Кто такие преторианцы
Корнелий Тацит, оставивший нам трагический портрет ранней Римской империи, относился к преторианцам с явной антипатией. Одной из причин падения императора Гальбы, правившего всего несколько месяцев (с августа 68-го по январь 69-го) Тацит называет то, что Гальба не имел привычки раздавать преторианцам деньги. Вот именно так — раздавать. То есть, Гальба не приходил в казармы гвардейцев и не рассыпал там серебро да золото по карманам вооруженных до зубов гвардейцев. По словам Тацита, император считал такое поведение неподобающим. Своим наследником Гальба избрал Луция Кальпурния Пизона, бывшего, кстати, потомком и Марка Красса, и Гнея Помпея. Этим он возбудил ненависть Марка Сальвия Отона, который сам метил в преемники. Отон не постеснялся обратиться за помощью к преторианцам и раздать им деньги. После чего гвардия, поставленная охранять Императора, без зазрения совести вырезала и Гальбу, и Пизона и практически всех их приближенных. Маленький спойлер, Отон продержался на троне до апреля 69 года. То есть, три месяца.
Такова была преторианская гвардия. Гальба — ее вторая жертва (возможно даже третья, если принимать версию, что Тиберий не умер своей смертью, а был удавлен подушкой). Она существовала и до Августа, но с другими функциями. Как уже говорилось, Август сделал из нее нечто вроде элиты. Преторианцы не охраняли границы и не были вовлечены в бесконечные войны с варварами и прочими соседями. Их служба не была связана с ежеминутным риском. Зато жалование преторианца значительно превышало жалование легионера (20 тысяч сестерциев, против 12 тысяч) во времена Августа. Это, не считая постоянных подарков, в том числе и тех самых денежных раздач, которые так не любил Гальба. Служил преторианец 16 лет (легионер — 20, а солдат вспомогательных войск вообще 25). Со времен Тиберия гвардия размешалась в новеньких казармах, чем-то напоминавших дворец. Всех обязанностей — охранять императора и поддерживать порядок на улицах, но не на всех. И, разумеется, если император урезал содержание, сокращал количество подарков и не выказывал уважения, то гвардейцы негодовали.
Впрочем, мы еще не сказали самого главного. Преторианская гвардия оставалась единственным вооруженным формированием в Риме. Власти всегда с неодобрением относились к идее нахождения воинов в Вечном городе. Во времена республики полководцу полагалась перед возвращением распустить войска. При империи идея немного трансформировалось. Вооруженных легионеров в городе не приветствовали (пока Гальба, первым из всех, не привел свои легионы в Рим), носить мечи, копья и доспехи в Вечном городе могли лишь преторианцы. Если они захотят установить свои порядки, никто не сможет им помешать. Иными словам, Август заложил под императорскую власть мину замедленного действия. Ему самому это боком не вышло, а вот у наследников начались проблемы. Из первых 12 цезарей своей смертью умерли трое (или четверо, ибо с Тиберием не все до конца ясно), преторианцы приложили руки к убийству троих (или, опять же, четверых).
Могло ли быть иначе?
Вряд ли. Октавиан, конечно, перебил всех конкурентов и остался единственным хозяином огромных территорий, которые, с его легкой руки, стали империей (хотя сам Октавиан предпочитал именовать себя Прицепсом — то есть, первым сенатором). Тем не менее, у него оставались вполне справедливые опасения за свою жизнь. Преторианская гвардия нужна была ему как гарантия собственной безопасности. Проблемы начались позже. Октавиан заложил традицию передавать власть по наследству, только делалось это криво. Первым императором, которому удалось передать власть своему биологическому сыну был Веспасиан. До этого императорам наследовали зятья, племянники, пасынки, которые юридически императорами усыновлялись. Октавиан сам был таким усыновленным. Цезарь в завещании признал его сыном, хотя именно биологически будущий Август приходился ему внучатым племянником. Но закон есть закон. С момента юридического усыновления наследник считается сыном.
Этот механизм, конечно, работал, но, очевидно, вызывал большое количество вопросов. Стоило императору сделать неверный шаг, как его легитимность оказывалась под сомнением. Причем сомнению ее в первую очередь подвергали преторианцы. И вскоре гвардия, призванная защищать императора, превратилась в институт смены власти. Преторианцы убили Калигулу и назначили императором Клавдия, не стали защищать Нерона, убили Гальбу, усадив на его место Отона, не помещали убийству Домициана. Чуть позже преторианцы помогли убить императора Коммода, уже в III веке избавились от Каракаллы, того самого, который дал всем жителям империи права граждан. Место Каракаллы занял Макрин, как раз командующий преторианской гвардией. За год своего правления этот человек так ни разу и не побывал в Риме. Это мы еще не считаем неудавшихся заговоров, каковых было много. Первый был составлен еще против Тиберия.
Императорам, опасавшимся за свою власть, свою жизнь и свое положение, нужны были крепкие ребята, чтобы опираться на них. Преторианцы — это козырь, позволявший, в случае чего, решить любую проблему силовым путем. Какая-то силовая структура была нужна. Таковой стала преторианская гвардия. Императоры полагали, что гвардейцы обезопасят их от мятежей в столицы. Получилось, что преторианцы сами стали источниками мятежа.
Что изменилось бы?
Глобально ничего. Заговоров не стало бы меньше, насильственная смертность среди императоров если бы и сократилась, то несущественно. А вот даты правления были бы другими, как и имена. Калигула творил бы беспредел не четыре года, а столько, сколько бы ему вздумалось. Никакой Клавдий на трон не сел бы, как, разумеется, и Нерон. А вот Гальба мог бы. Гальба вообще явил империи новый вариант смены власти. Он попросту двинул на Рим свои легионы, и взял власть силой оружия, но оружия военных, а не телохранителей. «А что, так можно было?» — подумали другие полководцы. И вскоре примеру Гальбы последовали Авл Вителлий, чьи легионы стояли в Германии, а за ним и Веспасиан, усмирявший Иудею.
В этом, наверное, и кроется ответ на наш вопрос. Смена силы. Если бы не существовало преторианцев, то власть меняли бы при помощи армии. Другое дело, что легионы от Рима далеко, и их приходилось бы гнать в столицу. Правда, защищаться этой столице было нечем, кроме как другими легионами — подкупать полководцев, которые быстро превращались бы из защитников в новую проблему. Иными словами, история римской империи стала бы бесконечным калейдоскопом гражданских войн и военных переворотов. Правда, троны занимали бы другие люди, чьи имена теперь совершенно забыты, да и империя, скорее всего, не протянула бы до 476 года. В конце концов, если войска заняты войной друг с другом и усаживанием своих полководцев на престол, то тут уже не до поддержания порядка и не до охраны границ.