М. А. УЛЬЯНОВОЙ

4/III. 1903.

Дорогая Марья Александровна! целую вечность не писала я, забыла даже, когда и писала последний раз. Дело в том, что я совершенно разучилась писать письма и чувствую к ним страшное отвращение.

Каждый раз надо порядочное усилие воли, чтобы взяться за перо. Когда начнешь писать, тогда уже пишется само собой, даже во вкус входишь, но приниматься очень трудно.

Сейчас Володи нет дома, он уехал проветриться немного. Я всегда рада бываю, когда он предпринимает поездки, они очень освежающе действуют на него. Перемена обстановки успокаивает нервы, а то очень уж однообразно тянется жизнь — все одни и те же впечатления, одни и те же люди. Над книгами тоже ведь надоест сидеть.

Этот раз и я было хотела поехать вместе с Володей, но опять не удалось — работы подоспело много да и мама у меня что-то расклеилась, не хотелось, да и нельзя было оставить ее одну. У ней была инфлюэнца, очень сильная, так что пришлось около недели пролежать в постели. Вначале доктор боялся, не тиф ли.

Теперь она совсем поправилась, но слабость все же есть. Ей хочется поскорее выбраться на лоно природы, но раньше мая не удастся, да и то не знаю, как устроимся. Володю-то на лоно природы не очень тянет, он любит Прагу. Я тоже к Праге привыкла, но рада буду уехать отсюда все же. Хотелось бы написать Вам поподробнее о нашем житье, да что-то нечего писать. Как бы охотно побывала я теперь у вас! В последнем письме Вы пишете о квартире, и я так живо представила себе, как Вы там живете, целую картину себе нарисовала, как на улице мороз, как в комнате печка топится, как Вы ждете Маню со службы, как Маня с морозу пришла. Наверное, самарская жизнь на уфимскую похожа. «Дайте крылья мне пере- летные»… Однако я совсем уже вздор стала болтать. Иногда ужасно тянет в Россию, а сегодня особенно.

Впрочем, у меня всегда так: все куда-нибудь тянет.

Пожалуй, Вы подумаете, что мы тут не развлекаемся совсем, напротив, чуть не каждый вечер куда- нибудь ходим, и в театре немецком несколько раз были, и в концерте, смотрим народ, местную жизнь, здесь ее удобнее наблюдать, чем где бы то ни было. Володя очень увлекается этими наблюдениями, увлекается и этим, так же как всем, что он делает. Приняться за письмо было трудно, а теперь жаль кончать. Крепко обнимаю Вас и Маняшу, крепко целую, мои дорогие. Всего хорошего.

Ваша Надя

Мамочка кланяется.

Послано из Лондона в Самару

М. А. УЛЬЯНОВОЙ

Киев, Лабораторная, 12, кв. 14. М. А. Ульяновой Дорогая Марья Александровна!

Ваше письмо поразило нас: очень уж печально оно*. Остается надеяться, что всех скоро выпустят.

Говорят, в Киеве были повальные обыски и аресты. Во время таких набегов забирают много народу зря.

Судя по тому, что забрали всех, дело будет пустяшное. Не знаю, каковы теперь условия сидения в Киеве.

Раньше было сносно. Дали ли Вам свидание с кем-нибудь? Я просила одну знакомую зайти к Вам. Боюсь, что у Вас в Киеве нет никого знакомых. Вы так недавно переехали в Киев, город большой, незнакомый. Ужасная досада: я потеряла адрес Анютиной подруги и не могу написать ей. С нетерпением буду ждать Вашего письма, авось оно принесет более веселые вести.

Поживаем мы в Женеве так себе: мамочка прихварывает часто. Выбились мы как-то из колеи, работается плохо.

Принимают ли передачу и книги? Были ли уже от наших письма? Не собирается ли Марк Тимофеевич взять отпуск и побывать у Вас? Мама жалеет, что она не в России с Вами. Желаю Вам здоровья и бодрости.

Ваша Надя

Написано 15 января 1904 г.

Послано из Женевы

Источники

  • www.politforums.net
  • Фото лида и анонса: gazetemanifesto.com

Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы