Тяга к философии
Летом 1779 года в столицу Российской империи прибыло судно. На петербургский берег выгрузили более десяти огромных деревянных ящиков. Документы, отправленные вместе с ящиками, говорили о том, что содержимое оценивается в 135 тыс. французских ливров. В это время страна выходила из разрухи, вызванной казацко-крестьянским восстанием Емельяна Пугачёва, известным также как Крестьянская война; помимо экономической нестабильности, желание подавить антимонархические настроения вынудило власти усилить цензуру. Однако ни первый, ни второй факторы не смогли помешать Екатерине II прибрести те самые деревянные ящики за крупную сумму. В них находились 6902 тома — личная библиотека Мари Франсуа Аруэ, известного во всём мире как Вольтер.
Почему же властолюбивая императрица увлеклась этим и другими деятелями французского Просвещения? Во-первых, тягу к философским трактатам 18-го столетия можно объяснить личными вкусами и пристрастиями Екатерины II. Когда молодая немка только-только переселилась в Россию, она оказалась в полном одиночестве. Приняв православие, что делало иностранку «своей», и выйдя замуж за Петра III, она так и не обрела счастье. Самыми близкими её друзьями стали книги. Предоставленная самой себе Екатерина избрала своим главным занятием саморазвитие. Сначала будущая императрица погрузилась в художественную литературу. Несмотря на увлечение религиозными традициями, традиционным религиозным произведениям Екатерина предпочитала французские романы. После них жена Петра III приступила к изучению творчества Монтескьё и Вольтера. «Его книга для меня молитвенник…», — так Екатерина в письме к философу-просветителю Жану Лерону д’Аламберу говорила о «Духе законов» Монтескьё, чьим творчеством во второй половине 18-го столетия увлекалась вся образованная Европа.
Второй причиной, по которой Екатерина II увлеклась французскими просветителями, стало желание лидера самодержавного государства повысить авторитет России в глазах европейских держав благодаря налаживанию связей с лучшими умами человечества того периода. Поддержка интеллектуальных элит Европы в вопросах внешней политики однозначно положительно сказывалась на восприятии западными государствами действий России. Вольтер, д’Аламбер, Дидро и Гримм — каждый из этих властителей дум позитивно высказывался на самые разные политические темы, тесно связанные с проводимой Российской империей политикой. К примеру, Европа довольно-таки тихо восприняла раздел независимой Польши во многом благодаря высказываниям философов-просветителей о необходимости такого шага.
Вольтер — любимчик Екатерины II
Любимым автором Екатерины II был французский философ-просветитель Вольтер. Императрица даже именовала себя его «ученицей». «Именно он, вернее его труды, сформировали мой разум и мои убеждения. Я вам уже говорила не раз, что, будучи моложе, я желала ему нравиться», — писала Екатерина II спустя годы своему постоянному корреспонденту Фридриху Мельхиору Гримму.
Вольтер с самого начала политической деятельности Екатерины II выражал уважение к ней. После дворцового переворота 1762 года просветитель активно использовал комплименты, описывая молодую правительницу. Вольтер нарёк Екатерину II «Семирамидой». Вскоре между Екатериной и Вольтером началась переписка. Императрица не только приобрела интересного и умного собеседника, расширявшего её познания, но и верного политического союзника. Один из лучших просветителей Франции то и дело защищал Екатерину II от нападок турок и поляков. Позже Вольтер говорил о том, что русская императрица обязана подчинить себе Константинополь, освободить от мусульманского господства Грецию. Вольтер стал своеобразным имиджмейкером Екатерины — именно благодаря его мнению общество западных держав восхищалось русской императрицей.
Екатерина сильно грустила из-за смерти Вольтера в 1778 году. Императрица писала Гримму: «Дайте мне сто полных экземпляров произведений моего учителя, чтобы я могла их разместить повсюду. Хочу, чтобы они служили образцом, чтобы их изучали, чтобы выучивали наизусть, чтобы души питались ими; это образует граждан, гениев, героев и авторов; это разовьёт сто тысяч талантов, которые без того потеряются во мраке невежества».
Но Вольтер был не единственной фигурой эпохи Просвещения, привлекавшей Екатерину. Императрица старалась наладить связи со многими философами и интеллектуалами 18-го столетия. Она лично приглашала в Россию д’Аламбера, предлагая ему 10 тыс. рублей пенсиона (то есть 50 тыс. ливров). Д’Аламбер должен был за эти деньги взять на себя обучение математике великого князя Павла Петровича — будущего Павла I. Однако д’Аламбер, как и Дидро, которому поступило аналогичное предложение, ответил отказом. Зато Дидро продал Екатерине II свою библиотеку за 15 тыс. ливров. После этого Дидро всё же решил погостить в столице Российской империи. В период 1773—1774 гг. француз занимался редактированием планов и уставов воспитательных учреждений. Также он занимался проектированием народного образования. «Ах, друзья, что за государыня, что за необыкновенная женщина: это душа Брута в образе Клеопатры!», — восторгался Дидро Екатериной II, вернувшись из России на родину.