В 18-м веке в России было несколько дворцовых переворотов. Мину замедленного действия под государственный фундамент заложил сам Пётр I: в 1722-м он издал указ, который отменял устоявшуюся систему наследования трона и позволял императору самому выбирать своего преемника. Поводом, вероятно, послужила печальная история с царевичем Алексеем. Вот только Пётр преемника так и не назвал, а близких родственников, которые обладали правами на корону, оказалось слишком много.
Остались как минимум шесть человек, которые могли в равной степени претендовать на власть. Жена — будущая Екатерина I, внук — будущий Пётр II, две дочери — Елизавета Петровна и Анна Петровна (мать будущего Петра III), а также две племянницы — Анна Иоанновна и её сестра Екатерина (мать Анны Леопольдовны). После смерти Петра II Верховный тайный совет, выбирая между Елизаветой Петровной и Анной Иоанновной, отдал предпочтение последней, видимо, надеясь что ею будет проще управлять. Ошиблись.
Предложенные новой императрице кондиции были ею разорваны, а Верховный тайный совет упразднён. Власть перешла к другой ветви Романовых, и Анна Иоанновна приложила немалые усилия, чтобы на троне оставались её ближайшие родственники и после её смерти. Именно она первой назвала малолетнего Карла Петера Ульриха (будущего Петра III), который рос в далёком Киле, «гольштинским чертушкой» и не раз публично желала ему смерти.
Она же настояла на том, чтобы после неё власть перешла к её внучатому племяннику Иоанну Антоновичу, чтобы тем самым исключить из игры Елизавету. Анне Иоанновне неоднократно советовали избавиться от конкурентки. Она отказывала, ибо считала Елизавету для себя неопасной. Аналогичные советы давались и Анне Леопольдовне. Бурхард Миних и Андрей Остерман, которые фактически вели при ней государственные дела, много раз предупреждали Анну Леопольдовну, что гвардия готовит заговор и что во главе него стоит Елизавета, однако та в политику старалась не вникать и все предупреждения игнорировала.
Анна Леопольдовна была женщиной достаточно лёгкого, беззаботного нрава. Больше всего её заботила свадьба её фаворита Морица Линара и камер-фрейлины баронессы Менгден. К Елизавете Анна Леопольдовна, в отличие от своей тётки, относилась тепло, называла её сестрицей и ни в чём не подозревала.
Всё это не отменяет того, что в течение 11 лет, с 1730-го по 1741-й, над Елизаветой висел дамоклов меч. Её в любой момент могли взять под арест и отправить в Сибирь или же заточить в крепость. Могли и убить. К слову, колебалась и сама дочь Петра. Идея заговора с целью возведения царевны на трон возникла ещё в 1740-м. Лейб-медик Иоганн Лесток и братья Шуваловы убеждали Елизавету довольно долго. Решение это далось Елизавете нелегко.
Судьба Елизаветы
«Гвардейцы были моей семьёй», — говорила Елизавета уже после того, как вступила на трон. Преображенцы действительно оказывали ей поддержку даже в годы опалы. До некоторой степени они заменили ей родителей. К ним принадлежал и первый «галант» Елизаветы Александр Бутурлин. Между тем при дворе зрели самые разные планы относительно возможного брака дочери Петра. В конце концов, нет более удобного и в то же время менее предосудительного способа избавиться от Елизаветы, чем выдать её замуж.
В мужья Елизавете ещё при Петре II был выбран Карл Август Гольштейн-Готторпский, принадлежавший к дому, который в те годы переживал очень непростые времена. Они потеряли Шлезвиг, а отец Карла Августа довольствовался тем, что был избран епископом Любека. Сын мог претендовать на шведский престол, но лишь при благоприятном стечении обстоятельств. Для Карла Августа Елизавета была блестящей партией, для Елизаветы же брак с Карлом Августом был не совсем равным. Несмотря на это, договор заключили, но свадьбе помешала внезапная кончина принца Готторпского — он умер в Петербурге от оспы в разгар приготовлений к церемонии.
Елизавета, которой Карл Август, судя по всему, сильно приглянулся, объявила после этого, что вступать в брак более не намерена. Однако это никого не интересовало, у Анны Иоанновны уже имелось несколько матримониальных проектов. Основным претендентом на руку дочери Петра долгое время считался Мориц Саксонский — внебрачный сын польского короля Августа Сильного и в будущем главный маршал Франции. Его кандидатуру позже отклонили по политическим мотивам. Были и другие варианты. Среди возможных претендентов фигурировало одно время даже имя прусского кронпринца Фридриха, который позже войдёт в историю под именем Фридриха Великого. Тот, правда, в 1733-м женился на другой Елизавете — Брауншвейгской. В любом случае, при Анне Леопольдовне идею выдать Елизавету замуж наверняка довели бы до конца, и дочери Петра пришлось бы уехать из России, скорее всего, в одно из небольших германских герцогств или княжеств.
Судьба Брауншвейгского семейства
Анна Леопольдовна была только регентом. Формально же императором в течение года считался её малолетний сын Иоанн Антонович. Их вместе с мужем Анны Леопольдовны Антоном Ульрихом называли Брауншвегйским семейством. Судьба их после переворота 1741 года была незавидной. Елизавета первоначально планировала выдворить их из России, но позже передумала. Это было опасно. Претензии Иоанна на российский престол могла бы поддержать любая иностранная держава. Так что Брауншвейгское семейство отправилось сначала в ссылку, затем в крепость, затем снова в ссылку.
Анна Леопольдовна и Антон Ульрих дожили свой век в Холмогорах (ныне Архангельская область), позже на свободу были отпущены их дети. Все, кроме Иоанна Антоновича. Этот несчастный мальчик, ныне официально именуемый Иоанном VI, провёл свои дни в заточении и полной изоляции.
Если бы Иоанну Антоновичу всё же удалось по достижении совершеннолетия вступить на престол, то, вероятно, он разогнал бы регентов, чтобы получить полноту власти. Но мог бы и стать пешкой в их игре. С уверенностью же можно сказать лишь несколько вещей. Во-первых, большинство руководящих постов Российской империи отошли бы немцам из Брауншвейга. Во-вторых, граф Мориц Линар стал бы вторым Бироном. В-третьих, Карл Петер Ульрих никогда бы на русский престол не вступил. Трон остался бы за Брауншвейгским семейством. Соответственно, и София Августа Федерика Ангальт-Цербстская не стала бы Екатериной II. Впрочем, главные изменения произошли бы во внешней политике.
Важная деталь: Антон Ульрих — родной брат Елизаветы Брауншвейгской, жены Фридриха Великого, короля Пруссии, который превратил своё государство в грозную силу и вывел его на международную арену. Важнейшим событием того времени стал конфликт, который вошёл в историю как Семилетняя война, в ходе которой боевые действия велись на трёх континентах. Пруссия и Великобритания схлестнулись с Францией и Австрией. И оба эти блока приложили немалые усилия, чтобы заручиться поддержкой России.
Незадолго до войны в Европе произошло событие, именуемое дипломатической революцией или переворачиванием альянсов. С разницей в месяц распались многолетние союзы Франции с Пруссией и Великобритании с Австрией, что, в свою очередь, привело к созданию новых блоков — франко-австрийского и англо-прусского. Елизавета Петровна после долгих раздумий приняла решение поддержать Австрию и Францию. На то у двора имелось довольно много причин. В частности, нежелание воевать с Францией и опасения насчёт нарастающего могущества Пруссии. Но вот Брауншвейгское семейство почти наверняка рассудило бы иначе. В конце концов, Фридрих Великий — дядя императора Иоанна Антоновича. Да и сторонников прусского короля при российском дворе было бы достаточно много, чтобы склонить молодого монарха к союзу именно с Пруссией и Англией. А это значит, что в Семилетнюю войну Россия вступила бы на другой стороне.