Могло ли такое быть?
Вполне, причём по многим причинам. И начать нужно с того, что Пётр вообще был только третьим в очереди на престол после своего отца Алексея Михайловича. Перед ним шли два старших брата: Фёдор и Иван. Первый, как известно, трон унаследовал и занимал его на протяжении шести лет — с 1676-го по 1682-й. Он умер очень рано, не дожив даже до 21 года. Тем не менее молодой царь успел дважды жениться.
От первого брака у Фёдора III был сын Илья, который умер в младенчестве, прожив около двух недель. Детская смертность в 17-м веке была очень высока, как в России, так и в Европе. Тем не менее, если бы царевич Илья выжил, то Пётр и его старший брат Иван были бы фактически исключены из очереди наследования. Пётр вновь оказался четвёртым в очереди. Больше того, если бы его брат Фёдор и племянник Илья прожили дольше, то его вообще бы перебросило в самый конец этой очереди. По правилам престолонаследия, он следовал бы за братом, его детьми и внуками. То есть новые дети Фёдора, потенциальные дети Ильи и даже потенциальные дети других детей Фёдора подвинули бы Петра. Во главе очереди он оказался благодаря чрезвычайно печальным для его семьи и страны обстоятельствам. Младенец-наследник скончался в июле 1681-го, а в мае 1682-го не стало царя Фёдора Алексеевича.
По правилам, трон должен был занять ещё один старший брат Петра — Иван Алексеевич. Тут произошёл известный конфликт, который вылился в стрелецкий бунт и фактический захват власти царевной Софьей, сестрой Петра и Ивана. Свою роль тут сыграл тот факт, что братья принадлежали к разным придворным кланам. За каждым стояли влиятельные семьи их матерей: Марии Милославской — первой жены Алексея Михайловича и матери Ивана, и Натальи Нарышкиной — второй супруги царя, матери Петра.
Формальным же поводом для того, чтобы заявить права Петра на престол в обход старшего брата, стала болезнь Ивана. Он был человеком слабым. Находясь в самой гуще борьбы за трон, 16-летний Иван (то есть вполне уже взрослый по меркам своего времени) не принял в ней никакого участия и не проявил ни малейшего интереса. Нарышкины объявили его чуть ли не слабоумным, но на этот счёт есть серьёзные сомнения. Многие люди из окружения Милославских отзывались об Иване как о человеке достаточно умном.
Наконец, ещё одним препятствием на пути Петра к власти была его сестра Софья. И тут уже был прямой конфликт за контроль над троном, в котором Пётр победил. Он, однако, долго находился фактически в руках Софьи, что могло стоить ему жизни. Так или иначе, а приход Петра к власти был связан с многими обстоятельствами, на которые сам он не оказывал никакого влияния. На трон его привела целая цепь событий. Выпади из этой цепи хоть одно звено, и история России пошла бы совершенно другим путём.
Полная победа Милославских
Милославские, в целом, и так победили в той борьбе, которая развернулась в 1682 году. Поддержка стрельцов, казнь нескольких видных представителей клана Нарышкиных, а также переход власти в руки Софьи обеспечили их делу успех. Правда, временный. Удержать власть Милославские не смогли. Софья, как известно, в конечном итоге была заключена братом в Новодевичий монастырь. Иван V, формально соправитель Петра, а на деле человек, удалённый от государственных дел, умер в 1696 году. Интересно, впрочем, посмотреть, что было бы, если бы Милославские сумели развить свой успех и утвердили бы Ивана единственным правителем Московского царства. Тут смело можно утверждать одно. После смерти Ивана V Россия не имела бы тех проблем с престолонаследием, какие образовались у неё после смерти Петра.
Того петровского указа, который лёг в основу серии дворцовых переворотов, попросту не было бы. Наследник не назначался бы волею царя, а приходил бы на трон в соответствии со старыми законами. И Ивану V наследовала бы одна из его дочерей. Их у Ивана было сразу три: Екатерина, Анна и Просковья. Анна Иоанновна, как мы знаем, в реальности оказалась на российском престоле, как и внук Екатерина Иоанн Антонович. Что любопытно, Екатерина была на два года старше Анны. Но в условиях указа о престолонаследии первородство было неважно. В нашем же случае на престол взошла бы Екатерина Иоанновна. И если допустить, что в этих условиях она всё равно вышла бы замуж за Карла Мекленбургского, то следом за Екатериной трон отошёл бы Анне Леопольдовне, а от той — Иоанну Антоновичу. Судьба этого человека сложилась бы иначе. Он не стал бы узником и не был бы убит. Он правил бы страной, как её законный царь, а за ним шли бы его потомки.
Международная политика
Первое, что можно сказать с полной уверенностью — никакого вам Петербурга. Этого города попросту не было бы. И столицей осталась бы Москва, и резиденция царей, несомненно, находилась бы там. Больше того, само устье Невы, скорее всего, надолго осталось бы в руках Швеции, как и большая часть Прибалтики. Если бы там и появилась какая-то крепость или город, то был бы он почти наверняка шведским.
Тут надо понимать, что Пётр в своём стремлении прорваться к Балтийскому морю сделал шаг не только отчаянно смелый, но и весьма нетривиальный. Во-первых, Швеция на момент начала Северной войны была одним из ведущих государств Европы. Пётр сумел положить конец её могуществу, хотя изначально казалось, что 18-й век станет для Швеции эрой ещё большего процветания и покорения новых вершин. Да и могло ли быть иначе, если страна к тому моменту контролировала почти всё Балтийское море.
Рост влияния Швеции в конце 17-го века был таким, что на неё начала с опаской поглядывать Британия, боявшаяся появления очень сильного конкурента как в международной политике, так и в морской торговле. В Московском царстве до Петра на Швецию смотрели с опаской и старались без крайней нужды с ней не воевать. Многим она виделась скорее союзником, чем противником. И Милославские предпочли бы дружить, чем ссорится.
Куда большей угрозой в тот момент виделась Речь Посполитая. Известно, что и при Михаиле Романове, и при Алексее Михайловиче Москва не раз предпринимала попытки заключить со Швецией длительный союз против Польши. Пётр в данном случае пошёл вразрез с традициями. Будь у власти Иван V, и Швеция осталась бы одной из наиболее влиятельных стран Европы. По крайней мере, до медленно назревавшего конфликта с Англией. А вот внешнеполитические интересы Московского царства, очевидно, были бы сосредоточены на южном направлении. То, что стране необходим флот, стало известно ещё до Петра. Благо, первый корабль был построен ещё при его отце.
Проблема заключалась в том, что этому флоту негде было базироваться. Каспийское море герметично, связи с миром через него не завяжешь. Белое море расположено на отшибе, его возможностей недостаточно. Вариантов оставалось два — Балтика и Черноморье. Пётр выбрал Балтику, но лишь после того, как убедился в том, что строительства портов в Чёрном море и захват здесь обширных территорий под этот проект — дело почти безнадёжное.
Петр принял более прагматичное решение. На Балтике сидит очень опасный враг, но он ближе, и воевать с ним будет легче. Но Пётр был гением, способным на неожиданное решение. А вот Милославские бились бы именно за Чёрное море. В зависимости от исхода этой борьбы с Крымским ханством и Османской империей мы могли бы получить два сценария: Крым в составе Российской империи уже в начале 18-го века и русский флот на Чёрном море. Или же большие территориальные потери на юге с ощутимым сокращением границ.
Внутренняя жизнь России
Пётр круто прошёлся по древним традициям. И дело не только в пресловутом обрубании боярских бород. Пётр коренным образом изменил бытовой уклад. Он европеизировал свою страну, правда, не всю, а только верхушку. Без этого Московское царство осталось бы страной, ориентированной исключительно на традиционные ценности. Традиционные для своего времени. Бородатые консервативные бояре остались бы элитой.
Вполне вероятно, что при Иване и его потомках Боярская дума играла бы очень большую роль. Она, правда, всё так же ориентировалась бы на традиционный уклад. Не нужно ничего менять. Лишнее это. Этот подход предопределил бы внешнюю изолированность страны. Она не пришла бы в европейскую песочницу, а лишь смотрела бы на неё со стороны.
Впрочем, это ведь далеко не всё. Москва, например, имела бы самостоятельную церковь. Пётр, как мы знаем, упразднил патриаршество, заменив его Синодом. Это привело к теснейшему сплетению государства и церкви. Не случись этого, и духовенство развивалось бы по совершенно иному принципу. Церковь не была бы, конечно, отделена от государства, но не была бы и привязана к нему. Случись в будущем сочетание сильного патриарха со слабым царём, и церковь ушла бы в самостоятельное плавание. Это, впрочем, гипотетически.