Римско-католическая церковь, во многом благодаря социальной организации и своему охватывающему всё христианство господству, оказывала немалое влияние на публичную и частную жизнь всех слоёв общества, равное которому никогда не существовало в европейской культуре. Это всеохватывающее доминирование длилось несколько сотен лет, вплоть до возникновения первых попыток реформирования церковной структуры, пока, наконец, сначала небольшие группы людей и секты, а потом и целые государства не начали освобождаться от огромного влияния церкви.
Главным оплотом римской церкви были монастыри и монахи. При помощи этих институтов она осуществляла своё господство над христианским миром. Однако если верить основным историческим сочинениям, то монахи завоевали этот почётный статус молитвами и благочестивым переписыванием Евангелия. Монастыри были первыми и долгое время единственными очагами культуры. Здесь впервые возникло профессиональное ремесло, появились первые ткачи и пивовары, рациональная обработка земли.
Всему этому монахи научили окружающих их людей. В интересах собственного существования монахи первые проложили дороги, выкорчёвывали леса и сделали их пригодными для обработки, высушили болота и построили плотины. Укреплённые стены монастырей были первыми крепостями, в которых окрестные жители могли укрыться от жадного до добычи и беспощадного неприятеля. Так, монастыри и церкви стали не только оплотами борьбы против дьявола, но и первыми надёжными форпостами против земных врагов. Всё это, естественно, придавало больше веса церковному учению.
Монастыри были в Средние века и единственными очагами науки. Здесь жили первые врачи, обладавшие лучшими средствами против болезней, чем знахари. Здесь учились читать, считать, только здесь, по сути, систематически развивали искусство письма. В монастырских стенах зародилось и понятие о женской эмансипации — достаточно вспомнить многочисленных учёных игумений, аббатис-писательниц.
Что касается господствовавших в церкви нравов, отметим, что в истории всех народов ни одно явление не вдохновляло в такой степени фольклорный творческий дух: пословиц о злоупотреблениях церкви и монахов огромное количество! Можно было бы изложить всю историю католической церкви Средних веков и Возрождения в виде пословиц и поговорок, например, «Три вещи привозишь обыкновенно из Рима: нечистую совесть, испорченный желудок и пустой кошелёк». «Монах боится труда, как чёрт — ладана», «Копать землю я не могу, работать не хочу, потому я должен просить милостыню, — говорит монах», «Он связывается с женщинами как кармелит, обжирается как бернардинец, пьянствует как францисканец, воняет как капуцин и хитёр как иезуит», «Я распинаю свою плоть, — сказал монах и положил крест на хлеб, ветчину и дичь».
Важнейшим догматом монашеской жизни был обет безбрачия — целибат. Первоначально это отречение от брака не имело ничего общего с целомудрием, т. к. не предполагало отречения от половой жизни в целом. Речь шла только об отсутствии брачных уз в интересах сохранения и существования монашеской общины. На церковном соборе в Париже постановили следить за тем, чтобы «монахи и каноники не предавались содомии», чтобы «все подозрительные двери к спальням и другим опасным местам тщательно заделывались епископами». Отрицая право духовенства на брак, ему разрешалось иметь наложниц.
Так, влиятельный французский церковный учитель Жерсон оправдывал невоздержание монахов: «Священник, совершающий даже самые безнравственные поступки, не нарушает своего обета, если совершает эти поступки как неженатый». Уже в начале 12-го века аббат Руперт из пригорода Кёльна сообщает: «Те из священников, которые воздерживаются от брака, так как он противоречит законам церкви, тем не менее отнюдь не ведут воздержанного образа жизни, напротив, они ведут себя тем хуже, что никакая супружеская связь не обуздывает их, и они тем легче могут переходить от одного предмета наслаждения к другому».
Масса монастырей были самыми настоящими домами терпимости. По этому поводу сложилось немало поговорок, к примеру «Августинка по ночам всегда хочет иметь на подушке 2 головы». Порой дворяне приезжали большой компанией и оставались там на несколько дней, чтобы насладиться танцами, игрой, музыкой и всеми прочими дарами Венеры.
Вот что пишет граф Эбергарт Вюртембергский, упрекая сына за те бесчинства, который он позволил себе в женском монастыре в Кирхгейме: «Недавно ты приехал в Кирхгейм и устроил пляску в монастыре в 2 часа ночи, позволил и своим молодцам ночью войти в монастырь, а когда тебе и этих гнусностей было мало, ты пригласил ещё и своего брата, и вы так плясали и так кричали, что даже если бы это происходило в доме терпимости, то и тогда было бы слишком».
Не уступали в своём бесчинстве и католические папы. Так, Иоанн XXIIIв качестве болонского кардинала обесчестил до 200 жён, вдов и девушек, а также многих монахинь. Ещё в бытность свою папским легатом в Анконе Павел IIIдолжен был бежать, так как изнасиловал молодую знатную даму, а затем ради кардинальской шапки продал свою сестру Александру VI, находясь при этом в тесной связи со второй, младшей сестрой. Сам будущий папа Александр VI в качестве кардинала Сиенского прославился тем, что в союзе с другими прелатами и духовными сановниками устраивал ночные балы, где царила полная разнузданность с участием знатных дам и горожанок, тогда как их мужьям и родственникам мужского пола доступ на эти мероприятия был закрыт.
Таким образом, в конце Средних веков и в эпоху Ренессанса большинство монастырей были отнюдь не святынями, где занимались постом, умерщвлением плоти и молитвами, а местами, где всецело наслаждались жизнью. Если уже будни в таких монастырях представляли собой совсем не полную лишений жизнь, то тем более праздники отмечали пьянством, едой, музыкой и пением. По воспоминаниям одного из немногих благочестивых монахов, «если в день ярмарки, да и в другое время женщины посещают монастыри и пляшут с монахами, а потом уединяются с ними в кельях, то это явный позор! Многие женщины входят в монастырь порядочными, а выходят девками».