Выборы места проведения
Каким образом Берлин стал столицей Олимпиады-1936? МОК неизменно оправдывается тем, что выборы места игр состоялись в 1931 году, за два года до прихода нацистов к власти. В тот момент никто и представить себе не мог, во что превратится Германия к 1936 году. Олимпиаду ведь отдавали Веймарской республике, вполне мирному государству, пытавшемуся строить новую жизнь на руинах Германской империи. Так что, отдавая предпочтение Берлину перед Буэнос-Айресом, Рио-де-Жанейро, Будапештом, Хельсинки, Барселоной и Дублином, МОК, с одной стороны, выражал поддержку Веймарской республике (мол, смотрите, это совсем другая Германия), а с другой, — в какой-то мере восстанавливал справедливость: Берлин должен был принимать Игры ещё в 1916-м. Помешала Первая мировая, и человечеству было не до игр.
Отношение к Берлинской Олимпиаде начало меняться в 1934—1935 годах. Нацизм, притеснения евреев, юдофобские лозунги на улицах немецких городов, расизм лидеров нарождавшегося рейха отнюдь не прибавляли сторонников идее проведения Игр в германской столице. Возникло даже движение, требовавшее перенести Игры в Барселону. Идея, прямо скажем, так себе: Испания стояла на пороге гражданской войны. Она, кстати, началась в июле 1936-го, и, если бы перенос состоялся, Олимпиада была бы сорвана.
Изначально скептически к Играм относился и сам Гитлер. Он не видел в них смысла и, как вспоминала Лени Рифеншталь, не собирался участвовать в церемонии открытия. Однако ветер поменялся. Германия пошла на уступки МОК, с городских улиц исчезли антисемитские плакаты, а представителей комитета пригласили посетить страну и убедиться, что никого в ней не притесняют, а нацистские идеи не противоречат Олимпийской хартии.
Идеи Муссолини
Что заставило Гитлера передумать? Вероятно, Муссолини. Не сам дуче, а его весьма успешное участие в другом грандиозном спортивном мероприятии — чемпионате мира по футболу 1934 года. Итальянский диктатор смог превратить футбольный турнир в свой бенефис. Он и на всех церемониях присутствовал, и даже лично вручил чемпионам кубок, тем более что победила сборная Италии. Учитывая, что одна из главных арен турнира носила имя Муссолини, а финал и вовсе проходил на Стадионе Национальной фашистской партии, пиар получился грандиозным. Дуче удалось продвинуть через футбол идеи фашизма на международный уровень. Нацистская Германия взяла эту историю на карандаш.
У Гитлера же была ещё и возможность хорошенько всё отрепетировать. В 1936 году в Германии проходила не только летняя, но и зимняя Олимпиада. И 6 февраля 1936-го Гитлер приехал в Гармиш-Партенкирхен, маленький баварский городок, и с помпой открыл IV зимние Олимпийские игры. Он фотографировался с президентом МОК графом Анри де Байе-Латуром, а заодно организовал и зажжение олимпийского огня. Впервые, кстати, в истории — раньше огонь на зимних Играх не зажигали.
Впрочем, ещё до этого надо было выиграть схватку за Берлин. И здесь Германия обрела неожиданных союзников — Национальный олимпийский комитет США и… барона де Кубертена.
Эстафета огня
Берлинская Олимпиада заложила традицию, о которой до 1936 года никто и не помышлял, — эстафету олимпийского огня. Она во многом повторяла модные среди нацистов факельные шествия 1930-х годов.
Идею нести факел из самой Олимпии выдвинул Карл Дим, глава оргкомитета Игр, хотя в начале 20-го века об этом мечтал ещё Кубертен. Однако организовать доставку огня из Греции в Лондон или Стокгольм оказалось попросту невозможно. Дим же устроил натуральную эстафету. Никакого транспорта, всё как в Древней Греции: спортсмены бежали с факелом до самого Берлина.
Союзники Гитлера
«Бойкот — чуждая американскому духу идея… Евреи должны понимать, что нельзя использовать Олимпиады для борьбы с национал-социализмом», — это слова Эвери Брендеджа, главы НОК США. Ему их впоследствии много раз припомнят, что, впрочем, не помешает Брендеджу в 1952 году надолго стать главой МОК. На его президентство, кстати, выпадет трагическая Олимпиада в Мюнхене в 1972 году, и тогда Брендедж, несмотря на теракт и давление, примет решение продолжать соревнования.
Да, Соединённые Штаты официально поддержали Берлин, но главное, что поддержал его и Кубертен. В 1935-м барон, к тому моменту отошедший от дел и ставший почётным президентом МОК, приехал в Германию с инспекцией. И был очарован. Он буквально пел Гитлеру восторженные оды, даже назвал его «одним из лучших творческих духов нашей эпохи». Кубертен выступил с речью на немецком радио, клятвенно заверил общественность, что Германия развивается в совершенно новом ключе и стремится к миру, и собрался строить в Берлине Институт МОК. Германия ответила взаимностью и выдвинула барона на Нобелевскую премию мира (она, правда, в итоге досталась министру иностранных дел Аргентины Карлосу Ламасу, сумевшему уладить боливийско-парагвайский конфликт).
В 1935 году Кубертену было 72 года. И его дружбу с Гитлером оправдывают тем, что барон, мол, попросту двинулся на старости лет рассудком. Это предположение не имеет под собой никаких реальных оснований. Нет никаких сведений о том, что Кубертен имел проблемы с психикой или мышлением. Очарованность Гитлером встречалась у очень многих европейцев. Далеко не все чувствовали запах большой войны, шедший от нацистского диктатора. Европа хотела верить в мир и рада была обманываться. Верил в него и Кубертен, в молодости объяснявший поражение Франции во Франко-прусской войне плохой физической готовностью французских солдат.
Время вскоре покажет, насколько жестоко ошибался барон. Правда, Кубертен до этого не доживёт. Основатель олимпийского движения умер через год после берлинских Игр — в сентябре 1937-го.
Открытие Олимпиады
Германия перещеголяла всех: столь грандиозных открытий Олимпиад не проводили много лет. После Первой мировой о помпезности не могло быть и речи, да и до неё эти церемонии чаще были достаточно скромными. В Берлине же прошло настоящее шоу. Шоу имени Гитлера.
Фюрер фотографировался в окружении высоких иностранных гостей, а торжественную речь произносил из ложи, которая находилась на втором ярусе стадиона, то есть выше трибуны, где сидело руководство МОК. Лидеры нацистской партии вскидывали руки в известном приветствии, им вторили болельщики, заполнившие стадион, и немецкие спортсмены, но не только. По-нацистски салютовали и атлеты из других стран. Олимпийский парад превратился в своеобразное чествование нацизма. Был достигнут и главный пропагандистский эффект — нацизм как идеология принят в международную политическую семью. Раз Гитлер проводит Олимпиаду, раз спортсмены выступают в Берлине, значит, Германия полноценно вернулась в мировое сообщество, а её новая идеология приемлема в глазах общественности. Именно такое впечатление стремился создать Гитлер.
Гостей поражали и техническими чудесами, например, дирижаблем «Гинденбург». На его строительство ушло пять лет. Как и в случае с Олимпиадой, начали ещё в Веймарской республике. Гитлер же захотел сделать его самым большим в мире. И сделал. «Гинденбург» совершил свой первый полёт в марте 1936-го, а 1 августа был задействован на церемонии открытия Игр.
История «Гинденбурга» получилась, правда, очень короткой. В мае 1937-го дирижабль взорвался в воздухе над Нью-Джерси. В катастрофе погибло тридцать шесть человек.
Кино
Увековечиванием Олимпиады и роли Гитлера занималась Лени Рифеншталь. На фильм о берлинских Играх она получила огромный бюджет, неограниченные возможности и команду лучших операторов, фотографов и режиссёров из тех, что оставались ещё в Германии. Среди её помощников был, например, Густав Ланчнер — блестящий австрийский оператор и заодно олимпиец, ставший серебряным призёром Гармиш-Партенкирхена в горнолыжном спорте.
Фильм «Олимпия» монтировали два года. Его премьера состоялась 20 апреля 1938-го, в день рождения Гитлера. Фюрер остался доволен, а Рифеншталь едва не вывела картину в международный кинопрокат. В ленте, посвящённой Гитлеру, отводилось немало времени успехам американских и британских спортсменов. Так Рифеншталь рассчитывала попасть на экраны кинотеатров США и Британии. Не получилось: из Германии пришли сообщения о Хрустальной ночи, и американская общественность выступила против показа.
Победители
В общекомандном зачёте (неофициальном) берлинских Игр победила Германия (89 медалей, 33 золотых), что, разумеется, было использовано пропагандой для демонстрации превосходства немецкого спортивного духа над прочими.
Личным же триумфатором Олимпиады стал Джесси Оуэнс, афроамериканский спортсмен из США, который выиграл четыре золотые медали в беговом спринте и прыжках в длину.