Размещение фигур четырёх знаменитых литовских князей среди ключевых персонажей истории Российского государства оказалось для многих неожиданностью. Какое отношение основатели и лидеры Великого княжества Литовского, которое позднее стало частью Речи Посполитой, имели к становлению и возвышению восточного соседа? Ведь на первый взгляд Литва и Москва чаще конфликтовали, чем дружили (а вплоть до XVIII века были разными государствами). Но это лишь упрощённое восприятие более сложных процессов.
Язычник Гедимин и православие
К XIV веку русские земли представляли собой разорённые монгольским нашествием и слабо связанные между собой территории. Иго не сплотило княжества и не прекратило междоусобиц. Просто теперь русские князья в борьбе за верховенство искали покровительства в Орде. В эту эпоху на западных границах Руси громко заявили о себе сильные соседи — литовцы.
История прихода к власти первого из знаменитых князей Литвы Гедимина (Гедиминаса) окутана тайной. Есть несколько версий. По одной из них, он служил у вождя Витена конюхом и убил его, вступив в сговор с женой правителя, а затем узурпировал власть. По другой, он был то ли сыном Витена, то ли его родным братом. В любом случае именно с приходом к власти Гедимина в 1316 году принято вести отсчёт начала расцвета Великого княжества Литовского.
В своей внутренней политике Гедимин активно опирался на связи с восточными соседями. Он перестроил воинское дело по образу русских дружин. До него литовское войско представляло собой слабо организованное ополчение, способное лишь на набеги и грабежи. Гедимин превратил его в стройные полки, способные на длительные походы и осаду замков и городов с применением стенобитных машин. При Гедимине на границе его владений были возведены новые крепости, способные остановить вторжение неприятелей. Причём львиную долю войска составляли русские полки, возглавляемые русскими военачальниками из соседних удельных княжеств.
Две последние жены Гедимина, Ольга и Ева, были православными княгинями. Детям своим он устраивал браки с христианскими владыками. Причём, как правило, православными. Хотя сам Гедимин до конца жизни оставался язычником. Так, дочь Августу он выдал замуж за московского князя Симеона Гордого (сына Ивана Калиты), а другую дочь, Марию, — за тверского князя (и соперника Москвы) Дмитрия Михайловича. Любимого сына Ольгерда Гедимин женил на дочери витебского князя Марье Ярославне. Позднее эта политика привела к появлению обширной прослойки православной литовской знати, тесно связанной с русскими княжествами.
При Гедимине в его новой столице Вильне были построены и католические храмы. Но влияние сторонников римской курии многие годы оставалось слабым. Во многом потому, что основатель литовской государственности был непримиримым врагом католического Немецкого ордена, обосновавшегося в Пруссии и Прибалтике.
«Не разрушать старины, не вводить новизны»
Ещё до Гедимина власть литовских вождей распространилась на территории соседних русских княжеств. Под контролем литовцев оказались Полоцк, Гродно и Берестий (Брест). И это было только начало мощной экспансии.
Политическим и военным путём Гедимин присоединил к своему княжеству земли Витебские, Минские, Туровские и Пинские. В своей завоевательной политике Гедимин руководствовался принципом: «Не разрушать старины, не вводить новизны». Он позволял местному населению придерживаться прежней веры и не вмешивался в устоявшиеся обычаи. В рабство никого не угоняли, а города не превращали в пепелища. Тем, кто помнил нашествие Батыя и его преемников, такая завоевательная политика казалась вполне гуманной.
В конце правления Гедимин обратил свой взор на южнорусские земли. Он организовал походы на Владимир Волынский и Киев. В 1321 году на реке Ирпени литовцы разбили объединённое войско киевского, переяславского и двух брянских князей.
Постепенно под контролем Гедимина оказалось в разы больше русских земель, чем собственно литовских. В письмах он подписывается: «Гедимин божьей милостью повелитель литовцев и русских». При Гедимине в Вильне по строили первый православный храм, а само население было преимущественно русским.
Таким образом, Гедимина можно смело называть «собирателем» западных и южных русских земель. В этом качестве он стал своеобразным конкурентом московских князей. И вскоре это привело к затяжным конфликтам.
В 1341 году Гедимин пал в бою с тевтонцами. Распорядиться княжеским престолом он не успел, поэтому на власть претендовали сразу семеро его сыновей. Сначала они постарались решить этот сложный вопрос полюбовно и разделили все владения на равные уделы. В столице Вильне сел младший из сыновей Гедимина — Евнутий.
Но русского сценария с дроблением государства на независимые княжества не произошло. Вскоре стало ясно, что реальных претендентов на высшую власть только двое.
Ольгерд и Кейстут
Родные братья Ольгерд и Кейстут отличались от современников преданной неподкупной дружбой. Что для той эпохи было не очень характерно. Тесному взаимодействию не мешали даже религиозные различия. Ольгерд исповедовал православие, а Кейстут до конца жизни оставался язычником.
Ольгерду изначально принадлежали города Крево и Витебск. Кейстут правил в Троки (Трокай), столице Жмуди, и одновременно владел Гродно и Берестием. Ольгерд сверг Евнутия и провозгласил себя великим князем Литовским и Русским. Кейстут не претендовал на громкие титулы и вполне удовлетворился прежним статусом. На протяжении многих лет между братьями царило полное согласие и взаимопонимание. Кейстут оборонял границы Литвы от Тевтонского ордена, а Ольгерд продолжал политику отца, присоединяя русские земли к своим владениям.
Все московские князья после князя Василия II — потомки Гедимина, хоть и по женской линии, так как матерью Василия II была Софья Витовна, внучка Гедимина. Первый русский царь Иван IV Грозный был потомком Гедимина в седьмом колене. Правда, со смертью его сыновей эта ветвь Гедиминовичей пресеклась.
В начале правления Ольгерда духовник его первой жены Марии Витебской Нестор крестил несколько литовцев. Это событие вызвало негодование у многих представителей местной знати, придерживавшейся языческих верований. Влиятельные жрецы потребовали сурового наказания для вероотступников. В итоге в 1347 году мученической смерти были преданы три человека. Впоследствии на месте их казни новая жена Ольгерда Ульяна Тверская заложила храм Святой Троицы. А казненных причислили к лику святых.
Главным противником Литвы на востоке оказалась Москва. Потому что московские князья также претендовали на роль «собирателей" земель. Основным объектом соперничества стал Смоленск, а также возможность влияния на богатые города-республики Новгород и Псков.
Выбирая между покровительством Москвы и Вильны, псковичи отдавали предпочтение литовскому князю. Благодаря этому Ольгерд смог посадить в Пскове на княжение своего сына Андрея Полоцкого. Проблем не возникло в том числе и потому, что княжич был крещён по православному обряду.
Смоленск же традиционно связывали торговые отношения с Витебском и Полоцком, которые принадлежали Литве. Да и Москва действовала, скорее как агрессивная Орда, чем перспективный партнёр. В 1359 году Смоленское княжество возглавил Святослав Иванович, который стал верным союзником Ольгерда как в походах на Москву, так и в войне против ордена.
Не забывал Ольгерд и о южном направлении. Он присоединил к Литовскому княжеству Чернигово-Северские земли. В главных городах Ольгерд посадил на княжение своих сыновей. А вскоре во власти Литвы оказались и Киево-Подольские земли. Сложнее сложилась ситуация с Галицией и Волынью, на которые претендовал польский король. После длительной борьбы за Литвой осталась Волынь, а Галиция — за Польшей.
Второй женой Ольгерда стала тверская княжна Ульяна Александровна. Таким образом Литовское княжество сделалось союзником Твери, которая к тому времени являлась одним из главных соперников Московского княжества за господство над восточно-русскими землями. В это время к власти в Москве пришёл Дмитрий Иванович, прозванный впоследствии Донским. Энергичный князь повёл бескомпромиссную борьбу с Тверью. Но в лице Михаила Александровича Тверского встретил серьёзного противника, за спиной которого стояла могущественная Литва. В итоге конфликт Твери и Москвы вылился в три похода литовцев на восток.
Борьба за Белокаменную
Первый поход Ольгерда состоялся осенью 1368 года. Действовал он, как всегда, быстро и неожиданно. Летописцы отмечали: «Этою-то хитростию он и забрал города и земли и попленил многие страны, воевал он не столько силою, сколько мудростию». Разбив сторожевой полк, Ольгерд вошёл в Москву и осадил Кремль, который незадолго до этого обзавёлся каменными стенами. Три дня Ольгерд безуспешно пытался взять цитадель. В итоге литовцы отступили, опустошая по пути окрестности. От похода выиграла Тверь, к которой вернулась часть ранее отторгнутых Москвой территорий.
Во второй поход на Москву Ольгерд отправился в конце 1370 года. Это была месть за разорение тверских владений московским князем. Михаил Тверской лично просил Ольгерда о помощи. Правда, литовцы ещё не до конца оправились после сокрушительного поражения в Пруссии. Тем не менее Ольгерд, заручившись поддержкой Святослава Смоленского, во второй раз вторгся на территорию Московского княжества, разграбил несколько городов и вновь осадил Кремль. Но и в этот раз преодолеть каменные стены не удалось.
Добившись перемирия, Ольгерд отступил, посчитав, что его союзнические обязательства перед тверским князем выполнены. Московский князь больше не хотел искушать судьбу и решил подстраховаться от нового вторжения с запада. Он договорился о женитьбе своего двоюродного брата Владимира Дмитриевича на дочери Ольгерда Елене.
Впрочем, этот брак не помешал состояться третьему походу литовцев на Москву в апреле 1372 года. Опять с просьбой об этом выступила Тверь. И Ольгерд, собрав большое войско, двинулся на Москву. Литовцы захватили Дмитров, Торжок и Кашин. Возле Любутска они встретились с московским войском. Но до битвы дело так и не дошло. То ли литовский князь не был уверен в своих силах, то ли сделали своё дело богатые подарки московитов. Через несколько дней было заключено перемирие и определены границы владений между Вильной и Москвой.
Литовская гражданская
После смерти Ольгерда в 1377 году московский князь наконец мог быть уверен, что угроза с запада надолго исчезла. Потому что в Литве началась кровавая гражданская война. Перед смертью Ольгерд успел назначить наследником Ягайло, сына от второго брака, в обход более старшего Андрея Полоцкого. Кейстут поначалу поддержал это решение, но потом передумал. Литва оказалась расколота.
В 1381 году Кейстут сместил Ягайло и отправил в ссылку в Витебск, взяв обещание никогда не воевать против себя. Однако вероломный Ягайло клятву не сдержал. В июне 1382 года он с большим войском осадил Трокский замок, выманил обманом на переговоры Кейстута, пленил и отвёз в Крево. Через пять дней по приказу Ягайло Кейстута умертвили. Один из самых именитых государственных деятелей Литвы погиб не в битве с врагами, а от руки собственного племянника.
Смерть Кейстута не завершила в Литве борьбу за власть. Потому что о своих правах на княжение заявил Витовт, сын Куйстута. Вражда между двоюродными братьями затянулась на годы. Витовт, пытаясь одолеть Ягайло, обратился за помощью даже к такому принципиальному врагу, как магистр Немецкого ордена. Более того, Витовт ради этого союза первым из известных литовских князей принял католическую веру. Правда, позднее, если конъюнктура менялась, он мог обратиться и в православие, и просить помощи у языческих богов.
Компромисс между братьями был найден в 1385 году. Ягайло стал королём Польши и назначил Витовта своим наместником в Литве (с самыми широкими полномочиями). Фактически начался процесс объединения Польши и Литвы в одно государство — Речь Посполитую.
Высшая награда
После обретения независимости в Литве в честь Витовта был учреждён орден Витаутаса Великого. Этот знак в 1930 году стал высшей государственной наградой республики. В СССР орден был отменён, а в новой Литве в 1991 году восстановлен.
В современной Белоруссии
Широкое распространение получила теория, что ключевую роль в жизни Великого княжества Литовского играли вовсе не этнические литовцы (которых в ту эпоху называли аукштайтами, жемайтами и пр.). Ведущее положение, по этой теории, принадлежало литвинам — предкам современных белорусов. Одним из важнейших аргументов является язык источников. Подавляющее большинство дошедших до нас документов княжества (в том числе и бытового характера) написано на западных диалектах русского языка.