Справка по делу о подготовке крушения царского поезда на московско-курской железной дороге 19 ноября 1879 г.
Дело взрыва рельсов полотна железной дороги около Москвы по своей варварской цели, по сложности разных подготовительных работ и по другим обстоятельствам не могло принадлежать двум-трем лицам, и непременно должно принадлежать целой партии. Из собранных сведений от Гольденберга выходит несомненным, что это дело принадлежит как «народникам бунтовщикам», так и «террористам» и что это дело заговора, инициаторы и исполнители которого были террористы.
Так Гольденберг говорил, что ими
Гольденберг относительно себя сказал так, что он под обаянием незадолго пред этим удачно совершенного убийства Князя Кропоткина, посредством выстрела из револьвера, имел глупость стоять за способ убийства Государя Императора также посредством револьвера и вообще по его словам удачное убийство Кропоткина имело большое влияние на решение убийства Государя из револьвера. Потом, после решения этих вопросов, было спрошено — есть ли добровольные охотники убить Государя Императора, — на этот клич вызвался первым Соловьев, а потом еще какой-то жид. Собрание, видя двух претендентов, начало решать, кто из двух претендентов будет больше подходящим для убийства и для этого занялись рассмотрением прошлого обоих,
Из слов Гольденберга видно, что подробности покушения посредством взрыва рельсов знали очень немногие «террористы», а именно: исполнители этого варварского дела и еще несколько лиц, принадлежащих к террористической партии, пользующихся всеобщим доверием, как напр[имер] «Михайла», Колоткевич, Оксельрод и еще кое-кто, другие же как террористы, так и народники-бунтовщики, как участники этого заговора, работавшие над другими отраслями этого дела, знали только в общих чертах о предстоящим покушении на жизнь Государя и готовились к этому, даже Стефанович и Дейч, которые очевидно к этому времени поспешили возвратиться из заграницы, не знали по словам Гольденберга подробностей дела, а знали только о нем в общих чертах. Стефанович и Дейч и другие народные бунтовщики из террористической программы сочувствуют только делу убийства Государя Императора, как делу, после удачного выполнения которого можно легко вызвать народный бунт при посредстве различных мистификаций. Потом Гольденберг, будучи уверен, что подсаженного к нему агента в Харькове освободят, давал ему поручения к разным лицам; положительно воспрещал говорить с кем бы то ни было о подробностях Московского дела, кроме «Михайла», Колоткевича и Оксельрода.
Что Московское дело есть дело заговора, в котором косвенно принимало участие очень много лиц, принадлежащих к обоим русским революционным партиям, так это видно из того, что редакцией «Народная воля» от редакции «Черного передела» были напечатаны прокламации, которые предполагалось распространить в народе на случай удачи взрыва рельсов. В прокламациях этих редакция «Черного передела» предлагала обществам выбирать из среды своей представителей и посылать их к наследнику, с предъявлением различных требований. Прокламации эти были заранее распространены по разным городам и, по словам Гольденберга распространение этих прокламаций как в городах, так и в простом народе, было отлично организовано. Гольденберг пред своим последним выездом из Одессы видал эти прокламации и в Одессе.
Из слов Гольденберга видно, что террористическая партия теперь организована на принципах централизации с диктатором во главе, который выбирается большинством голосов и неповиновение которому равносильно исключению из кружка. Этот характер организации применяется во всех практических делах кружка. Так напр[имер] если является какое-нибудь практическое дело, как напр[имер] взрыв рельсов, то прежде всего выбираются исполнители дела, а потом уже исполнители из своей среды выбирают начальника, по словам Гольденберга «атамана», который уже распоряжается дальнейшими работниками и воле которого требуется безусловное повиновение.
В деле подкопа под рельсы на Московско-Курской ж. д. исполнители работ также выбирали из своей среды начальника и за его требовательность и строгость прозвали его «Чиновником», без разрешения этого начальника никто не имеет права ничего делать — даже отлучаться из дома. Этот начальник, носящий кличку «Чиновник», как видно из слов Гольденберга, по наружности очень толст и в подкопе ему работать было трудно; в доме, из которого велся подкоп, он постоянно не жил, но каждое утро рано приходил, а вечером уходил, — квартиру же имел где-то в гостинице, имел в Москве много знакомых, через которых добывал деньги для революционных дел, и по словам Гольденберга, после взрыва непременно должен оставаться в Москве. Центром Главной террористической партии, которой принадлежит инициатива и выполнение покушения 2-го апреля, взрыв рельсов железной дороги около Москвы и другие подобные дела, служит Петербург и именно редакция «Народная воля». От этой партии откололось несколько человек для устройства центра южных террористов в Одессе. Но есть еще кружок террористов, носящий название «Свобода или смерть», который по словам Гольденберга, состоит из молодых революционеров и центр которого находится также в Петербурге.
Гольденберг для эффекта хочет объяснить в суде, что член кружка «Свобода или смерть» каковое заявление, по его словам, польстит членам этого кружка.
Кружок террористов решил убить Государя Императора во что бы то ни стало и обставить так, чтобы Его Величество никаким образом не мог вернуться из Крыма в Петербург, для чего ими было устроено три подкопа под рельсами железных дорог, где должен был проезжать Государь Император.
Из того, что у него, Гольденберга, в Елизаветградской тюрьме был Одесский Генерал-Губернатор, который по словам Гольденберга, должен был сопровождать Государя до Харькова — Гольденберг убедился, что один подкоп, находящийся между Севастополем и Харьковым, вовсе не действовал, ибо по словам Гольденберга если бы подкоп был взорван, то вместе с Государем должны были бы погибнуть и все сопровождающие Его Величество, а также и Граф Тотлебен, как сопровождающий Государя; чтобы хорошенько уяснить себе это Гольденберг в Елизаветградской тюрьме расспрашивал кого мог, откуда приехал в Елизаветград Граф Тотлебен — из Одессы или же из Харькова? Относительно неудачного взрыва другого подкопа, находящегося возле Москвы, он узнал в Елизаветградской тюрьме. Теперь является вопрос — где находится третий подкоп? Расспросами у Гольденберга нельзя было уяснить подробно, где находится этот подкоп — между Харьковым и Москвой или между Москвой и Петербургом; но предполагается, что подкоп этот находится между Харьковым и Москвой и предположение это основывается на следующем соображении. Так если бы подкоп находился между Москвой и Петербургом, то Гольденберг, узнавши о неудачном действии взрыва рельсов около Москвы, непременно бы высказал надежду, что до приезда Государя Императора в Петербург Ему угрожала еще [опасность] и что с неудачею взрыва около Москвы с их стороны еще не все погибло и, как хвастливый жид, он непременно этим похвастался бы; но из его поведения было ясно видно, что с Москвой кончается опасность для Государя и что на пути от Москвы к Петербургу Государю ничего не угрожает; если бы угрожала какая-либо опасность между Москвой и Петербургом, то это Гольденберг непременно высказал бы, как высказал, что подкоп между Севастополем и Харьковым совершенно не действовал, а также, что Государя Императора можно взорвать в Петербурге, посредством подкопа на Малой Садовой улице, по которой Государь часто ездит и, между прочим, каждое воскресенье ездит по ней на разводы в Инженерный замок, а равно и то, что Государя террористы будут преследовать на каждом шагу и с уверенностью сказал, что месяца через 11/2 Государя непременно убьют. Очевидно предположение устроить подкоп на Малой Садовой ул. в Петербурге у них, террористов, уже созрело.
Источник: ГАРФ. Ф. 569. Оп. 1. Д. 85.