«Кутузов-дипломат нанёс Наполеону в 1812 г. тяжкий удар ещё раньше, чем Кутузов-военачальник», — писал историк Евгений Тарле о Бухарестском мире, которым завершилась очередная Русско-турецкая война 1806−1812 гг. По договору России досталась Бессарабия, хотя программой-максимумом Александра I оставалась мечта о Константинополе. Также Османская империя предоставила автономию Сербии. Важнейшим фактором переговоров была позиция Франции. Нейтралитет Турции в Отечественной войне 1812 года был обеспечен именно Бухарестским миром.
«При нынешнем состоянии турецких дел и поскольку Франция уже признала Дунай нашей границей с Турцией, е. в-во льстит себя надеждой, что мир будет заключён и даже с меньшей задержкой в результате прямых переговоров, которые начнутся между графом Каменским и великим визирем». (Письмо министра иностранных дел Николая Румянцева послу в Австрии Павлу Шувалову, 1810)
«Мир же заключить, довольствуясь иною границею, нежели Дунай, я не нахожу ни нужды, ни приличия». (Александр I, 1811)
«Наполеон имеет веские причины желать, чтобы война затягивалась… Он формально предложил Турции не заключать мира с Россией». (Сицилийский посланник в Константинополе, 1811)
«Мир с Турцией является, таким образом, первым шагом, который надлежит сделать, чтобы обеспечить себе успех в войне против Франции». (Письмо Михаила Барклая-де-Толли Александру I)
«Правда, что вы заключили мир с турками? …если вы претендуете, как мне говорят, на границу по р. Прут, то ничего не выйдет, будьте уверены». (Наполеон — генерал-адъютанту Александру Балашову)
«Желая кончить решительную войну с Портою, не нахожу лучшего средства для достижения сей цели, как произвести сильный удар под стенами Царьграда, совокупно морскими и сухопутными силами». (Рескрипт Александра I Кутузову, 16 февраля 1812 г.)
«Бояре представляют, что ежели княжества останутся на прежнем основании, то всегда разоряемы будут, с одной стороны, окружающими их турецкими начальниками, с другой же — государями, которые княжествами управлять будут и которые, будучи в оных чужды, не о их благе, а о своем обогащении пещись станут и о том, чтоб поддержать себя в Диване». (Письмо моллавских бояр генералу Степану Апраксину)
«Кто из нас во французской армии не вспоминает о своём удивлении, когда посреди русских полей стало известно о роковом договоре турок и шведов с Александром и как вследствии этого наши беспокойные взгляды стали поворачиваться к нашим флагам — правому открытому и левому ослабленному и к нашему угрожающему удалению. Тогда мы не думали иного, кроме как о гибельных последствиях этого мира между нашими возможными друзьями, ставшими нашими врагами». (Французский бригадный генерал Филипп-Поль де Сегюр)
«Эти уверения и события так мало совпадают с письменными объяснениями, которые я имел честь часто докладывать вашей светлости, что я нахожусь в величайшем затруднении отличить правду от призрака». (Австрийский консул в Валахии Флейшгакель — министру иностранных дел Австрийской империи Меттерниху после подписания Бухарестского мира)
«Обратим внимание на подвиги, столь славно сопровождающие все дни кампании 1811 года. Чего не превозмогли Вы, дунайские воины… 60 тысяч надменных турецких войск под предводительством верховного визиря мечтают перенести владычество своё в места, Вашим мужеством и кровью приобщённые; но 12 тысяч из среды Вашей смиряют их кичливость и обращают в бег. Сей удар блистательного оружия поразил силы многочисленных толп турецких, собранных из всех концов Оттоманской империи, до такой степени, что до 28 августа в войне наступательной с силами превосходными не имел неприятель довольной твёрдости сделать какое-либо покушение на нас, спокойно расположенных по Дунаю, но и тут готовили Вы ему новый удар. Кто не участвовал, тот с восторгом видел блистательный переход на правый берег, взятие и истребление императорского лагеря, трофеи, пленных и необыкновенную добычу, храбрыми приобретённую.
Наконец, взятие Туртукая, падение Силистрии со всею артиллерией поразили дух неприятельский до того, что оную, составленную некогда из отличнейших азиатских арнаутских войск и цареградских янычар, на сей стороне находившуюся стеснённую армию с предводителем её трёхбунчужным пашою визирем Чабак-оглы, многими другими, с татарскими султанами, 50 пушками, храбростью и бедствиями утомлённую, повергли Вы… Дунайская армия… славу к славе приложившая останется навсегда незабвенно в сердцах патриотов в любезном нашем отечестве… Расставаясь со здешней армией, приношу чувствительную благодарность мою всему вообще войску за ту любовь, которая оградила меня употребить власть, высочайше мне предоставленную, к обращению кого-либо силою к своим обязанностям. Воспоминание сего останется навсегда неизгладимым в сердце моём и сопровождать будет лучшие часы жизни моей… Бухарест, 12 мая 1812 г. (Прощальное письмо Кутузова войскам после заключения Бухарестского мира)
(Орфография и пунктуация источников сохранены)