Владимир: до и после
Большим начальником Владимир стал в 970 году, когда отец Святослав посадил его 10 лет от роду наместником в Новгороде. Поначалу Владимир сидел тихо, ничего духовнозаветного на свет не производя. Но когда в 977 году его брат Ярополк, унаследовавший от отца (погибшего в 972 году) великий киевский стол, «наехал» на своего брата Олега Древлянского, Владимиру представился случай проявить свой характер.
Услышав о том, что между братьями случилась война и что «убил Ярополк Олега», Владимир, как пишет летопись, «испугавшись, бежал за море».
И вот с этого момента пошёл отсчёт духовных заветов князя Владимира. Начнём, разумеется, с самого важного христианского завета — о любви к ближнему…
Завет супружеской любви
Вернувшись в 978 году из-за моря с ватагой наёмных варягов, Владимир первым делом объявил войну своему брату и законному киевскому князю Ярополку. После чего решил для затравки перехватить у него невесту — дочь полоцкого князя Рогволода Рогнеду — и отправил к ней сватов. Отец поинтересовался у дочери, хочет ли она поменять жениха, на что Рогнеда возразила категорически: «Не хочу разуть робичича, но Ярополка хочу!».
Здесь стоит пояснить, что матерью Ярополка была законная жена Святослава — венгерская принцесса, в то время как матерью Владимира — ключница Малуша (наложница Святослава). Владимир, получается, был бастардом, или, говоря по-древнерусски, ублюдком. Обычай же обязывал невесту в первую брачную ночь снимать обувь с жениха. И вот гордая Рогнеда сочла более для себя почётным отправиться в гарем к Ярополку, чем стать первой женой «рабынича» Владимира.
Оскорблённый Владимир, вдохновляемый ещё более разъярённым дядей Добрыней (братом Малуши), собрал войско из варягов, словен, чуди и кривичей, захватил Полоцк, пленил семью Рогволода, после чего Добрыня обозвал Рогнеду «робичицей» и «повелел Владимиру быть с ней [изнасиловать её] при отце и матери». Потом Рогволода и двух братьев Рогнеды Владимир убил, а её саму нарёк Гориславой.
И хотя публичные совокупления с наложницами не были для варягов-руси чем-то необычным (эти сцены красочно описал арабский путешественник ибн-Фадлан), но то, что устроили в Полоцке Владимир и Добрыня, являлось чем-то запредельным даже по тогдашним полудиким понятиям.
Оскорблённая и обездоленная Рогнеда возненавидела Владимира. А когда у него стали появляться «иные многие жены», то «начала негодовать». И как-то раз, когда Владимир пришёл к ней на ночь, решила его зарезать. Но Владимир проснулся и перехватил руку жены с уже занесённым ножом. Рогнеда не стала молить о пощаде, просто сказала: «Огорчилась я, ибо отца моего, убил и землю его полонил из-за меня, и вот ныне не любишь меня с этим младенцем», — рядом был их общий сын Изяслав.
Владимир приказал Рогнеде нарядиться в царские одежды и сесть на убранную постель, ожидая казни, и пошёл за мечом. Жена повиновалась, но при этом дала в руку сыну Изяславу меч, подговорив его сказать отцу, когда тот вернётся: «Отче, думаешь, ты один здесь?». В итоге Владимир, войдя в спальню, опустил меч, созвал бояр, и те посоветовали отослать Рогнеду с Изяславом обратно в их вотчину, Полоцкую землю. Владимир так и сделал.
Ненависть Рогнеды, Изяслава и прочих Рогволодовичей (они даже Рюриковичами себя отказывались называть!) к Владимиру, однако, так и не утихла. «И с тех пор, — вздыхает летописец, — меч взимают Рогволодовы внуки против Ярослава [другого сына Владимира] внуков». К слову, из непокорной «земли Рогволода» позднее выросла Белоруссия…
Завет братолюбия
Взяв насильно Рогнеду в жёны, Владимир «поиде на Ярополка». «И пришёл Владимир к Киеву с большим войском, а Ярополк заперся в Киеве со своими людьми и воеводой» с характерным именем Блуд. «Владимир же послал к Блуду, с хитростью говоря: «Будьмне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня…» И сказал Блуд послам Владимировым: «Буду с тобой в любви и дружбе». О злое коварство человеческое…», — сокрушённо восклицает Нестор-летописец.
Подкупленный Владимиром Блуд сперва напугал Ярополка мнимой готовностью киевлян переметнуться на сторону Владимира и уговорил князя бежать из Киева в маленькую крепость на берегу речки Рось. А затем, когда положение Ярополка стало безвыходным, Блуд убедил его отправиться на мирные переговоры к Владимиру. «И пришёл, — сообщает «Повесть временных лет», — Ярополк к Владимиру, и как стал входить в двери, два варяга подняли его мечами под пазухи… Владимир же стал жить с женой брата [Ярополка] — Гречанкой, которая была беременна».
От неё родился Святополк. Владимир его признал своим сыном. В итоге Святополк формально оказался старшим среди сыновей Владимира. Но приёмный отец, судя по всему, не считал его своим наследником. И, видимо, потому незадолго до смерти засадил Святополка в тюрьму, чтобы открыть дорогу к трону своему любимому сыну — Борису. Также Владимир успел снарядить Бориса на войну против ещё одного своего сына — непокорного новгородского наместника Ярослава (того самого, который в итоге окажется Мудрым).
Тем самым Владимир, уже давно будучи христианином, «благословил» кровавую войну между собственными детьми. Правда, Бориса (как и Глеба, и Святополка, и ещё одного сына Владимира — Святослава) Ярослав в итоге убьёт и сам захватит киевский стол, однако это история «духовных заветов» уже следующего собирателя русских земель…
Эпоха Владимира, крестившего Русь, оставила много артефактов, дающих поводы для жарких споров о том, что в Древней Руси было первее, а кто — главнее. Одним из ярких примеров стала полемика, основанная на сходстве современного символа Украины с трезубцем и старинного знака Рюриковичей в виде пикирующего сокола, которые своими контурами удивительно похожи.