В. ДЫМАРСКИЙ: Дмитрий, добрый вечер! Дмитрий Карасюк — автор книги о повседневном быте екатеринбуржцев.
Д. КАРАСЮК: Правильно говорить «свердловчан».
В. ДЫМАРСКИЙ: Свердловчан, конечно, в годы Великой Отечественной войны. Это очень интересная тема. Мы не часто к ней обращались — к жизни малых городов во время войны. Сегодня у нас будет рассказ, основанный на одной из глав книги Дмитрия Карасюка. Глава, посвящённая великому, легендарному Юрию Левитану. Это действительно личность легендарная. Он и сам стал легендой, и невероятное количество легенд и мифов сочинено вокруг этой фигуры. С гордостью скажу, что с Юрием Борисовичем я был знаком. Ну как знаком — у меня родители были знакомы, отец. Слишком большая разница в возрасте, но я много раз с ним встречался. Милейший человек, что совершенно не подтверждает и не опровергает то, о чём сейчас будет рассказывать Дмитрий Карасюк.
Дмитрий, я так понимаю, что по сегодняшнему Екатеринбургу, по тогдашнему Свердловску ходил миф о пребывании Левитана в вашем городе.
Д. КАРАСЮК: О длительном причём пребывании.
В. ДЫМАРСКИЙ: И о том, что оттуда шли программы Всесоюзного радио.
Д. КАРАСЮК: Да.
В. ДЫМАРСКИЙ: Вы этот миф опровергаете. Во-первых, расскажите, что было на самом деле. Во-вторых, это вообще стремление всех городов, сёл, деревень, посёлков городского типа искать среди своего населения великих личностей, героев. Каждому населённому пункту нужен свой герой. В данном случае он не земляк, конечно. Но это же попытка прославить город.
Д. КАРАСЮК: Хотя эта попытка немного странная, потому что на самом деле Свердловск, Урал, Екатеринбург — в нём и так достаточно много славных земляков, славных горожан. И стремление приватизировать таким образом, как вы говорите, ещё одного, несколько странно. Но Левитан ещё более глобальная фигура, в том плане, что на в его приватизации конкурируют сразу 2 города: екатеринбуржцы утверждают, что он здесь был 1,5 года, и самарцы, Куйбышев тогдашний (там существует легенда, что он был 1,5 года именно в Куйбышеве и оттуда читал сводки Совинформбюро). А на самом деле, как выясняется, из документов, из воспоминаний, не правы ни те, ни другие. В этом плане то, что вы сказали «легендарная личность Левитана» — это да, легендарность ещё и в этом: легенд вокруг него существует очень много. И в создании некоторых он поучаствовал сам.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я прочитал главу из книги. Первое, на что я обратил внимание, вы, думаю, правы. Это уже свойство нашей с вами журналистики. Иногда журналисты находят героя, какую-то личность и делают из него героя. А мог бы быть другой. Я думаю, что вы правы, когда пишете в своей статье о том, что вообще-то получилось так, что сейчас, кого ни спросишь, был одним диктором во время войны. Больше никто никого не знает. Я в силу семейных радийных традиций там знаю практически всех, которые были тогда дикторами. Но в народе думают, что Левитан с утра до ночи один читал эти тексты.
Д. КАРАСЮК: Ещё была музыка, а в остальное время всё Левитан.
В. ДЫМАРСКИЙ: Он был не один, конечно.
Д. КАРАСЮК: Дикторская служба состояла из 20 человек, которые читали и новости, и последние известия, и сводки Совинформбюро по очереди, по графику. Но проблема в том военная, что если до войны в эфирах дикторы представлялись (например, «Новости читала Ольга Высоцкая»), то с июля 1941 года имена дикторов в эфире перестали звучать. Естественно, голоса их отличались, были мужчины и женщины. Дикторская служба состояла из представителей обоих полов. Но слушатели перестали, особенно те, кто не слишком внимателен, да ещё и качество вещания было не слишком очень низким, отличать дикторов одного от другого. И если смотреть дневники о войне, то там очень часто встречаются слова: «Диктор по радио сказал то-то и то-то, диктор объявил о том-то и том-то». В документах, написанных непосредственно во время войны, фамилии дикторов не звучат.
Надо ещё сказать, что никаких записей военных не сохранилось, потому что звукозаписывающей техники тогда практически не существовало. Самые важные события (выступления Сталина, Молотова, которые объявлял о начале войны) снимали на киноплёнку. Но киноплёнку нельзя было сразу же после съёмок запустить в эфир, её надо было проявить, обработать и только после этого воспроизводить. Поэтому в тот же день 22 июня, судя по дневникам происходило так. В 12 часов мск Молотов зачитал своё заявление о начале войны. И, видимо, он ушёл из студии. А после этого каждый час диктор (сначала Левитан, а ближе к вечеру другой диктор) зачитывал это выступление. Уже своими голосами. Объявляли, что это заявление заместителя председателя Совета народных комиссаров Молотова.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я не знаю, правда это или нет, но я слышал такую историю, что уже после войны Левитан и не только переговорили…
Д. КАРАСЮК: Да, на самом деле всё так и было. Вот откуда и взялось это. Почему Левитан затмил всех остальных дикторов? Потому что в конце 1950-х — начале 1960-х, когда стали сниматься многочисленные художественные и документальные фильмы о войне, то кинематографисты попросили Левитана записать некоторые сводки Совинформбюро, чтобы озвучивать какие-то фрагменты фильмов. Вы сказали, что и других дикторов это просили. Я таких случаев не знаю. Но по тому, что записал Левитан, он записал не только то, что в эфире во время войны объявлял сам, зачитывал сам, но он записал и другие сводки Совинформбюро, которые нужны были по сценарию, которые читали другие дикторы. Для этих фильмов записал их Левитан. Например, вот сводка «В последний час» о начале контрнаступления под Москвой, что было, по-моему, 4 декабря 1941 года звучит голосом Левитана во многих фильмах. Но на самом деле это читал диктор Петров. Левитан в это время находился как раз в Свердловске. И по воспоминаниям тех, кто с ним общался, как раз очень переживал, что первую победную реляцию довелось в эфире читать не ему. Но благодаря этим послевоенным записям голос Левитана вытеснил из массового сознания всех остальных дикторов. Произошла такая массовая аберрация памяти. Естественно, сейчас у любого советского человека спроси первую ассоциацию военного радио, это будет Левитан.
В. ДЫМАРСКИЙ: Конечно. Я не помню, говорил ли когда-либо на эту тему Юрий Борисович, но у меня всегда было подозрение по поводе ещё одного мифа левитановского, что Гитлер обещал за этот голос, голову чёрти что. Что его голос стоил нескольких дивизий.
Д. КАРАСЮК: Это разные мифы. Если говорить про миф с Гитлером, существует такая легенда, причём она как раз идёт от самого Левитана. Он опубликовал очень короткие воспоминания в журнале «Юность» в 1966 году к 25-летию битвы под Москвой. И там он говорил, что его знакомые, приезжавшие с фронта, желая его позабавить, показывали ему листовку, где объявляли награду за диктора Левитана, предлагали за огромные деньги перетащить его через линию фронта, сдать немцам, чтобы он потом из Берлина объявил о захвате Москвы. Уже готовился захват Москвы, и Гитлеру очень хотелось, чтобы об этом из Берлина объявил именно московский диктор. Но дело в том, что в архивах, музеях имеются сотни видов самых разных антисоветских, антикоммунистических, антисемитских листовок, которые миллионами сбрасывали на позиции советских войск. Но ни одной листовке, в которой бы говорилось о Левитане и назначалась бы какая-то цена за его голову, за его пленение, не сохранилось. И можно предположить, что или Юрий Борисович что-то перепутал. Возможно кто-то, желая его «позабавить», как он писал, просто рассказывал о такой листовке. Или, может быть, он сам решил немножко позабавиться. Но дело в том, что даже эта история выглядит несколько фантастично. Откуда Гитлер мог знать про какого-то русского диктора? И каким образом предлагалось советским солдатам метнуться в Москву, найти там, захватить Левитана, перетащить его через линию фронта и получить какие-то огромные деньги.
А вот о второй легенде, про которую вы упомянули, что якобы голос Левитана стоил несколько дивизий, это уже другая легенда. Якобы на одном из юбилеев Юрия Борисовича кто-то из советских военачальников, говоря тост, сказал, что Юрий Борисович, возможно, стоил нескольких дивизий. Во-первых, источники путаются: то ли это был Василевский, то ли это был Рокоссовский, то ли ещё кто-то. А во-вторых, дело в том, что солдаты на фронте радио не слушали. Существуют воспоминания, как один из техников Всесоюзного радиокомитета во время войны был связистом. И он рассказывал, что он на свою рацию московское радио мог слушать. Но в числе его обязанностей было записывать сводки Совинформбюро и передавать их пропагандистам, агитаторам, чтобы они уже в окопах доводили их содержание до солдат. Но солдаты, кроме тех, кто находились в штабных блиндажах, где находились радиостанции, радио слушать не могли. Так что слова о том, что голос Левитана стоил нескольких дивизий, не более чем красивые слова.
В. ДЫМАРСКИЙ: Могли себе позволить. Объективно говоря, у него был фантастический голос.
Д. КАРАСЮК: Голос фантастический абсолютно. Существуют же записи Левитана военных лет. В 1942 году он озвучил 3 документальных фильма. Можно послушать, как звучал голос Левитана во время войны. Тот голос, который записал он 20 лет спустя, это голос гораздо более богатый. Видимо, разработанный. Тот Левитан, голос которого мы все помним, по радио он звучал ещё не так. Это был фантастический, богатый, низкий, бархатный голос.
В. ДЫМАРСКИЙ: Со всеми красками.
Д. КАРАСЮК: Да. Это, наверное, уже послевоенного периода. Естественно, он постоянно работал над своим голосом.
В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь работало, наверное, 2 фактора. Во-первых, техника. А во-вторых, не надо забывать, что он был молодой человек.
Д. КАРАСЮК: Да, он же был 1914 года. В 1941 году ему было всего 27 лет.
В. ДЫМАРСКИЙ: Конечно. Мужал.
Д. КАРАСЮК: Естественно, возрастные изменения. У нас у всех меняется на протяжении жизни голос. Тем более человек работал над этим.
В. ДЫМАРСКИЙ: Надо сказать, что группа дикторов Всесоюзного радио (я их знал уже после войны, конечно) были фантастические профессионалы, которые работали над своим голосом, над интонацией. Это всё были невероятные требования, которые, увы, потеряны. Правила русского языка.
Д. КАРАСЮК: Дело ещё немножко в другом. Всё-таки дикторы и журналисты — разные профессии. Дикторы не свои слова пускали в эфир, не свои мысли. Им нельзя было отступить не на букву от написанного текста.
В. ДЫМАРСКИЙ: Они читали чужой текст.
Д. КАРАСЮК: Есть замечательные воспоминания одной из наставниц Левитана Натальи Толстовой. Им даже нельзя интонацией было выразить своё отношение к зачитываемому тексту.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я даже студентам это всегда рассказываю. Как-то у нас на «Эхе Москвы» был человек, не могу вспомнить его фамилию, актёр, который всем нам известен по одной фразе: «Президент Российской Федерации…». Красивым голосом. Он актёр, я не знаю, где он играет, участвует. Он на «Эхе» рассказывал, как одну и ту же фразу, известную всем, можно с 3 разными ударениями. И это совершенно разная окраска у этой фразы. Студентам я это рассказываю к тому, что любая информация субъективно окрашена. На что ты делаешь упор, где ты делаешь ударение. Даже в чтении такой, казалось бы, информации… Я помню, как он рассказывал, что разные интонации, разное отношение было у человека. Он читал: сдали город или отвоевали город.
Д. КАРАСЮК: Он как раз писал, что старался не показать своё отчаяние, когда зачитывал новости о введении военного положения в Москве. Он старался, чтобы его чувства не услышали, старался скрывать.
Кстати, ещё один миф, касающийся 1941 год. О том, что якобы НКВД распускало слухи о внешности Левитана, потому что боялось, что его выкрадут агенты гестапо. Они распускали слухи о том, что он рыжий, хромой, горбатый. Но этот миф очень легко опровергается. Дело в том, что в августе 1940 года был снят документальный фильм «День нового мира», посвящённый одному дню из жизни Советского Союза. И в этом фильме снимался Юрий Левитан. Он в московской студии с Ольгой Высоцкой и другими дикторами знаменитыми читал новости этого дня. И любым агентам гестапо, если бы им захотелось узнать, как выглядел Левитан, достаточно было сходить в кино и просто это посмотреть. Это явно миф, придуманный гораздо позже, когда забыли о существовании этого фильма.
В. ДЫМАРСКИЙ: Конечно, у гестапо не было другой заботы…
Д. КАРАСЮК: … чтобы бегать за московскими дикторами.
В. ДЫМАРСКИЙ: Перейдём к свердловским легендам и мифам.
Д. КАРАСЮК: Уральская легенда утверждает, что Левитан здесь был с августа 1941-го до весны 1943-го. 1,5 года якобы. И в Екатеринбурге в здании, где находился радиокомитет, сейчас открыт музей, который называется «Говорит Свердловск». И если на мемориальной доске на этом здании просто написано, что здесь работал Юрий Левитан, то в экспозиции музея утверждается и экскурсоводы говорят именно про эти 1,5 года, что он прямо жил здесь, в этом здании, был строго засекречен, что его охраняли. И он за 1,5 года чуть ли ни разу не выходил на улицу, что его пребывание в Свердловске было строжайшей тайной. И что он из законспирированной студии этого здания читал сводки Совинформбюро. Слова «Говорит Москва» звучали из Свердловска.
В. ДЫМАРСКИЙ: Утверждается, что он был единственным диктором?
Д. КАРАСЮК: Да, про других не написано.
В. ДЫМАРСКИЙ: А в принципе был какой-то перенос каких-то студий в Свердловск?
Д. КАРАСЮК: Исходник этого мифа понятен. Дело в том, что в октябре 1941 года большинство работников Всесоюзного комитета по радиовещанию, а их было около 700 человек, были эвакуированы в 2 города: Куйбышев и Свердловск. В Москве, хотя вещание не прерывалось фактически ни на минуту (оно прервалось только один раз, когда бомба упала во дворе радиокомитета, но, к счастью, не взорвалась; прервалось минут на 10, когда от детонации перестали работать приборы), осталось около 100 работников. Были уплотнены и объединены вместе некоторые редакции. Оставшиеся в Москве радийщики перешли на казарменное положение. Они жили в здании радиокомитета, Путинковский переулок. Но большинство работников было эвакуировано в Куйбышев и Свердловск. Документов об этом периоде не сохранилось. Но тут не надо искать никакой конспирологии, повышенной секретности. Документов радиокомитета сохранилось вообще очень мало не только военного, но и довоенного периода.
В. ДЫМАРСКИЙ: Согласно городскому мифу он не только на протяжении 1,5 лет жил в Свердловске, но и вёл оттуда программу, произнося знаменитые слова «Говорит Москва».
Д. КАРАСЮК: Я обратил внимание на фразу в воспоминаниях одного из редакторов московского радио Михаила Платова, который писал, что эти эвакуированные в Свердловск и Куйбышев работники московского радио приезжали туда, чтобы делать запасные филиалы для радиовещания. Видимо, всерьёз тогда в октябре месяце рассматривался вопрос о сдаче Москвы. И Всесоюзное радио тоже готовило для себя запасные аэродромы. В центре документации общественных организаций Свердловской области сохранились протоколы партийных собраний свердловского радиокомитета за 1941 год. И там партийную организацию свердловского радиокомитета временно возглавили москвичи. Отношения между местными и приехавшими были довольно напряжённые, это чувствуется даже по протоколам партсобраний. В этих протоколах постоянно обсуждается вопрос о неких спецпередачах, спецвещаниях и другой деятельности с приставками «спец». Причём там обсуждаются вопросы о том, что разрабатывается сеть корреспондентов, дозваниваются до Новосибирска, Челябинска, Молотова (нынешней Перми). Явно это не идёт речь о передачах, которые делались для Свердловской области. Судя по всему, речь действительно идёт о создании филиала Всесоюзного радио в Свердловске. И, возможно, о пробном вещании. Но дело в том, что через эфир такое вещание вести было невозможно. Во-первых, не существовало технической возможности микшировать прямые эфиры, то, чем мы сейчас с вами занимаемся. В радиоэфире тогда нельзя было вещание из Свердловска с какого-то радиопередатчика смикшировать с вещанием из Москвы. По воспоминаниям 3-го секретаря Свердловского обкома партии, организовать такое пробное вещание помогли связисты. Получается, что речь идёт про провода. Видимо, речь идёт о телефонной линии. Скорее всего про высокочастотную связь. Линия правительственной связи была проложена между Свердловском и Москвой была проложена незадолго до Москвы. Понятно, что это линия была очень загружена: Свердловск к осени 1941 года превратился в кузницу военной техники. Но вполне возможно, что какие-то короткие промежутки специально выделялись для пробного вещания готовящегося филиала.
В. ДЫМАРСКИЙ: В ночные часы, может быть.
Д. КАРАСЮК: Возможно, да. Я поговорил со специалистами по телефонной связи, с историками, которые занимались историей связи. ВЧС вполне удовлетворяла потребностям каких-то телефонных переговоров: голос собеседника был слышен хорошо. Но для того чтобы передавать голос в эфир, по ВЧС-связи голос шёл из Свердловска в Москву, шёл на передатчик, дальше шёл на весь СССР и на Свердловск тоже, но тут искажения, которые были неизбежны при телефонной связи тех лет, были страшно заметны. Скорее всего, звук просто не удовлетворял техническим требованиям. И кроме того, в декабре месяце отогнали немцев от Москвы и большая часть москвичей, которые создали эти спецпередачи в свердловском радиокомитете, они уже в декабре 1941 года вернулись в Москву. Некоторые оставались до весны. Самые пожилые оставались в Свердловске даже до осени. Но, я так понимаю, вопрос об этих филиалах с повестки дня был снят. Немцев отогнали от Москвы, и московское радио с каждым днём навёрстывало упущенные обороты, потому что количество работников в столице всё время увеличивалось.
В. ДЫМАРСКИЙ: Из этой студии в Свердловске общесоюзного вещания не было ни одной минуты?
Д. КАРАСЮК: Не было ни одной минуты. Вполне возможно, это были пробные сеансы связи с Москвой. Они и не нужны были, потому что в Москве оставались собственные редакции, которые ежедневно 24 часа в сутки вещали на всю страну. Переключения с Москвы на Свердловск не происходило. Это, видимо, были какие-то пробные сеансы связи, чтобы проверить техническую возможность линий связи.
В. ДЫМАРСКИЙ: Переходим к Юрию Борисовичу.
Д. КАРАСЮК: То, что он появился в Свердловске в августе. Это никак не может соответствовать действительности, потому что в тех же воспоминаниях самого Левитана в «Юности» он описывает октябрьскую Москву, ежи на улицах, обстановку заклеенных витрин, мешков с песком
Другой непреложный факт. В новый год с 1941-го на 1942-й он вместе с Михаилом Ивановичем Калининым поздравлял граждан СССР. И мало того, он включал перед Калининым хронометр, чтобы последние слова поздравления всесоюзного старосты совпали с первым ударом курантов. Тоже есть воспоминания об этом. То есть время его отсутствия в Москве уже сужается всего лишь до 3 месяцев. Но мне удалось ещё более сузить этот срок, потому что я нашёл людей, в квартире которых жил Юрий Борисович.
Дело в том, что в 1938 году Левитан женился на студентке, красавице Розалии Сагаловой, которую в семье называли Раисой или Раей. А в 1940 году у них родилась дочь Наташа. Семья Левитана ещё в августе 1941 года была эвакуирована в Свердловск. Она поселилась по адресу Банковский переулок, 8 в семье 2 преподавателей свердловской консерватории, была 4-комнатная квартира, и одну из комнат заняла семья Левитана. Мне удалось найти сына хозяев квартиры, которому тогда было 9 лет. Сейчас он уже очень пожилой человек, он живёт в Германии. Мы с ним долго говорили. Он мне рассказал о том, как у них жила семья Левитана. И он рассказал о том, что сам Левитан приехал где-то во второй половине октября и уехал в первых числах декабря обратно в Москву. То есть он был в Свердловске около 5 недель. Там тоже всякие подробности бытовые забавные о его пребывании в Свердловске рассказал. Когда он уезжал, пообещал любимой жене в каждое своё радиодежурство передавать приветы. Если он будет читать сводки утром, то перед тем как об объявит «Говорит Москва», он тихонько покашляет. И это «кхм-кхм» будет означать «Доброе утро, Раечка». Если он будет читать вечерние сводки, он этого делать не сможет, потому что все вечерние сводки слушал Сталин, а он очень не любил, когда дикторы подкашливали в эфире, это могло вызвать неприятности.
Удалось найти некоторые документы, подтверждающие этот рассказ моего собеседника. Дело в том, что в Свердловске был в эвакуации искусствовед Габричевский, который почти каждый день, максимум через день писал из Свердловска письма своей оставшейся в Москве жене. В одном из писем в декабре 1942 года он пишет, что Видинских, хозяев квартиры, где жили Левитаны, должна освободиться комната, потому что семья Левитана уезжает в Москву. Эти письма опубликованы, таким образом существует и документальное подтверждение того, что семья Левитана жила именно в этом доме в Банковском переулке. Ещё одна очередная легенда, что Левитан под неусыпной охраной жил буквально в 2 шагах от студии то ли в подвале, то ли в другой какой комнате, он просто жил вместе со своей эвакуированной семьёй. И прожил здесь всего 5 недель. Видимо, как только опасность, нависшая над Москвой отступила, он тоже в начале декабря вернулся в Москву. Этому факту существует немало косвенных подтверждений. В разговорах, сохранившихся воспоминаниях знакомый говорил, что он просто приехал к семье, очень переживал, что новость о начале контрнаступления под Москвой довелось читать не ему. Кстати, сейчас, может быть, кажущийся забавным факт. Обычно Левитан вёл трансляции с парадов 7 ноября. Но трансляцию 7 ноября 1941 года, где выступал Сталин и откуда войска шли на фронт, за отсутствием Левитана вёл спортивный комментатор Синявский.
В. ДЫМАРСКИЙ: Сталин не требовал Левитана?
Д. КАРАСЮК: Этот миф, что Левитан был любимцем Сталина, Сталин без его голоса не мог прожить ни дня, тоже легенда. В конце концов Юрий Борисович получил звание заслуженного артиста РСФСР только в 1959 году, после смерти Сталина. А первый орден Трудового Красного Знамени он получил к 30-летнему юбилею в 1944 году. А на других любимцев Сталина из числа артистов, например, награды сыпались гораздо более обильно. Есть факты, об этом рассказывают и Левитан, и многие другие его знакомые, коллеги, что в 1936 году, слушая ночью радио, Сталин обратил внимание на голос диктора, который зачитывал его выступление на съезде по радио для Дальнего Востока. Естественно, тогда никаких факсов не было. И чтобы утром выступление вождя попало в дальневосточные газеты, его передавали ночью по радио, на Дальнем Востоке его стенографировали и печатали в газетах. Сталину понравился этот голос, он попросил, чтобы в будущем его выступления на съездах читал именно этот диктор. Левитану тогда было всего 22 года. И чтения докладов, которые были далеко не так часто (съезды у нас проводились не каждый месяц и не каждый год) стало предвоенной главной обязанностью Левитана, помимо обычной работы диктора. На этом факте и базируется история о том, что Левитан был любимым диктором Сталина.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я не знаю, какая была классификация внутри дикторов…
Д. КАРАСЮК: Факт в том, что Левитан не был ни старшим диктором, ни главным диктором. Он был рядовой работник дикторской службы.
В. ДЫМАРСКИЙ: Может быть, не на бумаге, но он считался ведущим.
Д. КАРАСЮК: Возможно. Его специально вытаскивали, когда он уже был в Москве, специально приглашали, чтобы он прочитал вместе с Высоцкой объявление о победе, о начале наступления на Курской дуге, взятии Орле, как он сам об этом пишет. Но вполне возможно, что это просто совпадало с его графиком. К сожалению, график дежурства дикторов Всесоюзного радио не сохранился.
В. ДЫМАРСКИЙ: Мало архивов сохранилось?
Д. КАРАСЮК: Очень мало.
В. ДЫМАРСКИЙ: И даже там, где телерадио…
Д. КАРАСЮК: А там не сохранилось, потому что не было техники записи. Был такой инженер Шилинов, который создал шаранофон. Это был такой диктофон 1940-х. Он занимал 3 больших чемодана, весил около 40 кг, его очень редко использовали: если надо было записать звук на производстве или не в студии. Это было очень плохое качество звука. Голоса на него почти не записывали, только какие-то шумы, потому что он писал звук не на магнитофонную ленту, а прокарапывал звук на целлулоидной плёнке, смытой киноплёнке.
В. ДЫМАРСКИЙ: Воспользуюсь тем, что вы упомянули Синявского. Он известен очень как спортивный комментатор, футбольный. Но очень мало кто знает, что он был военкором. Он, по-моему, интервью не брал, но присутствовал при пленении Паулюса в Сталинграде. Всю войну прошёл, глаз потерял на войне.
Д. КАРАСЮК: Репортаж с парада — это тоже не простое чтение текста. Здесь были нужны навыки ведения живого репортажа, навыки спортивного комментатора для этого прекрасно пригодились.
В. ДЫМАРСКИЙ: Конечно. Я просто это помню. В послевоенный период репортажи с Красной площади разбивались. Серьёзные дикторы читали все тексты, относящиеся к военному параду
Д. КАРАСЮК: В ноябре 1941 года физкультурной части не было.
В. ДЫМАРСКИЙ: Это уже в послевоенные годы была такая практика. А когда родился этот миф: сразу после войны или относительно недавно?
Д. КАРАСЮК: Трудно сказать, когда он родился. По крайней мере, в конце 1980-х он уже существовал. Технология рождения мифа ещё более мифологична, ещё более сложна. Дело в том, что, вроде бы, всё опровергало эту историю. Юрий Борисович несколько раз после войны приезжал в Свердловск. Он записывал какие-то выступления для открытия мемориала, приезжал сюда по линии общества «Знание». И никогда он не говорил про своё длительное пребывание в Свердловске. Если он был здесь всего месяц с семьёй, это не стоило каких-то упоминаний, но если он проработал здесь 1,5 года, вёл программы на всю страну, странно было бы, если бы никто его об этом не спросил, хотя бы из тех, кто работал рядом с ним, или бы он об этом сам не рассказал. Сторонники конспирологической версии утверждают, что всё было строжайше засекречено, все давали подписки о неразглашении, эти подписки действуют до сих пор. Но это, конечно, не выдерживает никакой критики. Например, в Свердловск были эвакуированы не только артисты и писатели, но и много выдающихся учёных, которые занимались оборонными проектами. Например, пребывание здесь академика Бардина — об этом писали газеты прямо во время войны, никто не секретил. Тем более не делали тайны из этого после войны. Если бы было хоть какое-то документальное подтверждение длительного пребывания Левитана в Свердловске, это бы всплыло на поверхность, хотя бы тогда, когда все документы в 1990-х были засекречены. Но в этом музее Левитана ссылаются на строжайшую секретность.
В. ДЫМАРСКИЙ: Никакой там секретности не было. Но что правда: сами студии всегда охранялись.
Д. КАРАСЮК: Во всех областных центрах 23−25 июня были изданы распоряжения об усилении охраны всех передающих радиоцентров, передатчиков и любых вообще объектов связи.
В. ДЫМАРСКИЙ: Это доступ к вещанию?
Д. КАРАСЮК: Он и так был ограничен до войны, а тут был усиленный режим.
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно почему. Но это не имеет ничего общего с засекречиванием дикторов. И как воспринял музей ваш труд?
Д. КАРАСЮК: Болезненно, так скажем. Когда я пришёл туда и они прочитали материал, они сказали: «Ну и что, что он озвучивал 3 фильма в Москве? Может быть, он летал в Москву: озвучит — и вернётся». Я говорю: «А как это сочетается с режимом полной секретности?». Ответить им было нечего. Я не знаю, что они сейчас рассказывают во время экскурсий, но думаю, что экспозиция вряд ли изменилась. Мифы очень живучи.
В. ДЫМАРСКИЙ: Очень часто люди не очень хотят развенчивать.
Д. КАРАСЮК: Ну да, есть сложившаяся картинка в голове, зачем что-то усложнять.
В. ДЫМАРСКИЙ: И так приятно, памятное место. А теперь что, убирать это место?
Д. КАРАСЮК: Ну зачем. Во время войны свердловский радиокомитет работал точно так же, все дни. Практически круглосуточно. Можно рассказать о работе радиокомитета. Свердловское радио славно не только тем, что здесь делал пробные программы Левитан. У них масса своих интересных историй.
В. ДЫМАРСКИЙ: Каждый населённый пункт хочет иметь как можно больше своих героев.
Д. КАРАСЮК: Приватизировать.
В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо за этот рассказ! Сколько в истории таких легенд. Они не всегда вредные.
Д. КАРАСЮК: Это просто уточнение истории. Я пишу очень много материалов. Об этом почти никто никогда не писал. Я стараюсь писать не о том, что у мартеновских печей не смыкала наша родина очей, а о том, как жили горожане тылового города, выйдя за проходную заводов после 12-часовой смены, что они ели, где спали, где брали дрова, где раздобывали продовольствие, где и как учились их дети, как работал транспорт.
В. ДЫМАРСКИЙ: Кто был эвакуирован.
Д. КАРАСЮК: Конечно! Как уживались эвакуированные и местные.
В. ДЫМАРСКИЙ: Если я не ошибаюсь, Эрмитаж.
Д. КАРАСЮК: Я помню, у вас Кантер рассказывала про эвакуированный Эрмитаж. Она рассказывала правильно, но мне удалось найти детей эрмитажников, которые были эвакуированы семьями. И сразу же всё заиграло новыми красками. Кантор рассказывала и документы сохранились про то, как эти ящики с экспонатами громоздились в здании свердловской картинной галереи. И тогдашняя 10-летняя девочка рассказывает, что в индейцев играли между ящиками, были проходы, они по ним карабкались, получались ущелья. И сразу это такой объём приобретает, живая картинка.
В. ДЫМАРСКИЙ: Давайте не будем раскрывать всё. Это была программа «Цена Победы». Дмитрий Карасюк, екатеринбургский журналист. Говорили мы о легендах и мифах, родившихся вокруг личности знаменитого диктора Юрия Левитана. Прощаемся на неделю, всего доброго, спасибо!