Н. ВАСИЛЕНКО: Когда человечество переживает непростые времена и опускаются руки, увеличивается запрос на помощь высших сил. Кто-то в качестве посредника обращается к церкви, а кто-то идёт к разным магам и чародеям. Но так или иначе все хотят волшебства, обыкновенного чуда. Так было, есть и будет. И поэтому я решил обратиться к этому сюжету. «Настоящая история магии» — именно так называется книга, которая будет у нас сегодня в центре внимания. Сквозь мифы мы прорвёмся, надеюсь, с помощью нашего гостя к фактам. Я с радостью приветствую в нашей виртуальной студии историка, кандидата философских наук, автора канала «Записки литературного редактора» в «Дзене» Марину Голубеву. Марина, здравствуйте!
М. ГОЛУБЕВА: Здравствуйте! Я приветствую вас и всех слушателей.
Н. ВАСИЛЕНКО: Марина, давайте начнём с азов. Когда мы с вами сегодня будем говорить слово «магия», что мы будем иметь в виду?
М. ГОЛУБЕВА: Магия — это, во-первых, вера. Я бы даже сказала, уверенность. Во что? Это вера в то, что можно воздействовать на окружающий мир с помощью различных методов и способов с привлечением сверхъестественных сил. Вообще человек всегда воздействует на окружающий мир. И всегда использует самые разные, наиболее подходящие способы. Магические методы отличаются от обычных именно тем, что используются сверхъестественные силы, которые не подчиняются законам нашего мира. Это силы, с точки зрения тех, кто верит в магию, которые связаны с иным миром, с другими, не человеческими сущностями, поэтому им законы нашего мира не писаны. Магия — вера в способность воздействовать на окружающий мир с помощью сверхъестественных сил.
Н. ВАСИЛЕНКО: Из вашего ответа я понял, что действительно магия возникла как необходимость объяснения тех или иных явлений, попытка обуздать. Значит ли это, что в древние времена по сути между понятиями «магия» и «наука» стоял знак вопроса? Потому что сверхъестественное не воспринималось как что-то из иного мира, это была составляющая нашего мира.
М. ГОЛУБЕВА: Я бы сказала, что между магией и наукой в прошлом стоял не знак вопроса, а знак равенства.
Н. ВАСИЛЕНКО: Знак равенства, да, я некорректно выразился.
М. ГОЛУБЕВА: Много места в книге у меня уделяется именно магии как науке. Это была строгая система методов. Люди верили, что добьются определённого результата с помощью этих сил. Иногда вера срабатывала, и человек получал в какой-то степени облегчение. Психологический отклик был от того, что он сделал всё возможное для того, чтобы, например, вызвать дождь. И если дождь не пошёл, значит сверхъестественные силы гневаются. Магия и была наукой, доступной немногим и требующей очень специфических знаний. В какой-то степени она до сих пор остаётся именно такой наукой, если мы будем говорить о так называемых эзотерических знаниях или оккультных науках.
Вы начали с того, что человек использовал магию для достижения своих целей, так же как и науку.
Н. ВАСИЛЕНКО: В этом плане да, действительно получается знак равенства. А если мы говорим о именно влиянии магии на науку с точки зрения, как это воспринимается сегодня. Попытка создать философских камень, чтобы превращать те или иные предметы в золото, была астрология, которая во многом была предвестником астрономии. И было зельеварение, которое во многом стало предвестником будущей ботаники. Действительно корни современной науки лежат в том магическим, что использовали наши предки.
М. ГОЛУБЕВА: Ну да, совершенно верно, это так. Началась история науки и преобразование окружающего мира с практики. Сначала накапливали опыт, какие свойства, способы воздействия наиболее эффективны. Потом начали этот опыт воздействия обобщать. Получились знания теоретические, как сейчас говорят. И многие из этих теоретических знаний были связаны со сверхъестественными силами, сверхъестественными сущностями. И всё это было настолько переплетено, что подчас невозможно выделить: вот это — магия, а это вот — наука.
Вы упомянули зельеварение. Это очень хороший пример. Когда варили зелье, использовали естественные ингредиенты, то есть варили зелье из разных трав. Совокупность трав клали в горшок, варили. И в это же время читали заклинание. Условно как? Мы сейчас знаем, что пустырник понижает давление, если добавить ещё кое-какие ингредиенты. У человека в результате перестаёт болеть голова, если он употребляет настой пустырника или же отвар пустырника. Но если зельевар, ведьма, маг, ведун, знахарь в это время читают заклинание, наговаривают на зелье, то нельзя сказать, что больше влияет: состав травы или то заклинание, которое он наговаривает. В этом случае очень хорошо проследить связь науки и магии. То же самое можно сказать и о самых разных формах вербальной магии, то есть заклинании. Это вообще очень интересная сфера.
Н. ВАСИЛЕНКО: Я сразу уточню. Это вопрос примерно как «что было раньше: курица или яйцо» — заклинание или ритуал?
М. ГОЛУБЕВА: Ну да, можно и так сказать. Я думаю, что они были вместе, хотя, возможно, ритуал возник раньше, если учесть, что всё-таки нормальная речевая деятельность у человека появилась позднее, чем деятельность предметная. Если так рассматривать. Все ритуалы, как правило, сопровождались магическими формулами. Если мы будем говорить о вербальной магии, то насколько это соотносится с современным представлением о внушении, самовнушении, самогипнозе? Прекрасно это соотносится. Если человек твёрдо верит, что ему говорит маг, то очень многое может произойти в его организме как раз в ту сторону, в которую хочет маг. Мы же управляем своим организмом с помощью мозга. Мозг слышит слова, и он даёт команду нашим органам. Я раньше студентам очень простой пример приводила. Я начинала рассказывать, как я беру яркий, жёлтый лимон, режу его на 2 половинки и от одной кусаю стекающий сок. Что мы чувствуем? Мы чувствуем чисто физиологическую реакцию: слюноотделение. От чего? От того, что мы просто слышим слова.
Слово вообще очень сильная штука. И этим пользовались. И были люди, которые умели этим пользоваться. А что касается, например, алхимии и астрологии, алхимия — это не только поиски философского камня. В ней много всего разного было. Да, она легла в основу химии, потому что каких только смесей и ингредиентов не пробовали алхимики, чтобы добиться своих целей, поэтому польза, безусловно, была. Так же, как от астрологии. Другое дело, что связать судьбу человека с определённым положением небесных светил, вряд ли это можно. Но люди в это верили. И иногда уверенность в том, что у тебя прекрасный гороскоп и ты живёшь до 90 лет, этой уверенности достаточно, чтобы дожить до 90 лет.
Н. ВАСИЛЕНКО: Здесь я согласен, да. Тут уже область психологии подключается.
М. ГОЛУБЕВА: Я ещё доцент психологии. Может быть, поэтому так получилось.
Н. ВАСИЛЕНКО: Вы сказали, что слово имеет важную, решающую роль. А как обстояли дела с фиксацией формул, заклинаний, когда ещё не было письменности? Магия — это что-то из древних времён, что было до нашей эры. Письменность присутствовала в Древнем Египте, в Древней Греции, но ведь и до что-то было.
М. ГОЛУБЕВА: Если не было письменности, то формулы заклинаний передавались из поколения в поколение. Они не фиксировались. Другое дело, что у многих народов была специальная сакральная «письменность». Были знаки, которые, с точки зрения людей, обладали магической силой. И достаточно было нанести эти знаки на оружие, чтобы победить всех врагов.
У скандинавов очень хороший пример — руны. Руническая магия — основа скандинавской магии вообще, хотя там и вербальной было много: заклинания всякие, песни, которые тоже обладали магической силой. Многие барды становились магами. Но тем не менее знаки, нанесённые на предмет, тоже обладают магической силой, и они передают эту силу предмету. В это верили. Недаром же в славянской традиции вся деревянная резьба домов изначально носила магический характер. Характер оберегов. Были знаки плодородия, знаки солнца, знаки воды, громовники, охраняющие дом от молний. Люди в это верили и активно это использовали. Насколько это работало? По-разному, наверное, работало. Главное здесь в том, что человеку становилось спокойнее. Ведь это очень тяжело жить, когда совершеннейшая безнадёга и понадеяться не на что. А тут вот соткала женщина кушак с магическими обережными знаками, подарила мужу, который уходит условно на войну, и ей уже спокойнее: она сделала всё, что могла, причём не только со знаками, но ещё и наговорённое, потому что ткали, всегда приговаривая определённые слова заклинаний. В христианские времена, в 19-м веке, это тоже было, только использовали больше молитву. Но это те же самые заклинания. Человеку было спокойнее, он чувствовал себя увереннее. А человек, уверенный в себе и в своей защите, он и действует более активно.
Н. ВАСИЛЕНКО: Всё так. Как замечает наш зритель Михаил Слепокуров: «Самые сильные знаки — дорожные».
М. ГОЛУБЕВА: Безусловно, да. Под кирпич проедешь — кирпич на голову упадёт однозначно.
Н. ВАСИЛЕНКО: Если говорить об академичном пути изучения магии, есть ли какая-то общепринятая классификация? Какие виды проявления магического существуют?
М. ГОЛУБЕВА: Есть такая классификация. И её ввёл известный учёный, исследователь магии и оккультизма 19-го века Фрейзер. И до сих пор мы её используем. Он выделил 2 основных вида магии в зависимости от способа воздействия и конечного результата. Во-первых, это магия контагиозная. От слова «контакт». Контагиозная магия связана с уверенностью в том, что часть объекта и сам объект связаны. И если воздействовать на часть объекта магическим способом, то и на сам объект тоже будет воздействие. Например, наши предки славяне всегда сжигали стриженые волосы и ногти. Они не разбрасывались. Почему? Потому что достаточно колдуну получить человеческий волос, и он может сделать на него наговор, порчу. То есть заклинание, воздействующее на волос, оказывает влияние на человека. Или же, с другой стороны, как оберег работает. Например, в изрядно далёком прошлом у русских была такая традиция, что родившуюся девочку заворачивали в материнскую сорочку. Родившегося мальчика — в отцовскую рубашку. Именно в старую, изношенную. Во-первых, помягче пелёночка, всё-таки лён не слишком комфортный материал. Но главное не это. Для того, чтобы охранить, оберечь. Сила матери и сила отца будут действовать на ребёнка через предмет. Во-вторых, чтобы ребёнок мальчик вырос мальчиком, у него бы сформировались мужские качества, мужские достоинства. А девочка выросла бы девочкой, девушкой. Поэтому её заворачивали в женскую сорочку. Вот так работает контагиозная магия: через контакт, иногда очень опосредованный. Примером такой магии является вуду. Когда лепили куклу, наговаривали на неё, называли её именем врага. И через воздействие на эту куклу воздействовали на человека.
Другой вид — имитационная. Тоже очень широко распространена была и в прошлом, и сейчас тоже. Суть этой магии в том, что воздействие, которое имитирует определённые процессы, оно и вызывает эти процессы. В первобытном обществе очень распространённый был способ вызывания дождя, когда люди бегали, стучали палками по камням, палкой по палке. Было металлическое что-то — стучали по металлу. И поливали землю из сосудов с дырками, то есть имитировали грозу, гром, имитировали дождь.
Н. ВАСИЛЕНКО: Я бы на месте дождя не пришёл, потому что подумал бы, что уже здесь. Зачем, если гром и вода есть?
М. ГОЛУБЕВА: Ну да, логично. А в Скандинавии колдуньи вызывали дождь, залезая на высокие камни или даже не деревья с мокрыми тряпками. И, размахивая мокрыми тряпками, читали заклинания. Таким образом призывали дождь. Это имитационная магия. Есть более цивилизованные методы имитационной магии. Скажем так: перед экзаменом студент старается не сглазить. Старается не то что сам не сглазить, а чтобы его не сглазили. То есть любое пожелание успехов вызывает ответ «к чёрту!». Почему? Потому что, с одной стороны, имитация какого-то процесса этот процесс вызывает, а с другой стороны недобрая, нечистая сила настороже, и она всё время препятствует этой имитации. Если будет замечена магия имитационная, обязательно вмешается какой-то бес, нечистый, чёрт. Поэтому нужно заклинания, сбивающее с толку этого чёрта. То есть посылать человека к чёрту странно, но на самом деле, с точки зрения магии, нормально. Это сбивает самого чёрта с толку, и он перестаёт вмешиваться в процесс.
Имитационная магия выражалась и в украшениях, в орнаменте. Например, на деревянных домах до сих пор есть так называемые причелины — конёк крыши. И на этих причелинах очень часто изображали уголочки и дырочки. Это имитация дождя: небесных вод, которые над всей землёй и над домом, когда надо, проливаются дождём, необходимым для плодородия почвы. Это тоже имитационная магия.
Н. ВАСИЛЕНКО: Мы говорили об академической классификации магии. Есть ещё менее академическая: разделение на белую и чёрную магию. Оно откуда взялось, когда это стало принято?
М. ГОЛУБЕВА: Во-первых, академическая существует вне времени и пространства: о какой бы сфере магии мы ни говорили, о каком бы народе мы ни говорили, там присутствует и контагиозная магия, и имитационный вид магии. А что касается чёрной и белой, то это изобретение исключительно европейского Средневековья. Появилось это деление из-за того, что магией увлекались все, в том числе священнослужители. Среди людей более или менее интеллигентных было очень мало тех, кто, например, не интересовался алхимией или астрологией. Неизбежно появлялось противоречие. Человек, занимающийся магией, противопоставляет себя богу? Магия — это противно богу или нет? И деление на белую магию, которая дозволена, которая с благословения, с разрешения бога, ангелов, и на чёрную, которая взывает к тёмным силам, к дьяволу, к чертям, к бесам, к демонам, — она, естественно, противна.
Чёрных магов жгли. Ведьм больше. Хотя грань между чёрной и белой была очень незначительной. И названия у чёрной и белой магии были особые. Была теургия — от слова теург. Магия, которая использовала божественные силы. Это белая. А была гоэтия, которая использовала силы демонов. Католическая церковь против демонов ничего не имела. Она признавала их существование. И если учёный человек использовал демонов с пользой, то почему бы нет. И это противоречие как раз и привело к делению на чёрную и белую магию.
У славян такого не было, у нас не было чёрной и белой магии. Ну да, у нас были колдуны, которых можно назвать тёмными, вредоносными. Но эти же колдуны одновременно были и знахарями. Они занимались гаданием, то есть предсказанием будущего, что занимает пограничную позицию между чёрной и белой магией. У славян, русских не было чёрной и белой магии ещё и потому, что наши предки воспринимали магию как некий инструмент, с помощью которого можно воздействовать на окружающий мир и других людей. А уж каким образом человек использует этот инструмент! Это как нож: можно хлеб порезать, а можно человека зарезать. Так же и магия. Поэтому деления на чёрную и белую магию не было. Оно лишь немножко появилось в интеллигентных кругах в России начиная с 19-го века, и то заимствованное от Западной Европы. А изначально — нет. Были волхвы, были колдуны. Колдуны заключали договор с тем, что мы сейчас называем нечистой силой, то есть с разными духами природными, бесами.
Н. ВАСИЛЕНКО: Это был договор о сотрудничестве.
М. ГОЛУБЕВА: Условно да. Колдуны получали слуг: бесов, которых могли нагружать. А что будет делать бес? Человека другого, соседа гнобить или землю пахать? Всё зависит от самого человека, выбор пути.
Н. ВАСИЛЕНКО: Вспомнил, как кузнеца Вакулу чёрт в Петербург доставлял.
М. ГОЛУБЕВА: Ну да, совершенно верно. И такого в русской мифологии и в славянской вообще очень много. Даже более того: если человек подчинил себе демона, чёрта, беса, то это же очень хорошо, это никогда никем не осуждалось. И даже более того: у нас были процессы над колдунами, особенно много в 17-м веке было. Но судил колдунов гражданский суд. И все судебные дела заводились по факту нанесения вреда. Колдуна судили не за колдовство, а за то, что он использует колдовство для нанесения вреда.
То же самое ведьм касалось. С ведьмами интереснее ещё история. Славянские ведьмы редко бывали замужем, но любили использовать мужиков по разному назначению. Они их привораживали, присушивали, заставляли в какой-то степени исполнять мужские обязанности (по хозяйству, по дому), просто катались на них верхом (опять же Гоголя вспомним). Разумеется, подобная политика и тактика очень не нравилась женщинам. Поэтому на ведьм чаще доносили. А так как женщина вообще болтлива, иногда не в тему, ко всему прочему в прошлом женщины находились в изрядно подчинённом положении, поэтому ведьмы часто сами на себя наговаривали: вот я какая крутая, я сейчас всех вас в собак превращу. И такие случаи были зафиксированы в 19-м веке и неоднократно. Они описаны исследователями магии, оккультизма, мифологии нашими, отечественными именно 19-го века.
Ведьмы попадали в лапы, скажем так, правосудия чаще, чем колдуны, которые жили тихо, мирно, получали доход за своё колдовство. Даже если их обвиняли, например, в том, что они свадьбу в волков превратили за то, что их на свадьбу не пригласили, то эти обвинения ничем не подтверждены. Колдуны похитрее были, чем ведьмы. Но это наша, славянская традиция именно такая. Можно судить человека, если доказать его вину. Да, судили за то, что у человека нашли предметы, которые используют ведьмы и колдуны. Есть так называемые наползы: узелок, а в узелке завязаны, например, сушёная змеиная голова, какая-то травка, песочек. Такие узелки использовали для колдовства, в основном для порчи. И если у человека будет найден такой узелок, то есть основания обвинить его, что он насылает на людей порчу. Но судили не за колдовство, а за то, что происходит после колдовства, то есть за злоумышление. Гадалок вообще не трогали, хотя они использовали магию очень активно.
На Западе ситуация была другая. Но тут надо отметить, что до 14-го века ведьм не жгли, то есть всё раннее Средневековье. Церковь занималась в основном еретиками, то есть отступниками от канона христианского. А начиная с 14-го века, когда ведьм стало очень много, колдовство стало популярно, католическая церковь, инквизиция вернулась к ведьмам.
Н. ВАСИЛЕНКО: А правильно ли я понимаю, что учёных жгли и церковь боролась с магами и с учёными примерно одинаковым способом? И более того, это связано с тем, что церковь по сути понимала, что теряет монополию на объяснение тех или иных явлений в природе, мире и жизни человека?
М. ГОЛУБЕВА: Мы с вами в самом начале этот вопрос уже обсудили. Между магией и наукой стоял знак равенства. Более того, сами учёные занимались магией. У меня в книге есть история известного медика Парацельса. Он действительно известный медик. И он первый начал применять антисептики для того, чтобы не было заражений во время операций. И очень много он сделал для развития медицины. И он был ещё и астрологом и на полном серьёзе утверждал, что невозможно начать лечение человека, если ты не знаешь, какой у него астрологический прогноз, какой у него гороскоп, потому что выбор лечения зависит не только от болезни, но и от гороскопа.
Разграничить, где тут наука, а где — магия, было очень сложно. Учёных жгли так же, как у нас колдунов: не за магию, а за злой умысел. Так же на Западе: колдунов, магов жгли не за магию, а за то, что они высказывают идеи, которые противны христианству.
Почему астрологов… Не всех жгли: гороскопы интересовали священнослужителей и папу римского, но тем не менее. Почему предосудительно было занятие астрологией? Потому что человек не может предвидеть жизнь другого человека, потому что это находится во власти бога, то есть в результате, если мы пытаемся спрогнозировать жизнь человека и составить гороскоп, мы выступаем против воли бога. Именно с этой точки зрения боролись с наукой. Тем более что очень отличались практические знания в кузнечном деле, в сельском хозяйстве. Это наукой не считалось. А такие науки, как астрология, алхимия, демонология ещё такая наука была… Сочинения и трактаты о демонах писали священники, а те, кто не только писал трактаты о демонах, но и давал практическое руководство, как демона вызвать, это уже подсудное дело.
Больше всё равно ведьм жгли, чем учёных. Были, конечно, громкие процессы, но в эпоху Возрождения, в 16-м веке, но не раньше. Из таких громких процессов мы знаем только то, что связано, например, с Галилеем, Джордано Бруно, с Коперником. Остальные — редко такое случалось. Чаще всего астрологов активно использовали священнослужители для составления гороскопов.
Н. ВАСИЛЕНКО: Марина, хотелось узнать лично ваше восприятие: нет ли у вас как у специалиста по истории магии некой профдеформации, когда вы смотрите определённые ритуалы на экранах, когда это в кино показывают, а вы думаете, что не так это было, не так, по-другому это всё надо было поставить.
М. ГОЛУБЕВА: Нет, у меня такой деформации нет. Художник, писатель, сценарист волен дофантазировать и додумать. Я больше вам скажу. У меня не зря называется канал «Записки литературного редактора». Я очень долго занималась литературной редактурой, работала с «Эксмо». Литературные редакторы редко работают в самом издательстве. И с «Альфа-книгой». И редактировала я фэнтези. Поэтому я очень миролюбиво отношусь к тому, что в кино или в книге описывают не так обряд. Разумеется, если это художественное произведение. Если пытаются додумывать то, что мы не знаем о наших предках, а такое было и в 19-м веке, то это нехорошо. Не сохранилась информация о многих славянских богах и славянских обрядах религиозных. Её просто не сохранилось. Нет смысла её додумывать. А что касается художественной литературы и художественных фильмов, да ради бога.
Н. ВАСИЛЕНКО: А как сказывается на отношение к жизни? Нет ли у вас такого, что вы стали больше верить в чудеса? Или из серии «на волшебника надейся, а сам не плошай»?
М. ГОЛУБЕВА: Я очень давно увлекаюсь историей религии, историей магии, мифологией. Может быть, вы знаете, у меня вышла в том же «МИФе» книга «История мифологии». Я давно увлекаюсь, со студенческих времён, ещё, может быть, даже раньше. Но жизнь меня увела немножко в сторону, а тут я вернулась к увлечению молодости. Я всегда увлекалась именно историей магии, магическими ритуалами и традициями разных народов. Я не увлекалась самой магией. Я абсолютно здравомыслящий человек, можно даже сказать атеист. Я не использую магию и не стремлюсь использовать магию в своих целях. Я просто признаю, что у магии была очень сильная психотерапевтическая функция. Она помогала человеку пережить трудные времена. Те же самые славяне… Мы живём в зоне рискованного земледелия. И наши предки, посеяв что-то весной, вовсе не знали, что они уберут осенью: то помёрзнет, то помокнет, то ветрами выдует, то какой-нибудь жук сожрёт. На кого надеяться могли? На бога. Но бог далеко, а собственные магические ритуалы, которые они проводили, давали хоть какую-то надежду. Плохо это? Нет, не плохо. А я не использую это просто по той причине, что я знаю механизм.
Н. ВАСИЛЕНКО: У меня осталось ещё много вопросов, поэтому я всех адресую к книге «Настоящая история магии. От ритуалов каменного века и друидов до алхимии и Колеса года», которую написала наша сегодняшняя гостья Марина Голубева. Там, я надеюсь, вы, как и я, найдёте ответы и на другие вопросы. А сейчас у нас время подошло к концу. Марина, спасибо большое, что нашли время. Надеюсь, до новых встреч. Спасибо, что всё разложили по полочкам об истории магии.
М. ГОЛУБЕВА: И вам спасибо большое за приглашение. Я с удовольствием вспомнила эту книгу, которая была написана изрядно давно, где-то больше полугода. В начале лета выходит «Славянская магия».
Н. ВАСИЛЕНКО: Ждём! В том числе в гостях с этой книгой в «Книжном казино». А сейчас я готовлюсь передать слово Николаю Александрову с его рубрикой «Книжечки». Николай, добрый день!
Н. АЛЕКСАНДРОВ: Никита, добрый день! Как-то довольно давно мы не встречались. И многие события, к сожалению не слишком радостные, отвлекали нас. Сегодня мне хотелось начать вот с чего. Мы представляем книжки, разумеется теперь уже не только книжки, но и тексты, потому что очень часто речь идёт о тех изданиях, которые можно найти в интернете. Я хотел бы обратить внимание наших слушателей на текст довольно известного журналиста Шуры Буртина, который пишет по самым разным вопросам и откликается на разные темы. Это не вполне ординарная журналистика, потому что, как правило, тексты, которые мы встречаем у Шуры Буртина, это не заметки, не рецензии, не репортажи, а это совершенно особенно документальное повествование, которое приближается к документальной беллетристике, тем более, как мы знаем сегодня, граница между объективным журналистским взглядом и взглядом художественным, иногда стирается что в кинематографе, что в художественной прозе.
Сколько мы говорили о так называемой псевдодокументальной, псевдобиографической прозе, когда человек вроде бы рассказывает о себе, но настаивает на том, что это художественное видение. У Буртина не существует, вроде бы, этой художественной задачи. Но подчёркнутый субъективизм его текстов сразу бросается в глаза. Это действительно другое чтение. Если угодно, это совершенно другая журналистика, которая отнимает довольно много времени. Иногда уходит больше времени, нежели на чтение ординарной статьи, которая, как правило, ограничивается и в газете, и в издании определённым количеством знаков. Шура Буртин пишет в ритме, который занимает примерно то же самое время, что и чтение небольшой книжки. На один из текстов я бы хотел обратить внимание, потому что, с моей точки зрения, понятно, что откликается Буртин на актуальные темы, это наша с вами реальность, и в самых разных её аспектах.
Я бы хотел обратить внимание на один текст, тем более что он связан с ещё одним печальным событием последнего времени. Прошло 40 дней со дня смерти совершенно фантастического фотографа-документалиста Дмитрия Маркова, который, кстати говоря, известен своими книгами. Наиболее известна его книга «Черновик». Он фантастический фотограф-документалист, иногда говорят, что такой живописец-исследователь русской провинции. Но дело даже не в исследовании, а во взгляде на ту реальность, которая открывается. Во взгляде в данном случае художника-документалиста.
У Дмитрия Маркова совершенно особенная судьба, отчасти она и отражается в том тексте, в том, если угодно, небольшом повествовании, которое и предлагает нам прочесть Шура Буртин. Его легко найти в интернете. Я думаю, что все желающие могут его посмотреть. Шура Буртин, «Душа за стеклом». Это его огромная статья. По существу это судьба Дмитрия Маркова, разные этапы его жизни начиная от детства в подмосковном Пушкине и завершая его последними днями, его годами, проведёнными в Пскове. Марков же не просто фотограф-документалист, он ещё волонтёр, который занимался трудными подростками, опекунством, занимался или пытался их спасти от наркомании. Это совершенно искалеченные, чудовищные судьбы.
У самого Маркова жизнь тоже была непростой. Во многом его судьба отличалась от многих из тех его героев, которые описывает Буртин, с одной стороны. А с другой стороны, была очень похожей. И смерть Маркова преждевременная — следствие как раз этой самой жизни начиная со страшного детства. Страшного в своей обыденности. Вот эта обыденность не просто реальная, а то, что скрывается за этой видимой реальностью, за этими людьми. Марков пытается в первую очередь изобразить душу человека, что стоит за этой очень часто неприглядной реальностью, как душа человека пытается пробиться через эту реальность, преодолеть, что она испытывает, как трагически обыденно складываются эти жизни не только в связи со страшными обстоятельствами (интернат, вообще вся эта подростковая жизнь с бесконечными драками, наркоманией), но что человеческое этим подавляется и возможно ли это человеческое пробудить, как можно его увидеть и заметить. И вот эта обыденность, с которой очень часто человек свыкается, не замечает или видит только видимость и что за этим стоит.
Статья Шуры Буртина заставляет вспомнить работы Дмитрия Маркова, его деятельность как волонтёра и обратиться к его книге «Черновик», которая неслучайно была отмечена. Это совершенно удивительная книжка, которая позволяет совершенно иначе посмотреть на ту жизнь, которая, с одной стороны, нас окружает, а с другой стороны, которую мы очень часто не замечаем.
Н. ВАСИЛЕНКО: Николай Александров в «Книжном казино». Спасибо большое. Спасибо всем, кто нас сегодня смотрел и слушал. Прощаемся до следующих встреч. Всего доброго!