Персидская война: эпопея императора Юлиана
Противостояние Востока и Запада занимало античных людей не меньше современных — со времён появления мощной и относительно единой Персидской империи, бросившей вызов греческим городам в Азии, а после и самой Греции, борьба одной цивилизации с другой только набирала обороты. Во времена Александра Великого казалось, что западные пришельцы одержали убедительную победу, стерев с лица земли как саму Персию, так и её осколки. На деле всё оказалось не так просто: империя Александра распалась, а на смену грозным Ахеменидам, пришли не менее грозные Аршакиды — знаменитые парфяне. Значительные перемены произошли и на Западе, где пальму первенства перехватили римляне, покорившие Италию с сопредельными областями, обосновавшиеся в Азии и даже захватившие обширные территории плодороднейших земель Междуречья.
Впрочем, и здесь всё было не так радужно: пока в Риме шли бесконечные усобицы, а войска по всей империи провозглашали своих командиров кесарями, ослабевшие парфяне были сметены новой династией — Сасанидами. Власть детей Сасана покоилась на иных принципах управления, а общество (по крайней мере, двор шахиншаха) скреплял возрождённый зороастризм. Сасаниды стали достойными соперниками римлян и сумели потеснить их как в Месопотамии, так и в Армении, бывшей буфером, в котором боролись обе империи. В конце III века н. э. Диоклетиану удалось вернуть утраченное предшественниками, однако в 338 году срок перемирия истёк и началась новая римско-персидская война, справедливо называемая Великой: с перерывами военные действия шли почти 25 лет. Сыну Константина Великого — Констанцию II, так и не удалось добиться сколько-нибудь заметных успехов, в то время как энергичный персидский шахиншах Шапур II захватывал крепости и провозгласил себя наследником империи Ахеменидов, претендуя на всю Азию и даже больше.
Юлиан Отступник: великий грешник или великий полководец?
Быть может, римские правители достигли бы больших успехов в борьбе с персами, если бы не положение на других границах и бесконечные междоусобицы, потрясавшие империю до самых основ. Вот и Констанцию пришлось бросить персидский фронт для борьбы с неожиданным противником — собственным двоюродным братом по имени Юлиан, вошедшим в историю как Юлиан Отступник. Осенью 361 года по пути на войну с братом Констанций заболел и умер, так что Юлиан одержал победу в гражданской войне фактически бескровно. Началось короткое, но яркое правление одного из самых известных римских императоров, чья фигура вызывала интерес как современников, так и потомков. Нужно сказать, что ещё в 355 году, когда Юлиан был провозглашён цезарем и отправлен в Галлию с задачей остановить вторжение германцев, жаждавших захватить плодородные земли по эту сторону Рейна, молодой полководец быстро обратил на себя внимание своими военными дарованиями, сдержанностью и уравновешенностью, что выгодно отличало его от прочих вельмож и брата-императора. Громкая победа при Аргенторате, где располагавший весьма скромными силами цезарь сумел одержать верх над алеманнами и спас Галлию от разорения, стала лишь подтверждением его несомненного полководческого таланта, однако в веках Юлиан «прославился» совсем не этим.
Дело в том, что среди правителей пока что единой Римской империи Юлиан был последним императором-язычником. Более того, этот философ-неоплатоник нисколько не скрывал своих убеждений и даже начал преследования христиан, вздохнувших спокойно после принятия Миланского эдикта в 311 году. Теперь же, когда по смерти Констанция Юлиан бескровно стал новым императором, на христиан снова начались гонения, что обеспечило императору феноменальную «популярность» как в раннехристианских сочинениях, так и позднейшей церковной традиции, где он за редкими исключениями представлялся как образец греховности, погубивший не только себя, но и многих других, за что был сурово наказан Небесами. Что же случилось с победителем алеманнов?
Тигр и Евфрат — новая встреча с персами
Став во главе империи Юлиан начал готовиться к продолжению войны с Сасанидами: Шапур II ясно дал понять римлянам всю серьёзность своих намерений, угрожая всей восточной границе империи. С другой стороны, самому Юлиану не были чужды честолюбивые замыслы: он намеревался перейти Евфрат и Тигр, покорить столицу Сасанидов Ктесифон, а после, подобно Александру, дойти до Индии. И хотя за 700 лет, отделявших императора от времён македонского царя, ситуация в Междуречье изменилась кардинально, Юлиан грезил лаврами победителя и титулом «Парфянского» подобно великим императорам прошлого. Римляне давно не предпринимали сколько-нибудь активных завоевательных походов, так что импульс Юлиана мог стать отправной точкой для чего-то большего хотя бы с точки зрения моральной и пропагандистской, тем более, что он уже имел опыт преодоления больших рек и действий на неприятельской территории за Рейном.
Для начала Юлиан отправил послов к армянскому царю, чья помощь могла сильно облегчить ход кампании, и к арабским племенам, набеги которых могли отвлечь внимание персов на южном фланге, после чего остаток 362 года провел в подготовке к решающей схватке. Было решено наступать вдоль течения Евфрата, по водам которого должен был идти целый флот из более чем тысячи кораблей и судов, перевозивших поклажу, припасы и осадные машины. На этом фоне Шапур, связанный очередной войной на своей восточной границе, предложил мир на почётных условиях, которые предложил бы сам Юлиан, однако император отказался, предвкушая молниеносный успех завоевательного похода. 5 марта 363 года главные силы римлян вышли из Антиохии и двинулись по направлению к Евфрату, где уже сплавлялась флотилия, возглавляемая двумя навархами (адмиралами). Император делал ставку на стремительность движения и внезапность нападения: одновременно с римскими силами с севера должны были наступать армяне, которым был отправлен вспомогательный корпус численностью 16 000 человек. Начался Великий Персидский поход.
Римские легионы, флот и император-отступник
Уже 27 марта главные силы оказались у берегов Евфрата (в районе современной Эр-Ракки в Сирии), где к ним присоединились пришедшие на помощь арабы. Здесь же римляне встретили флотилию и продолжили путь вдоль течения реки. В начале апреля армия достигла собственно персидских земель, у границы которых Юлиан произнёс зажигательную речь и раздал солдатам значительные денежные суммы. Группировка Юлиана насчитывала около 60 000 воинов, включая союзников, обозных, кавалерию, гвардию и галльских ветеранов. Марш был организован отлично, подразделения были распределены в колонны-корпуса, способные двигаться, вести бой и решать оперативно-тактические задачи самостоятельно. Отдельными частями армии были авангард и арьергард, особое место отводилось обозам, безопасность которых была залогом повиновения армии.
Весь апрель римляне огнём и мечом шли по землям персов, упорно продвигаясь к Ктесифону, причём сам император неоднократно подвергал свою жизнь опасности: однажды во время рекогносцировки Юлиан попал в засаду и несомненно погиб бы, если бы не личная храбрость и боевые навыки. 14 мая была взята Майозамалха — крепость, охранявшая подступы к персидской столице. 27−28 мая римляне уже переправлялись по «Царской реке» — каналу, соединявшему Евфрат и Тигр в одном особенно узком месте. Шапур с армией спешил с восточных границ, однако Юлиан оказался у стен Ктесифона раньше. Здесь в полевом сражении ему удалось разгромить войска неприятеля, ведь главная ударная сила Сасанидов — всадники-катафракты и боевые слоны находились в войске шахиншаха, так что римляне едва не ворвались в сам Ктесифон. Впрочем, взять столицу Юлиан так и не сумел: находившийся в окрестностях современного Багдада Ктесифон был настоящим мегаполисом своего времени, осада которого требовала колоссального напряжения сил и средств, чего Юлиан в виду скоро подхода Шапура позволить себе не мог. Ожидавшиеся с севера армянские подкрепления так и не появились, потому римский император был вынужден обратиться к стратегии сокрушения и, как в своё время Александр Македонский, попытался навязать персидскому царю полевое сражение.
Для дальнейшего продвижения на юго-восток было решено сжечь флот и включить экипажи кораблей в полевую армию: ниже Ктесифона Тигр, на котором теперь оказались римляне, был несудоходен, а сам Юлиан ринулся в сердце персидской державы, рассчитывая встретить там Шапура. Шахиншах, однако, оказался достойным наследником не только Ахеменидов, но и парфян, и вместо генерального сражения, исход которого вполне мог быть на стороне римлян, применил стратегию измора, изматывая Юлиана постоянными стычками и набегами, сжигая посевы и уводя скот. К середине июня наметился кризис всей кампании: сражение не состоялось, подкрепления с севера не пришли, а до Суз, которые планировал захватить Юлиан, армия так и не добралась. Императору ничего не оставалось, кроме как повернуть назад: с боями армия двинулась к Тигру и 21 июня достигла великой реки у города Гукумбра, где войска получили возможность отдохнуть и перевести дух.
Казалось, что дела должны пойти на лад, однако в реальности всё стало только хуже: персы наседали всё сильнее, грозя то разгромить арьергард, то разорить обоз, а 25 июня римское войско и вовсе встретилось с одним из сасанидских военачальников, под командой которого находился внушительный корпус катафрактов, слоны и пехота, включая лучников. Несмотря на тяжёлое положение римского войска, отчаявшиеся воины Юлиана сумели одержать верх над персами, хотя и не добились полного успеха: армия Шапура потерпела поражение, но не была рассеяна, а значит и дальше угрожала римлянам. И всё-таки делать было нечего: у римлян не осталось припасов, так что они были вынуждены продолжить движение на виду у противника, чем не замедлили воспользоваться в неприятельском лагере. Римляне построились огромным каре, фланги которого были дополнительно усилены конницей, однако это не спасло их от решительной и яростной атаки персов. 26 июня римская история изменилась.
Сасанидские войска обрушились сначала на арьергард римлян, но вскоре охватили весь порядок неприятеля: создавалось впечатление, что персы одновременно везде. Заслышав о нападении врага, Юлиан бросился на подмогу, стараясь разобраться в ситуации и перегруппировать силы. В пылу битвы император не надел панцирь и был тяжело ранен неприятельским всадником. Несмотря на все усилия лекарей, спустя три дня Юлиан скончался, якобы воскликнув перед смертью: «О, Солнце, потеряло Юлиана!» Так умер последний император-язычник и последний наследник традиции Диоклетиана и Траяна, Селевка и Александра. В последней попытке переломить ход боя, ход войны, ход истории пал Юлиан Отступник.