«Кино — это жизнь, из которой вырезано всё скучное», — сказал Альфред Хичкок. Хотя в какой-то момент голливудское кино чуть не стало жизнью, из которой вырезано всё интересное. Речь о периоде с 1934 по 1960 годы, когда в Голливуде действовал так называемый Кодекс Хейса.
Кино как объект нападок
Кино, которое прославило Америку и сделало Голливуд почти что именем нарицательным, не всегда было в чести у власти. К нему относились как к инструменту, который должен воспитывать и не будоражить.
Регулировать его в США начали практически с момента появления кинематографа на свет. Первый сеанс, организованный братьями Люмьер, состоялся в Париже в 1895 г., а уже в 1897-м в штате Мэн запретили демонстрировать фильм о боксе. В 1896 г. на экраны вышел фильм «Поцелуй» (его название описывает и основное содержание). Что писали газеты? «Увеличенное до пропорций Гаргантюа, это омерзительное зрелище не вызывает ничего, кроме чувства тошноты. Немедленное вмешательство полиции — вот всё, что требуется».
В 1915 г. американский кинематограф ждало по-настоящему серьёзное ограничение. В тот год в прокат вышел фильм Дэвида Гриффита «Рождение нации». Трёхчасовая немая картина рассказывала о годах Гражданской войны и послевоенном периоде. Темнокожих американцев Гриффит показал недалёкими и агрессивными (при этом играли их белые актёры с покрытой гримом кожей), а ку-клус-клановцев представил чуть ли не спасителями нации.
С одной стороны, картина вызвала невероятный интерес и собрала около 2,5 млн долл. на современные деньги. С другой, она возмутила борцов за права цветного населения. В итоге Верховный суд США принял решение, что кинофильмы как коммерческая продукция не подпадают под действие Первой поправки Конституции, защищающей свободу слова. С этого момента власти города или штата могли сами принимать решение, разрешить фильм к прокату или нет.
Но это ещё полбеды. К делу борьбы с непристойным кинематографом подключилась церковь. Дошло до того (забежим вперёд), что в 1934 г. начала работать организация, созданная Епископальным комитетом по кинематографии, — «Легион благочестия». Он мог устроить митинг под лозунгом «билет на непристойный фильм — билет в ад», а мог и организовать в неугодном кинотеатре пожар.
Преступления и разврат
Кино американцы любили, особенно его утешающую силу в годы Великой депрессии. Но вот сам Голливуд считали вместилищем разврата. Любой скандал раздувался прессой. Например, в 1922 г. был убит режиссёр и актёр Уильям Десмонд Тейлор. Преступление так и не было раскрыто, но расследование было громким. Выяснилось, что одновременно он крутил несколько романов. В 1921 г. популярнейшего комика и любимца публики Роско «Фэтти» Арбакла обвинили в изнасиловании и убийстве актрисы Вирджинии Рэпп. Обвинения в итоге были сняты, но и репутации, и карьере актёра был нанесён непоправимый урон.
С таким Голливудом надо было что-то делать. Тем более что кино смотрели дети, а оградить их от тлетворного влияния надо было в первую очередь. Да и взрослым не стоило видеть всё, что показывали на экране. В 1920-е гг. в кино были и эротические сцены, и межрасовые связи, и даже употребление наркотиков. Мы помним про свободу местных властей не пустить фильм на экран, и они им пользовались. В этой ситуации режиссёры пришли к мысли, что придётся взять регулирование индустрии в свои руки: пока за дело не взялось государство, принять внутренний кодекс и следовать ему. Так появился Кодекс Хейса.
Есть и другая точка зрения, которую высказал режиссёр, продюсер и сценарист Ричард Молтби. Он считает, что кодекс саморегулирования стал для кинематографистов способом «пойти на опережение». С одной стороны, они опасались, что американские протестанты, выступавшие за «традиционные ценности», окажутся достаточно сильны. С другой, антимонопольные органы США пошли в наступление на кинотеатры, роль государства в индустрии могла усилиться. Не желая ни разбираться с консерваторами, ни бодаться с правительством, режиссёры, продюсеры и прокатчики решили сделать отвлекающий манёвр. Его роль и сыграл Кодекс Хейса. Если план был такой, то задумка сработала.
Нельзя и совсем нельзя
В 1922 г. кинематографисты пригласили Уильяма Хейса, бывшего министра почты США, а также старосту пресвитерианской церкви. Он должен был стать своего рода независимым экспертом, который оценит положение дел в индустрии и предложит механизм регулирования. Ранее такое же решение приняли в Высшей бейсбольной лиге, так что образец у киношников был. Хейс возглавил Ассоциацию производителей и прокатчиков фильмов и начал подготовку регулирующего документа.
В 1927 г. он предложил руководителям основных голливудских студий присоединиться к выработке норм, и они откликнулись. В итоге получился документ в двух частях: нельзя показывать на экране и не рекомендуется показывать на экране.
Полный запрет налагался на нецензурную и экспрессивную лексику, изображение соблазнительной наготы, любые намёки на сексуальные извращения, изображение смешанных браков или межрасовых интимных отношений
Список того, что не рекомендуется показывать в кино, был куда шире: от международных отношений и сомнительных действий с флагом до сцен, демонстрирующих убийства. Мужчина и женщина отныне не могли на экране оказаться в одной постели. Мятежи и восстания тоже ушли за кадр.
Кодекс не был простым перечислением пунктов, по ним давались разъяснения. Например, какие танцы могли иметь место в кино? Такие, которые не изображают сексуальные действия или не намекают на таковые (что бы это ни значило). В общем, танец не должен быть «непристойным выражением страсти». При изображении супружеской спальни надо было руководствоваться «вкусом и тактом». Знакомая и сегодня ситуация: ограничение есть, но до какой степени оно строгое — определяйте сами.
В общем, если в фильме показывали непристойное поведение, зло или грех, режиссёр должен был снять их так, чтобы публика никогда не испытывала симпатий к тёмной стороне силы. Это прекрасно объяснил герой незаконченного романа Фицджеральда «Последний магнат» продюсер Монро Стар: «Что бы она ни делала, ею движет одно. Идёт ли она по улице, ею движет желание спать с Кеном Уиллардом; ест ли обед — ею движет желание набраться сил для той же цели. Но нельзя ни на минуту создавать впечатление, что она хотя бы в мыслях способна лечь с Кеном Уиллардом в постель, не освящённую браком».
Соблюдать, обходить, нарушать
В 1930 г. Кодекс был составлен и начал применяться. Его можно было и не соблюдать, преследований или наказаний не последовало бы. Но вольности со стороны режиссёра приводили к тому, что кинотеатры не брали картины в прокат. В том же году на базе Ассоциации производителей и прокатчиков фильмов появилась Администрация производственного Кодекса. Это были цензоры, которые следили за пристойностью, шутками, а также за тем, чтобы экранный поцелуй не длился больше 3 секунд, а кровати экранных мужа и жены стояли на расстоянии не менее 70 см друг от друга.
И режиссёры шли на уступки. Автор фильма «Мистер Смит едет в Вашингтон» Фрэнк Капра пошёл на переделку сценария. По первоначальному сюжету, честный сенатор Джефферсон Смит начинал бороться против коррупции и проигрывал. В итоговом варианте акценты смягчили, коррупция предстала не системой, а частным случаем, и Смит стал чуть ли не национальным героем. К сценарию фильма «Чудо Морганс-Крик» режиссёра Престона Стерджеса было столько замечаний, что производство начали всего с 10 утверждёнными страницами. В фильме «Горбун Собора Парижской Богоматери» Фролло вдруг стал судьёй — ведь священника нельзя было показывать в неприглядном свете.
Кое-кто обходил запреты. Например, в фильме «Дурная слава» Хичкока герои Кэри Гранта и Ингрид Бергман целуются в кадре больше двух минут. Они обмениваются короткими поцелуями, не разрывая объятий. В итоге сцена получилась очень нежной и лиричной. В «Унесённых ветром» герой Кларка Гейбла произносит: «Дорогая, если честно, мне наплевать». В оригинале звучит слово damn, «проклятие». По легенде, режиссёр Сэлзник заплатил 5 тыс. долл. за бранное слово. На самом деле подобные слова можно было произносить, если этого требовали экранные обстоятельства, но миф о 5 тысячах так понравился зрителям, что его можно услышать до сих пор.
К началу 1960-х гг. стало понятно, что Кодекс трещит по всем швам. Отличным примером здесь может быть картина «Некоторые любят погорячее», больше известная нашему зрителю как «В джазе только девушки». В фильме 1959 г., когда номинально Кодекс ещё действовал, было полное собрание запретных тем: алкоголь, сексуальность, переодевание мужчин в женщин и десятки шуток в связи с этим, соблазнение, а в финале хрестоматийное:
— Господи, я мужчина!
— У каждого свои недостатки.
Фильм не прошёл цензуру, но это не помешало кинотеатрам показывать его. Никому не хотелось терять такие сборы. В титрах картины не было значка Американской киноассоциации. Вот, собственно, и всё.
Окончательно распрощались с Кодексом Хейса в 1968 г. К тому моменту стало очевидно, что «стерилизованное» кино проигрывает телевидению, надо было бороться за зрителя. Фильмам начали присваивать возрастные рейтинги, и эта система существует до сих пор.