Гибель Корнилова
Операция по взятию кубанской столицы Екатеринодара, занятой большевиками, была в самом разгаре. 30 марта на ферме на берегу Кубани, где находился штаб Добровольческой армии, состоялся военный совет. Все части были сильно потрёпаны, было много раненых, силы иссякли, а резервы кончились, все понимали, что единственный шанс — это взять город штурмом. Военачальники осознавали обречённость этого мероприятия, но отступать было некуда. Генерал Корнилов назначил штурм на 1 апреля, решив дать сутки солдатам на отдых и восстановление сил. Но штурму не суждено было случиться.
В ночь на 31 марта Корнилов долго и не спал и сидел над картой. Генерал был мрачным, в тот день в бою был убит его любимец, командир Kорниловского ударного полка полковник Митрофан Нежинцев. Как вспоминал адъютант Хаджиев, Лавр Георгиевич выглядел измождённым: «Глаза его были неестественно открыты и блестели на жёлтом от усталости лице. Мне показалось, что я вижу на лице Верховного предсмертную пыль». Большевики уже поняли, что на ферме расположился штаб, некоторое время они пристреливались к ней. Территория вокруг была изрыта следами от снарядов. Корнилову несколько раз предлагали перебраться в более безопасное место, но он отвечал только: «Хорошо, после».
В то утро Корнилов был в своём кабинете. В комнату попала граната, и ударной волной генерала отбросило к противоположной стене с печкой. На него обвалилось несколько балок перекрытия. Сильных осколочных ранений у Корнилова не было, но полученные травмы оказались смертельными. Корнилова на руках вынесли на берег реки и омыли от штукатурки. По воспоминаниям штабс-капитана А. Тюрина генерал ничего не говорил, только хрипел. Через 10 минут Корнилов умер, не приходя в сознание.
Судьба тела
Было решено ничего не сообщать войскам о гибели командующего. Надежда на штурм ещё оставалась. Но слух о смерти быстро разошелся среди военных. Дух войск упал. Без Корнилова идти на штурм было немыслимо: солдаты «слушались Kорнилова в решительную минуту как Бога». Новый командующий Деникин отдал приказ об отступлении. Тело Корнилова отвезли в станицу Елизаветинскую, где отслужили панихиду. Вместе с телом войска отходили к немецкой колонии Гначбау. Там и было решено захоронить Корнилова и Нежинцева. 2 апреля 1918 года их похоронили скрытно, в поле, в полукилометре от колонии. Могилы сравняли с землёй, чтобы их нельзя было обнаружить. Добровольцы прощались главнокомандующим, намеренно обходя это место стороной, чтобы лазутчики красных не могли его определить. В тот же день Добровольческая армия оставила Гначбау.
Утром 3 апреля в окрестностях Екатеринодара, которые ранее занимали добровольцы, появились большевики, которые бросились искать «зарытые кадетами кассы и драгоценности». Во время поисков они обнаружили 2 свежие могилы. Увидев в одном из гробов множество цветов и тело с погонами полного генерала, красные решили, что это Корнилов. Тело Нежинцева закопали повторно, а труп Корнилова погрузили на повозку и отправили в Екатеринодар. Его привезли во двор гостиницы Губкина, где проживали командующие Северо-Кавказской красной армии. Командующие Сорокин и Золотарёв приказали сделать фотографии тела, после чего с трупа сорвали китель и надругались над ним. Вот как описывались эти события в материалах Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков:
«Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же верёвка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа всё прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».
Согласно данным той же комиссии имеются сведения, что один из большевиков, рубивший тело Корнилова шашкой, заразился трупным ядом и вскоре умер.
Даже в советской историографии, согласно Г. Иоффе, обращение большевиков с телом убитого генерала определяется как глумление, а о допустившем это командующем Сорокине упоминается с осуждением.
Добровольцы не знали о том, что тело генерала Корнилова было вырыто и уничтожено красными. После взятия Екатеринодара в ходе Второго кубанского похода, на 6 марта было назначено торжественное перезахоронение тела Корнилова. Однако добровольцы обнаружили только гроб с телом Нежинцева и часть разрушенного гроба Корнилова. После этого было проведено расследование случившегося, в результате которого вскрылась страшная правда.
Легенда об исчезновении
С уничтожением тела Корнилова связана одна легенда. Несмотря на то, что Комиссией по расследованию злодеяний большевиков при Главкоме ВСЮР была составлена официальная справка, подтверждающая глумление над трупом Корнилова, в том же 1918 году появилась версия об исчезновении подлинного тела генерала Корнилова. В «Известиях» Екатеринодарского совета рабочих и солдатских депутатов от 15 и 18 апреля сообщалось, что могила Корнилова была вскрыта якобы по указаниям священника из станицы Елизаветинской, который сообщил, что «Корнилов убит и похоронен на кладбище Воскресенской церкви». «Известия» писали: «16 (3) апреля в 12 ч. дня отряд т. Сорокина доставил в Екатеринодар труп героя и вдохновителя контрреволюции — генерала Корнилова. Часть лица и левый висок его лба были пробиты шрапнелью, пальцы изранены. Одет он был в серую чистую рубашку».
Однако Корнилов не был похоронен в станице Елизаветинской и не имел ранений шрапнелью. Вероятно, подобные публикации были размещены в «Известиях» в целях дезинформации.
Вдова Корнилова, Таисия Владимировна, была возмущена тем, что Деникин и Алексеев не сумели уберечь тело её мужа. 20 сентября 1918 года она скончалась и была похоронена рядом с фермой, где погиб её супруг. Добровольцы поставили на месте гибели Корнилова памятные кресты ему и его жене.
В 1919 году на ферме был создан музей генерала Корнилова. Однако, когда в 1920 году на Кубани окончательно установилась советская власть, музей и могилы были уничтожены.