Во время Великой Отечественной войны продолжали снимать кино, причём самое разное. Фильмы тех лет — это «Иван Грозный» Эйзенштейна и «В шесть часов вечера после войны» Пырьева, это оскароносный «Разгром немецких войск под Москвой» Варламова и Копалина и «Воздушный извозчик» Раппопорта. Ведь кинотеатры не закрывали, несмотря ни на что. В Москве работали «Художественный», «Ударник», «Форум», в августе 1941-го провели первый кинопоказ в метро, на станции «Площадь Свердлова», для пережидавших бомбёжку. Производство кинохроники продолжалось даже в блокадном Ленинграде, хотя для этого не было электричества. Все процессы приспособились делать вручную.
Снимали во время войны и сказки. Например, в 1944 г. Александр Роу снял «Кащея Бессмертного», вышедшего в прокат сразу после победы. Сёстры Валентина и Зинаида Брумберг сделали мультипликационную «Сказку о царе Салтане», а Корней Чуковский в фильме «Телефон» увлечённо беседовал с нарисованным животными.
Когда же стало понятно, что немцы терпят поражение, возникла потребность в особой истории, которая давала бы надежду на будущее, веру в людей и в то, что добро всегда торжествует. В 1944 г. Евгений Шварц начал работать над пьесой по сказке «Золушка».
«Ощущение свободы»
Ленинградец Шварц после начала войны ещё некоторое время оставался в городе. Театр комедии, с которым он сотрудничал, срочно потребовал антигитлеровскую пьесу, и Шварц вместе с Михаилом Зощенко написали «Под липами Берлина». В ополчение Евгения Львовича не взяли, он дежурил на крышах, работал на ленинградском радио, писал сатиры. «И вот исчезли под масками живые разумные человеческие лица. Страшные звериные морды — куда ни взглянешь — пошли по улицам. «Вот вы такие и есть», — сказали чудовища. — «Вот мы такие и есть», — послушно повторили бедные люди. Что они думали на самом деле, трудно было догадаться. Под масками лиц не видно».
В декабре 1941-го Шварц с женой всё же эвакуировались в Киров, потом в Сталинабад, в 1944-м Шварц оказался вместе с театром в Москве. Там он начал работу над пьесой о Золушке.
Вообще фильмов по этой популярной сказке практически не было. В 1899 г. свою экранизацию снял француз Жорж Мильес, но она длилась всего шесть минут. В 1922-м семиминутную мультипликационную «Золушку» выпустил продюсер Уолт Дисней, в том же году мультик появился в Германии. В СССР тоже чуть не сделали свою «Золушку», осовремененную. Ведь именно такое название первоначально было у фильма Григория Александрова «Светлый путь», но в итоге его пришлось поменять. Хотя сюжет, как ни крути, остался почти классический, сказочный.
И вот в 1944-м, пережив неудачу с пьесой «Дракон» (при жизни драматурга она была поставлена лишь однажды и сразу запрещена), Шварц начинает работать. «Начал я писать «Золушку» в Москве. Сначала на тринадцатом этаже гостиницы «Москва». Потом в «Балчуге», потом в «Астории», когда приезжал я в Ленинград по вызову «Ленфильма». Война шла к концу, и вот мы вернулись, наконец, в опустевший и словно смущённый Ленинград. Но ощущение конца тяжелейшего времени, победы, возвращения домой было сильнее, чем можно было ждать. <…> Город, глухонемой от контузии и полуслепой от фанер вместо стёкол, глядел так, будто нас не узнаёт. Но вот вдруг я неожиданно испытал чувство облегчения, словно меня развязали. И с этим ощущением свободы шла у меня работа над сценарием. Песенки получались легко, сами собой. Я написал несколько стихотворений, причём целые куски придумывал на ходу или утром, сквозь сон».
В поисках группы
Пьесу собиралась поставить Надежда Кошеверова, бывшая жена Николая Акимова. Именно поэтому и возникла кандидатура Шварца как автора пьесы — он работал в акимовском театре. Брак Кошеверовой и Акимова на тот момент распался, но связи и знакомства остались. «Говорила она баском, курила и при первом знакомстве не произвела на меня никакого впечатления. В дальнейшем же мне показалось, что она хороший парень. Именно так. Надёжный, славный парень при всей своей коренастой, дамской и вместе длинноногой фигуре», — вспоминал Шварц.
Акимов, впрочем, тоже работал на картине художником. Нашлась роль и для его новой жены, актрисы Елены Юнгер, которая сыграла одну из сестёр Золушки. Сорежиссёром стал Михаил Шапиро, с которым Кошеверова уже работал до этого и была полностью удовлетворена сотрудничеством.
В поисках актёров
Но успех фильма во многом определяется не только сценарием и постановщиками, но и выбором актёров. Надежда Кошеверова хотела видеть в главной роли Янину Жеймо, актрису «Ленфильма», которая в 1930-е уже снималась в картинах по сценариям Шварца. В конце войны она переживала непростое время: в блокаду умерла её сестра, мужу ошибочно сообщили, что Жеймо погибла, и он женился на другой. Актриса осталась практически без работы, и Кошеверова очень хотела её поддержать. Хотя Янине Болеславовне в 1946 г., когда началось производство, было уже 37 лет…
Ей пришлось понервничать. Первоначально Жеймо пригласили на, вроде бы, безальтернативной основе — в роли Золушки видели только её. А некоторое время спустя Янина Болеславовна обратила внимание на то, что платье её героини вдруг стало длиннее. Оказалось, что всё-таки есть и другая кандидатка на роль, выше ростом и намного моложе. В итоге утвердили именно Жеймо, хотя и старались снимать во второй половине дня — утром лицо выдавало, что ей уже за 30.
В роли Мачехи мы сегодня представляем только Фаину Раневскую. Но и на эту роль было несколько претенденток. Первая — оперная певица Софья Големба, которая уже снималась у Кошеверовой в экранизации Гоголя «Черевички» в роли Солохи. Вторая претендентка была одобрена Шварцем, это была актриса театра Сатиры Надежда Нурм.
Выбрали Раневскую, хотя её Мачеха вызывала множество нареканий. «Раневская играет безграмотно, это из рук вон плохая провинциальная манера передачи, кроме того, она просто ничего не видит», — считал Григорий Козинцев.
А актриса была очень требовательна к себе. Как вспоминала её экранная дочь Елена Юнгер, Фаина Георгиевна уходила от посторонних, повторяла слова, искала, на чём строить роль. Подтягивала кожу на лице с помощью лака для волос, закладывала за щёки комки ваты, чтобы лицо не казалось худым, придумывала своей героине новые реплики (чего совершенно не терпел Шварц). В итоге эта роль Раневской считается одной из лучших.
На роль Короля, которую сыграл Эраст Гарин, также были другие претенденты. Например, Юрий Толубеев, артист Театра драмы имени А. С. Пушкина (Александринский театр) и Константин Адашевский. Последний, впрочем, сыграл в итоге в фильме, но только роль королевского герольда. А Гарин убедительнее всех уходил в монастырь, а потом требовал корону обратно. Во многом и этот выбор определили симпатии Евгения Шварца. Алексея Консовского, наивного и чистого принца, тоже утвердили далеко не сразу. Сомневались: всё-таки ему было 34 года, боялись, что камера выдаст возраст. В качестве альтернативы пробовали артиста театра Станиславского Виктора Белановского (большой актёрской карьеры он так и не сделал).
Осталось добавить только, что пела за Золушку Любовь Чернина, имя которой не указано в титрах. Выпускница Киевской консерватории, она имела приглашения от ведущих театров, но предпочла работать на эстраде.
Наперегонки со временем
Снимали в павильонах «Ленфильма» — разрушенных, холодных, разорённых. Костюмы были трофейные, делать картину цветной, как первоначально задумывалось, не вышло, слишком дорого. Но главное, что было у группы, — это «военная идеологическая оттепель», как назвал её историк Лев Лурье. Он отмечает, что ещё бы год, и фильм могли бы не снять или положить на полку. Ведь в августе 1946-го вышло постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», началось новое закручивание гаек. А съёмочная группа у «Золушки» была более чем сомнительная — родственники и друзья врагов народа, репрессированных, белоэмигрантов, композитор — итальянец, исполнительница главной роли — полька…
На худсовете, который утверждал картину, постановили: скучно, нужны переделки. Кошеверова согласилась, другое дело, что переделывали те сцены, которые и сами создатели посчитали не совсем удачными. Так что уступки были допустимыми.
Зрители, конечно, не верили всему, что происходит на экране. Ведь они прекрасно знали, что Золушка — сказочная героиня, да и все коллизии сюжета были им хорошо известны. Но популярность фильма была оглушительная. Что же тогда подкупало?
В одном из писем, которые Жеймо получала сотнями, зрительница писала: «Дорогая Янина, я тоже хочу стать какой-нибудь артисткой. Я собираю все ваши открытки если бы мне увидеть вас я бы осталась спокойна. Вы не понимаете меня, как я хочу вас видеть. Я знаю, вы работаете в «Ленфильме», но как мне вас видеть я не знаю».
Принцу и Золушке признавались в любви, звали замуж и предлагали жениться. Умоляли ответить, прислать фото, написать хотя бы два слова, но только лично. Зрителям нужен был свет, искренность, любовь и лёгкость. Свобода, которую чувствовал Шварц, создавая пьесу.
Картина вышла в 1947 г. Как писала критик Любовь Аркус, «далее будут сниматься в основном фильмы о великих русских композиторах, которые на набережных Невы встречаются с великими русскими социал-демократами и с великими русскими писателями и разговаривают о том, как они любят народ и ненавидят проклятое самодержавие. Только этими фильмами и будет исчерпываться репертуар советского кино». Кошеверова и компания успели снять свою сказку.