Театрами военных действий были Корея, Китай и Маньчжурия. Последняя стала своеобразным буферным государством для проведения экспериментов в плане боевых действий против Советского Союза.
Проблема демаркации границ
В процессе ведения боевых действий в Китае японцы основали марионеточное государство Маньчжоу-го, на территории которого находилась железная дорога, имевшая для Японии стратегическое значение в плане коммуникаций и переброски воинских контингентов, военной техники, боеприпасов и прочих предметов материального снабжения. Эта железная дорога проходила в непосредственной близости от реки Халхин-Гол, находившейся на монгольской территории. Соответственно, японцам нужно было отодвинуть границу от железной дороги, которую в случае конфликта монгольские или советские войска могли бы обстреливать фактически прямой наводкой.
Добавим, что эта проблема демаркации границы возникла не в 1939 году. Она существовала достаточно давно, и единого мнения о том, где проходит граница между Маньчжоу-го и Монголией, не было. По одной версии, она проходила клином, выдаваясь и захватывая как раз тот кусок, где японцы хотели провести свою железную дорогу. Это подтверждают китайские карты 1919 года, карты 1919-го, 1926-го и 1934-го годов Квантунского губернаторства, карты 1937-го и 1938-го годов Квантунской армии.
По другим свидетельствам, атласам конца 19-го века, граница проходила по самой реке Халхин-Гол, не вдаваясь в территорию Маньчжоу-го. Известный в своё время генерал-диссидент Петр Григоренко описывал, что он даже держал в руках эти атласы 1887 года.
Собственно говоря, именно на второй версии японцы и построили свои ухищрения. Специально перед конфликтом на Халхин-Голе они даже издали новые редакции атласов 19-го века, показав тем самым, что спорный кусок территории исторически принадлежит Маньчжоу-го.
Но не только это стало причиной возникновения конфликта. Со стороны японцев была ещё одна, более общая и более крупная политико-стратегическая задача: Япония рассматривала Советский Союз как своего потенциального противника и задолго до событий 1939 года готовилась к войне с ним. Исторический опыт 1905 года вселял в японцев некоторую эйфорию, да и оценка возможностей советской армии была у них, скажем так, не самая высокая. И надо отметить, что первые дни боевых действий на Халхин-Голе отчасти эту точку зрения подтвердили, потому что начало инцидента складывалось для Японии более или менее благоприятно, а в воздухе так вообще прекрасно. Зато для наших войск это был кошмар. За первые два дня воздушных боев, 22 и 23 мая, советская авиация потеряла 15 самолётов и 11 лётчиков против одного самолёта японцев.
Из тех поражений конца весны 1939 года, надо отдать должное, советское командование достаточно быстро сделало выводы, и вскоре на Халхин-Гол была отправлена группа очень опытных лётчиков во главе с Яковом Смушкевичем, заместителем командующего ВВС РККА, которая начала заниматься инструктажем пилотов.
Прибытие 11 (по другим данным, 17) лётчиков — героев Советского Союза и их участие в боевых действиях фактически переломило всё в пользу советских войск. Ну и, конечно, назначение командующим 57-м особым корпусом РККА комдива Жукова…
Военный конфликт на Халхин-Голе начался с нападения японских солдат на погранотряд монгольской армии. В этой атаке участвовало порядка двухсот человек, и всё это выглядело как мелкий пограничный инцидент. Однако на территории Монголии к этому времени уже находилась достаточно крупная группировка советских войск (после серий столкновений на озере Хасан), и, соответственно, началась, как это принято было говорить в советское время, эскалация конфликта. Мелкий приграничный инцидент начал перерастать в настоящую и достаточно масштабную войну.
Собственно говоря, этим и было обусловлено прибытие Жукова на Халхин-Гол. Позже великий полководец вспоминал, что таких воздушных сражений, которые разворачивались у реки Халха, он не видел даже во времена Великой Отечественной войны. Чего стоит только один двухчасовой бой, в котором было задействовано порядка двухсот самолётов с обеих сторон!
После боев на Халхин-Голе Жуков докладывал Сталину: «Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерётся с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири. Офицерский же состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, мало инициативен и склонен действовать по шаблону». Так Георгий Константинович характеризовал японскую армию.
Раз уж мы заговорили о Жукове, отметим, что Халхин-Гол стал началом его полководческой карьеры. 5 июня 1939 года он прибыл в штаб 57-го корпуса, командиром которого был Николай Фекленко, и потребовал доложить обстановку. «Из доклада было ясно, что командование корпуса истинной обстановки не знает, — писал Георгий Константинович. — Оказалось, что никто из командования, кроме полкового комиссара Никишова, в районе событий не был. Я предложил командиру корпуса немедленно поехать на передовую и тщательно разобраться в обстановке. Сославшись на то, что его могут в любой момент вызвать к телефонному аппарату из Москвы, он предложил поехать со мной товарищу Никишову».
Далее Жуков докладывал, что «возвратившись на командный пункт и посоветовавшись с командованием корпуса, мы послали донесение наркому обороны». Это донесение, собственно, и превратило Георгия Константиновича в командира 57-го корпуса.
Тактика Жукова
Вступив в новую должность, Жуков немедленно начал действовать и, надо сказать, действительно выиграл этот вооружённый конфликт.
Несколько слов о командующем Дальневосточным фронтом командарме 2-го ранга Григории Штерне. Григорий Михайлович был одним из выдающихся советских командиров, который во время войны в Испании действовал под фамилией Григорович. В течение 1937 — 1938 годов он являлся главным военным советником при республиканском правительстве. Действовал весьма эффективно, настолько, что за четыре месяца 1937-го года был награждён орденами Ленина и Красного Знамени. В боях под Гвадалахарой и Уэской Штерн нанес очень серьёзные поражения франкистам. В апреле 1938 года он был отправлен на Дальний Восток, где в феврале 39-го года стал командармом 2-го ранга.
Интересная деталь: несмотря на послужной список, Штерн не пользовался большим доверием у Сталина, что, кстати говоря, проявилось уже позднее, после Халхин-Гола. Когда этот конфликт был выигран советскими войсками, значительное повышение получил Г. К. Жуков, назначенный командующим войсками Киевского особого военного округа, а Г. М. Штерн так и остался на Дальнем Востоке. Любопытно, но в мемуарах «Маршала Победы» Григорий Михайлович тоже особо не фигурирует.
По воспоминаниям генерала Петра Григоренко, Штерн был крайне недоволен действиями Жукова: «На следующий день Штерн с группой офицеров вылетел в 1-ю армейскую группу. Он долго говорил с Жуковым наедине. Жуков вышел после разговора раздражённым. Распорядился подготовить приказ. Приказ на перегруппировку войск и на вывод из непосредственного подчинения армии всех отрядов, на возвращение их в свои части».
На Халхин-Голе Жуков действовал достаточно эффективно, но при этом невероятно жестоко. Любимым инструментом наведения порядка у комкора были расстрелы. Расстрельные приказы шли каждый день. И не только в отношении солдат, но и в отношении офицеров. Штерн своей властью очень часто отменял эти чудовищные приговоры.
По сути, действия Жукова были наглядной иллюстрацией слов Сталина о том, что «советскому солдату надо иметь гораздо больше мужества, чтобы отступать, чем наступать».
К августу 1939 года 6-я японская армия насчитывала 38 тыс. солдат и офицеров, 135 танков, 250 самолётов. В составе армейской группы Жукова было 57 тыс. солдат, 515 боевых самолётов, 542 орудия, 385 броневиков и 498 танков.
Всего за время конфликта Япония потеряла 164 самолёта двенадцати типов, 90 в боях и 74 в результате катастроф, из которых 99 были истребители. И здесь, конечно, надо отдать должное Смушкевичу и всей группе лётчиков-асов, которые прибыли в Монголию. Они-то и навели в воздухе порядок, показав японцам, кто там хозяин.
20 августа был нанесён неожиданный массированный удар по японским войскам. Через три дня вся японская группировка оказалась окружённой, и уже 31 августа признала свое поражение.
Забавная деталь: 23 августа замкнулось кольцо вокруг японцев, и 23 августа был подписан пакт Молотова — Риббентропа. Япония политически запуталась. Она не ожидала такого удара со стороны своего главного союзника, Германии. Договор между Гитлером и Сталиным сильно дезорганизовал и дезориентировал японское руководство. Японское правительство подало в отставку.
Надо сказать, что военная победа СССР на Халхин-Голе и пакт Молотова—Риббентропа на достаточно длительный срок охладили пыл японцев. Они полностью переключились на «южное направление», Тихоокеанский театр, и на Советский Союз уже руку не замахивали.
Отметим, что Халхин-Гол показал одну очень важную вещь, из которой, к сожалению, не было сделано никаких выводов, — уровень военной подготовки. Начиная от рядового пехотинца и кончая высшим командным составом, он был очень низким. Уровень владения техникой, собственным оружием был не лучше.
Что касается потерь, то, по некоторым данным, японцы потеряли убитыми, ранеными и пленными 61 тыс. солдат и офицеров, советско-монгольская сторона — 57 тыс. Конечно, назвать реальную цифру погибших на Халхин-Голе не представляется возможным: она, как всегда, завуалирована. Но, как отмечали многие, кто имел отношение к этому конфликту, людей там полегло немало.