископу Рима грамоту на власть в Пентаполисе, регионе Эмилия и бывшем Равеннском экзархате (754−756). Эта грамота не сохранилась. Историк средневекового Рима Фердинанд Грегоровиус (1821−1891) писал: «Преемники Стефана II скоро убедились, что приобретение это — дар Пандоры. Коренившиеся в Риме три права с основанием церковного государства вступили друг с другом в нескончаемую борьбу; то были: древнее муниципальное право народа, древнее право императорской монархии и позднейшее, ставшее фактом право пап. Таким образом, история города Рима в течение многих веков является только развитием борьбы этих трёх начал между собой».
Обширная территория в центре Италии, Папская область, вторая по площади после Неаполитанского королевства, в разное время включала регионы Лацио, Романью, Марку, Кампанию, Умбрию и часть Эмилии. Однако проблема границ папской власти не сводилась лишь к географии, но включала в себя и вопрос «светского господства церкви», то есть как политико-юридическую власть римского епископа в Риме и некоторых областях Центральной Италии, так и все вопросы духовной власти церкви.
На рубеже 13−14 веков наряду с притязаниями соседних государств реальную угрозу светской власти пап в регионе представляли бароны города Рим, влиятельные семьи, враждовавшие между собой. После кончины папы Бонифация VIII и краткого периода правления Бенедикта XI француз Бертран де Го, ставленник короля Филиппа Красивого (1285−1314), получил папскую тиару в Лионе под именем Климента V и стал первым понтификом так называемого Авиньонского пленения пап — исторического периода с 1309 по 1377 год, когда резиденция глав католической церкви находилась не в Риме, а во французском Авиньоне. Аналогия с ветхозаветным вавилонским пленением — насильственным переселением народа Иудеи в Вавилон в 6-м веке до н. э. — не отражает действительности, поскольку решение перевезти папскую курию было принято добровольно. Кроме того, исторически курия была на удивление подвижна, перемещаясь между зимними резиденциями в самом Риме (Латеран и Борго) и летними за пределами города, например в Тиволи, Витербо, Ассизи или Ананьи, тем самым лишь доказывая знаменитую формулу Ubi Papa, ibi Roma — «Где папа, там и Рим». Впрочем, оставаясь на столь долгий срок на территории Франции, понтифик в гораздо большей степени зависел уже от французского короля. Сохранять свою власть в Папской области, находясь при этом в Провансе, было непросто. Кроме того, несмотря на богатую культурную жизнь авиньонского дворца, папство как духовный институт находилось в глубоком кризисе, который окончился кризисом политическим — Великой схизмой, или Великим западным расколом (1378−1417), когда сразу два претендента на трон понтифика объявили себя истинными папами, противостоянием пап и антипап, утратой авторитета понтифика в пользу совета кардиналов. Политика консилиаризма, или соборности, наделявшая кардиналов высокими полномочиями, была принята Констанцским собором и решила проблему двоевластия. Для упразднения совета кардиналов потребовалось немало времени, но по завершении Базельского собора (1431−1439) вопрос о примате власти был решён в пользу понтифика. Во многом это произошло благодаря тому, что курия в 1417 году вернулась в Рим, город, всегда остававшийся важнейшим символом власти.
Вечный город, более ста лет живший без пап, пришёл в запустение, в силу чего главной целью понтификов 15-го века, помимо усмирения баронов, стало укрепление старых и создание новых социальных институтов и восстановление древней столицы: реставрация резиденций, церквей, градостроительство, учитывавшее наплыв паломников. Ведь естественному развитию урбанистики мешали как специфическое устройство власти, так и традиции её передачи.
Папский трон, со всеми почестями и властью, доставался человеку в конце его жизни. Когда умудрённый сединами и отягощённый старостью и болезнями избранный кардинал восседал в ходе коронационных церемоний на многочисленных тронах Латеранского комплекса, дни его были сочтены. Недолгий век понтифика, в среднем 5−10 лет, прерывался чаще всего по естественным причинам. Со смертью папы все кардиналы, кроме троих, теряли свои посты и нередко получали другие назначения, что обеспечивало обновление и сменяемость власти, но также существенно влияло на процесс восстановления памятников, так как внимание и денежные потоки перераспределялись согласно вкусам и политике нового правителя. Монашеское отречение от жизни лишало человека возможности назначать наследников, даже если у главы Церкви и были незаконнорождённые дети. Это во многом объясняет, почему понтифики так высоко ценили возможность увековечить память о самих себе и в течение жизни уделяли немало внимания художественным заказам, которые нередко осуществляли через своих доверенных лиц: меценаты и покровители, они занимались патронажем строительства, возведением новых и реконструкцией старых зданий, украшением памятников. Художники же, по словам Умберто Эко, понимая сакральное значение памяти о заказчике, воплощённой в произведении искусства, с большой охотой связывали свое творчество с именем патрона, дабы увековечить память и о себе.
Историк Агостино Паравичини-Бальяни в своём исследовании «Тело папы» обратил внимание на концепцию так называемого продления жизни (лат. — prolongatio Vitae), о которой идёт речь в трактате Роджера Бэкона «О лучах». Идея о том, что оптика, прикладная астрология и алхимия способны обмануть смерть и даровать власть над неумолимыми законами природы, произвела неизгладимое впечатление на римскую курию 13-го века. Что, в свою очередь, повлияло на саму концепцию папского портрета. Среди многочисленных способов достичь бессмертия средствами искусства есть довольно любопытный — это точный скульптурный портрет в форме надгробного памятника (фр. — gisant) папе. Каменное (или бронзовое) изваяние, в котором скрупулёзно передавались портретные черты, дарило понтифику бессмертную память на земле. Дифференциация папского портрета в соответствии с концепцией репрезентации власти произошла гораздо раньше, чем сложение многих других жанров, например натюрморта и пейзажа. К моменту правления Сикста IV иконографию портрета папы римского можно назвать сложившейся традицией: скульптурный портрет на троне, бронзовый или каменный надгробный рельеф, а также житийные сюжеты, чаще всего в технике настенной живописи либо в книжной миниатюре; кроме того, папский портрет обязательно присутствовал на памятных медалях и монетах.