Провинциальные типографии
Если столичная печать так или иначе контролировалась во все времена, то следить за провинциальными изданиями властям удавалось далеко не всегда. Яркий пример — история, произошедшая в конце правления Екатерины II.
В 1794 году императрице стало известно, что в деревне Казинке отпечатали собрание сочинений Вольтера. «Дошло здесь до сведения ее императорского величества, что продаются книги под названием: Полное собрание сочинений Вольтера, переведенные на российский язык, а как оные суть вредные и развращением наполнены, то ее императорское величество высочайше повелеть соизволила, оные здесь и в Москве у книгопродавцев конфисковать…» — такое послание получил правитель наместничества В. С. Зверев от генерал-прокурора А. Н. Самойлова.
Вольтер
Подобное заявление кажется довольно странным: всем известно, что Екатерина пыталась соответствовать амплуа «просвещенной императрицы», а с Вольтером и вовсе состояла в дружеской переписке. Однако после Великой французской революции ее взгляды несколько изменились — излишний либерализм, по мнению Екатерины, мог повлечь за собой аналогичные кровавые события.
Типографию опечатали, книги Вольтера начали усиленно изымать, а в 1796 году императрица подписала указ «Об ограничении свободы книгопечатании, ввоза иностранных книг и об упразднении частных типографий». В 1797 году, после смерти Екатерины, книгопечатню в Казинке охватил пожар. Поговаривали, что его устроили сами издатели, дабы во всеобщей суматохе вынести из здания хотя бы некоторые книги. Молодой император Павел, едва вступивший на престол, распорядился «без изъятия сжечь» уцелевшие экземпляры, если такие будут обнаружены.
«Не фильм, а какой-то кошмар!»
Многие фильмы, снятые в Советском Союзе, попадали в список запрещенных в тот момент, когда режиссер уже мысленно выбирал рубашку для премьерного показа и готовился чистить ботинки. Похожая ситуация произошла и со второй частью кинокартины Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Казалось бы, ничто не предвещало беды: первый фильм настолько понравился вождю, что был удостоен Сталинской премии I степени.
Съемки кинокартины «Иван Грозный»
Насколько Сталину пришелся по вкусу первый фильм, настолько же его разочаровал второй. «Не фильм, а какой-то кошмар!» — такую фразу он бросил после кинопоказа. Сталину не понравилось, что царь выглядел слабохарактерным и ассоциировался с шекспировским Гамлетом, а опричники были выставлены в негативном свете. Разумеется, работу Эйзенштейна запретили. Впервые вторую серию «Ивана Грозного» широкая аудитория увидела лишь в 1958 году, спустя пять лет после смерти Сталина.
«Великая дружба»
Театральные постановки в СССР также нередко подвергались цензуре. К примеру, в Большом театре 7 ноября 1947 года состоялась премьера оперы Вано Мурадели «Великая дружба». В своих произведениях композитор только и делал, что восхвалял партию и призывал к строительству коммунизма, однако на этот раз не повезло и ему: слишком уж положительно в опере были изображены неугодные Сталину кавказские народы.
Вано Мурадели
В начале 1948 года в газете «Правда» было опубликовано постановление, в котором опера была названа «порочным как в музыкальном, так и в сюжетном отношении, антихудожественным произведением». Также в постановлении было сказано, что «музыка оперы невыразительна, бедна. В ней нет ни одной запоминающейся мелодии или арии, Она сумбурна и дисгармонична, построена на сплошных диссонансах, на режущих слух звукосочетаниях». Спустя десять лет советское правительство признало свою неправоту, и «Великая дружба» вернулась на сцену — правда, не Большого театра, а Колонного зала Дома союзов.