При виде почтальона сердце каждой матери, сестры и невесты солдата начинало биться с удвоенной силой. Что лежит в его сумке, туго набитой посланиями с фронта? Добрая весточка от любимого, сообщение о том, что он жив и здоров, или же написанная казенным языком «похоронка»?
***
Миша, Стюра, Валя!
Живите дружно, не ссорьтесь, не обижайте друг друга, слушайтесь мамы. Летом не забывайте читать и писать, и рисовать. Прежде чем играть, сперва сделай, что тебе поручили сделать, а потом и поиграть можно. Всё, что хотите сделать, всегда спросите мамы разрешения.
Ваш папа, Белоносов В.
6 июня 1942 года
***
Любимая дочурка, получил твой платочек и восхищен твоим рукоделием.
Какая ты у меня умница, мама тобой очень довольна.
Будь всегда послушной и трудолюбивой девочкой и крепко люби своего папуську.
Роднушка, что-то ты мне не написала, как тебе понравились мои платочки, они только для твоего носика-курносика.
Девочка моя милая, меня мама приглашает приехать к вам в отпуск. Этого сейчас сделать нельзя, вот скоро кончим с немцами и папа приедет с победой домой.
Катуська, хорошо и во всем слушайся мамочку. И больше не болей.
Кто у тебя подруги, и ходят ли они к тебе?
Есть ли у тебя саночки?
Тепло ли твоим ножкам?
Целую тебя, деточка.
Твой папуська
Михаил Новиков, 1943 г.
***
Дорогие фронтовые товарищи, милая моя подруга Нина. Если я погибну в этом бою, то после смерти сообщи моей маме, что я, ее дочь, честно выполнила свой долг перед Родиной. Да, мне, конечно, жаль, что так рано кончилась моя жизнь, но за меня отомстят другие. Нина, я была медсестрой. Ведь это самое прекрасное — спасать жизнь человеку, который борется за нас, защищает нашу Родину от коварного врага, борется за наше будущее.
Вот и все, что я прошу передать моей маме. Валя Колесникова.
Не позднее 3 марта 1943 года
***
Здравствуйте, мама!
Шлю вам горячий, сердечный привет и желаю всего хорошего в вашей одинокой жизни. Сообщаю вам о том, что с госпиталя я выписался. Лежал в г. Смоленске. Оттуда поехал и побывал кое-где. Как, например, в Москве. Был и сейчас, вот, нахожусь в Калуге и пишу вам даже на почте. Отсюда, конечно, не сегодня, то завтра уеду на фронт опять. Близко от вас был, да не пришлось побывать дома. Опять война, но ничего.
Мама, вы получали ли мои письма из госпиталя — я оттуда писал. Пока до свидания. Крепко целую.
Семён Конев, 15 февраля 1944 года
***
Здравствуй дорогая сестра Фрося!
Шлю привет с фронта, Ваш брат Михаил. Привет Оле, Толе, Вале.
Фрося, я решил еще написать попытаться письмо Вам, но надежды не имею получить от Вас ответа, так как за все время моей жизни на фронте, я от Вас не получал ответа.
На все мои писанные письма, сообщаю о своей жизни:
Я живу по-прежнему. Беспощадно громим немецких фашистов. За все время был и в настоящее время остаюсь невредим.
Фрося, меня смущает, то что я от Вас ни от кого не получал писем. Фрося, если удастся получить мой адрес, то хотя-бы напиши письмо на имя командира части 24539.
Пока остаюсь жив, здоров.
Сваровский Михаил Г.
24 февраля 1944 года
***
Здравствуйте, незнакомая мамаша Баландова Александра Петровича.
Козленко Федор Никифорович, товарищ вашего сына, и хочу сообщить, если вы не знаете это сообщение, для вас будет большим несчастьем — ваш сын Баландов Александр Петрович погиб за Родину 11-го сентября 1944 г.
Похоронен в городе Радзымин, Польша. Я вам в этом письме посылаю сообщить, что вашего сына, мы его похоронили хорошо и поклялись над могилой отомстить врагу за его смерть. Вот что я могу сообщить про вашего сына, с которым я долгое время служил и хорошо знал.
Мамаша, я буду ждать письмо от вас, а сейчас до свидания, шлю вам низкий поклон.
Козленко Фёдор Никифорович
31 декабря 1944 года
***
Здравствуй, моя Варя!
Нет, не встретимся мы с тобой. Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока. Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху.
Вот так из трех танкистов остался один. В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо. Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам.
Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.
Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов. У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.
А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.
Твой Иван Колосов
25 октября 1941 года
***
Здравствуй Тасенька!
Твои письма получил. Писать широко нет времени, сама знаешь.
Жив, здоров.
Говорят, война кончается. Сегодня мы встретились с войсками наших союзников на р. Ельба. Мы все время в пути по Германии, последнее время совсем без боев.
Да, сейчас самая интересная, не весьма ясная, политическая обстановка в мировом масштабе.
Будем видеть, что будет дальше.
Письмо Ване, писанное мной на госпиталь, возвратилось.
Привет всем.
Любящий вас
Тимофей Шугалий
4 мая 1945 года