Н. ВАСИЛЕНКО: Одна из главных миссий нашей программы — проводить терапевтические встречи: мы все здесь, мы вместе, мы друг друга поддерживаем в эти непростые времена. Наиболее приятно, когда на такие встречи приходят старые знакомые друзья, товарищи. Сегодня я с радостью приветствую такого человека. Это Михаил Кузищев, музыкальный журналист, он же дядя Миша, известный по программе «120 минут классики рока». Михаил, здравствуйте!
М. КУЗИЩЕВ: Здравствуйте! Приветствую, Никита. Здравствуйте, дорогие слушатели. Очень рад всех видеть.
Н. ВАСИЛЕНКО: Повод у нас самый замечательный. Михаил выпустил книгу «Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне. От Боба Дилана до Капитана Бифхарта». Как многие догадываются, книга основана на том сериале, который был об истории панк-рока, который шёл в рамках программы «120 минут классики рока». По своему сам запуск этого сериала был полноценной панк-историей, потому что не сразу приняла публика, не сразу принял напарник дяди Миши дядя Володя. Так что, Михаил, напомни, пожалуйста, как это всё было, как запускался этот легендарный сериал и как он превратился впоследствии в книгу.
М. КУЗИЩЕВ: Как мне сейчас представляется, этот сериал начинался как настоящая авантюра. Когда я пришёл в программу «120 минут классики рока» по приглашению дяди Володи, за что ему большое спасибо, «120 минут классики рока» представляли собой самую настоящую классику рока. Там звучали такие скрепные, настоящие, правильные группы: Pink Floyd, Nazareth, Slade, The Rolling Stones. Я очень любил и продолжаю любить все эти группы, безусловно. Но я всегда любил также и панк-рок. И мне было за него немножко обидно, что он не представлен. Это одна часть истории.
И про панк-рок я всегда читал (и даже впервые стал читать) в книжках о старом роке. И в этих книжках всегда говорилось следующим образом: был замечательный старый рок, золотая эпоха рока, progressive, прекрасная, благостная, замечательная музыка. И вот в один ужасный день в 1977 году наступила катастрофа, последний день Помпеи, извержение вулкана. Внезапно всё накрыло панком, и какой-то страшный кошмар наступил, всё сломалось, всё порушилось, злостный, ужасный панк. Злостный, ужасный панк мне, во-первых, нравился. А во-вторых, мне было интересно, действительно ли он в один день взял, извергся и наступил и сразу катастрофа случилась ужасная или всё-таки были какие-то предзнаменования. У меня были основания полагать, что это всё случилось не в один день, что были какие-то знамения, какие-то предзнаменования, ранние признаки этого всего. И мне очень хотелось разобраться, откуда всё это получилось, как будто бы среди ясного неба.
Я был бы очень благодарен тогда, если бы какой-то умный человек пришёл бы и рассказал нам, откуда это всё получилось, а я сидел бы и его слушал. Но, к сожалению, так получилось, что никого не нашлось почему-то в тот момент. И я понял, что, если никого нету, придётся сделать самому. Поэтому я начал читать какую-то литературу по этой теме англоязычную, начал делать первые передачи. Сейчас я понимаю, что они по компетентности, по уровню совершенно не дотягивали. Но ты знаешь, они были панковские, потому что я просто хотел их сделать. Это была наглость моя сделать эти передачи.
Потом, конечно, как мне представляется, немножечко выровнялось, у меня стало больше литературы, стало больше материала. Стали приходить разные гости, стали рассказывать, принимали участие в передаче, за что им большое спасибо. Но мне сначала казалось, что это всё уместится в передач 20, о чём я честно сообщил дядя Володе Ильинскому. Дядя Володя на этих условиях согласился, он об этом с болью и обидой вспоминает сейчас в предисловии к этой книге, что всё начиналось совершенно по-другому. Но хотели как лучше, получилось как всегда. В итоге получилось 50 серий. Они получились и о предыстории панк-рока, и о истории классического панк-рока 1970-х. Но это всегда были истории. Мне всегда нравилось не просто заводить музыку, а каким-то образом рассказывать какие-то перипетии, какие-то драмы, которые стояли за всей этой музыкой, потому что персонажи были очень разные, были колоритные: ненормальные, психованные, чудаки, какие-то гении, какие-то злодеи, очень странные люди, необъяснимые. И замечательно было то, что не только музыка была отличная, а что с ними всегда связаны были интереснейшие истории. С ними постоянно что-то приключалось, какие-то напасти происходили с ними, какие-то драмы, повороты. И это было очень интересно рассказывать. Но ты понимаешь, что эфирный формат при всём к нему уважении имеет некоторые ограничения.
Н. ВАСИЛЕНКО: Да, это всегда рамки и ограничения.
М. КУЗИЩЕВ: Он имеет ограничения по объёму, по размеру. Иногда это было похоже на радиоспектакль какой-то. Когда этот сериал закончился, я понял, что огромное количество материала не уместилось в эти передачи. И огромное количество историй не было рассказано так, как бы лучше их рассказать, потому что некоторые истории лучше выглядят в печатном виде. Поэтому у меня с самого начала была мысль из этого потихонечку сделать книгу.
Я начал делать эту книгу. Я сначала думал, что всё это будет быстро. Но потом перфекционизм взял верх. И стало ясно, что истории, для того чтобы они получились как истории с подробностями (не ради самих подробностей, а чтобы ты мог погрузиться в эту историю, зачитаться и проехать свою остановку — в этом цель автора получается), это требует большой работы, дополнительных исследований
И дальше уже не было бы счастья, но несчастье помогло. Сначала коронавирус, когда передача по объективным причинам ушла на перерыв. И, кстати, усилиями дяди Володи она долгое время существовала, за что дяде Володе большой респект. Но у меня появилась возможность работать наконец над этими текстами. И всё это начало расширяться. И какой-то нездоровый фанатизм. И стало ясно, что это не то что в 2 книги не укладывается… Сначала мне казалось, что это будет 2 книги: по Англии и по Штатам. Потом стало ясно, что это дробится ещё на более мелкие части и требует дополнительной работы. В итоге я несколько лет над этим работал и написал несколько больше материала, чем может вместиться в одну книгу. Логически первая часть истории, что из этого получилось, сейчас представлена вниманию читателей. Я очень надеюсь, что она окажется интересной достаточно, для того чтобы на свет появилась вторая часть
Н. ВАСИЛЕНКО: Хочется поговорить о восприятии панка в массовом сознании. И, естественно, у многих при слове «панк» возникает образ ребят с зелёными ирокезами, которые ведут абсолютно асоциальный образ жизни, плохо играют, невпопад ноты и всё прочее. Просто образ, как вы даже в книге написали, один из примеров hate speech, одноклеточной музыки в массовом сознании. А как так получилось? Ведь это действительно многогранный феномен.
М. КУЗИЩЕВ: Во-первых, даже в том виде, как панк-рок существует сейчас, я бы всё-таки не стал его называть одноклеточной музыкой. Это такой стереотип, который возникает у людей, когда они видят тот образ, который направлен на то, чтобы спровоцировать и чтобы у них возникло ощущение, что это одноклеточная музыка. На самом деле люди, которые делают эту музыку, как правило люди, обладающие серьёзным интеллектом, просто им нравится провоцировать, играть простую музыку. Но она отнюдь не тупая сама по себе. Тот смысл, который за ней стоит, отнюдь не одноклеточный. Это смысловая музыка. Другой вопрос, что, естественно, сейчас панк-рок превратился в музыкальный жанр, ещё один музыкальный жанр, в котором есть свои каноны, клише, которым ты должен следовать, если ты играешь панк-рок. Ну окей, давай послушаем образцы жанра и возьмёмся. Это неплохо, но это уже музыкальный жанр, это клише.
И вообще-то это печально, потому что изначально вся панковская идея заключалась в том, чтобы демонстрировать собственную индивидуальность, чтобы говорить о том, что я выделяюсь из толпы, что я не такой, как все вы, что я один такой уникальный, я не хочу попадать ни в какое течение. В конечном счёте оно в течение превратилось, которое постепенно находит какую-то форму. Они стабилизируются, бронзовеют, вырождаются неким образом. Это тоже тема для отдельной книги, для отдельного исследования. Может быть, мне было бы интересно. Но, когда это всё начиналось, это было про индивидуальность, про непохожесть на других. И это, конечно, большая боль и печаль, потому что ты тоже делаешь какой-то анонс панк-книги и ты получаешь комментарии: ну хорошо, дядя Миша, надеюсь, ты не мылся уже неделю, ты покрасил волосы в зелёный цвет, чтобы походить на героев своей книги.
Н. ВАСИЛЕНКО: Да, кто-то из комментаторов даже не поверил, что мы про панк-рок сегодня говорим, потому что у нас нет (хотя бы у одного из нас) зелёного ирокеза.
М. КУЗИЩЕВ: Да, вот печаль. Не сложилось в этот раз с зелёным ирокезом. Понимаешь, эта книга, «панк-рок» там написано, это справедливо, но справедливо лишь отчасти. Панк-рок — музыкальный жанр так или иначе. Это книга в меньшей степени про музыкальный жанр, а в большей степени про некий дух. Там слово «предыстория», которое издательство не слишком большими буквами поставило, оно всё-таки имеет большое значение. Эта книга больше про тот дух, про тот настрой, который вдохновлял тех музыкантов, которые начали уже играть панк-рок в чистом виде. В какой-то степени эта книга не столько про панк-рок, сколько про дух. Может быть, даже в широком смысле про историю возникновения альтернативной музыки. Вот так бы я это назвал, просто потому сериал делает название «панк-рок», потому что издательство тоже говорит: «Панк-рок, отлично, «Король и шут», сейчас мы это тиснем большими буквами и продадим». Поэтому получилось «панк-рок». Может быть это хорошо, может быть не хорошо.
Н. ВАСИЛЕНКО: Издатель не может не вмешаться в книгу, которую он публикует, чтобы создать продаваемый заголовок и всё на свете. Оставим это на совести издателя. Все герои книги, которые объединены заголовком «Предыстория», от Боба Дилана до Капитана Бифхарта, они объединены одним словом — отрицание. Они по-своему каждый что-то отрицал. И прежде чем мы поговорим, что это за отрицание, надо поговорить о той эпохе, о тех временных рамках, которые описаны в книге. Я так понимаю, это середина 1960-х, середина 1970-х, примерно так это можно описать? Или нет?
М. КУЗИЩЕВ: В большей степени это вторая половина 1960-х: 1965−1970-е, дальше мы не ходили.
Н. ВАСИЛЕНКО: Просто для короткого брифинга. Представим эту эпоху. Как выглядела музыкальная индустрия, как выглядели успешные группы? Что было главным трендом? Давайте отталкиваться от того, что тогда надо было отрицать панкам, протопанкам, простите за этот термин?
М. КУЗИЩЕВ: Сделать нужно оговорку, что мы здесь говорим только про США. В любом случае тренды были вполне определённые и в Британии, и в США. К середине 1960-х, к моменту, когда эта история начинается, слово «рок-музыка» не существовало. Она существовала только в рамках одного канала, одного мейнстрима. Если ты музыкант, то ты должен играть по определённым правилам, ты должен давать интервью, ты должен обязательно записывать такие композиции, которые будут попадать в хит-парады. Если они не нацелены на то, чтобы попадать в хит-парады, то зачем ты записываешь эту музыку?
Н. ВАСИЛЕНКО: Жить по всем правилам поп-индустрии. Причём главное слово здесь «правила».
М. КУЗИЩЕВ: Ты должен давать интервью, появляться на мероприятиях, на телепередачах. Ты не должен выходить за рамки поведения. И твоя музыка должна быть если немножечко хулиганской, то в каких-то определённых рамках. И это было как само собой разумеющееся. Это было ещё наследие 1950-х, когда вся музыка находилась в рамках мейнстримной индустрии. Соответственно первые герои, которые здесь появляются, пытаются этот тренд сломать. И в первую очередь Дилан
Это у зрителей создаёт совершенный взрыв мозга, потому что, как мы сейчас говорим с вами, с электрогитарами выступали поп-группы, которые пели песни о любви. Даже Beatles, при всём уважении к ним, пели песни «она тебя любит, е-е-е, девушка от меня ушла, всё плохо, всё грустно». И в глазах большинства населения, если ты берёшь в руки гитару, ты должен что-то легкомысленное исполнить о любви. И они тут же заключили, что Дилан продался, что его поглотила эта самая машина шоу-бизнеса. Но для него это было интересно, потому что ему хотелось поиграть, с одной стороны, с рок-группой, с электрогитарой. С другой стороны, в этот формат он вложил тот смысл, свои мозги, которые у него по-прежнему оставались. То есть он не начал петь про любовь и девушек. Он начал петь довольно сложные, хитрые тексты, которые были сложные, надменные, были издевательские, которые были агрессивные, во многом едкие, критические. И это был взрыв мозга, потому что если ты с электрогитарой, ты должен играть по-прежнему… Он звучал ещё не очень умело. Первое выступление они репетировали с группой всего лишь одну ночь. И он вышел, а выступать на ньюпортском фолк-фестивале с электрогитарой. Отрепетировали совершенно новый…
Н. ВАСИЛЕНКО: То есть своего рода заявление и протест против того, что Дилан в восприятии поклонников заложник был, они его не отпускали?
М. КУЗИЩЕВ: Да, совершенно точно. Люди от него ожидали какие-то поступки. Он на всё это плевал с высокой колокольни. Многие спрашивают: почему панк-рок и Дилан, при чём тут вообще панк-рок? Фактически Дилан выступил здесь одним из изобретателей панк-рока, потому что он совершил фактически такой шаг, действие, наплевательство по отношению к ожиданию публики, которой наплевать на своего любимого музыканта, которая хочет слушать ту музыку, которая нравится. И это был один из сломов поп-музыки, которая в то время складывалась. Отчасти благодаря его действиям стало зарождаться то, что называется контркультурой. Это культура, которая существует параллельно с основной, которая развивается совершенно независимо. И Дилан был одним из тех деятелей, который эту поп-культуру запустил.
Н. ВАСИЛЕНКО: Я боюсь, что у наших зрителей, кто не подготовился, произойдёт какой-то диссонанс: как это — Дилан и контркультура. Не умещается в одном предложении.
М. КУЗИЩЕВ: В общем-то всё так, потому что фактически он организовал этот слом поп-музыки. Он сказал, что поп-музыка может быть осмысленной, что она может говорить о каких-то современных вещах, о каких-то современных проблемах, не только о любви и о девушке, которая ушла. Она может говорить об альтернативных совершенно вещах, которые связаны были с жизнью современной молодёжи в то время. Дилан очень быстро ушёл от этого. На него тут же навесили ярлык: ты лидер, всё, ты теперь возглавляешь наше новое движение, к чёрту этот фолк-протест. Фактически из него пытались сделать лидера хиппи, тогда ещё слова такого не было. Но, будучи Диланом, он послал их куда подальше и ушёл в другие степи. Но он оставил за собой то, что стало называться контркультурой и движением хиппи отчасти. Если мы говорим о том, что собой представляла музыкальная сцена дальше в то время, то на смену поп-музыке пришла эта музыкальная контркультура с хиппи, с психоделическим роком Jefferson Airplane, Pink Floyd
Н. ВАСИЛЕНКО: А как происходит переход в мейнстрим? Это связано в том числе и с коммерциализацией? Как это происходит?
М. КУЗИЩЕВ: Это происходит в связи с тем, что слушатель популярной музыки начинает взрослеть. Все же говорят про бэби-бумеров. Это было поколение. Когда им было лет 11−13, они слушали Beatles и про то, как девушка от них ушла, это было всё актуально. По мере того как аудитория начинает взрослеть и сознание общественное начинает взрослеть, музыка, простая поп-музыка становится неинтересной. В период 1965—1966-го произошло очень интересное разделение. Мейнстримная поп-музыка пошла своим путём. В хит-парадах по-прежнему продолжало появляться большое количество эстрадных исполнителей, многих из которых сейчас никто не вспомнит. Когда в 1966 году Энгельберт Хампердинк возглавил хит-парад и подвинул Beatles на второе место. В то время в хит-парадах по-прежнему царила поп-музыка, эстрадная музыка. Но от неё отпочковалась эстрадная музыка, которую можно назвать психоделическим роком, в принципе можно назвать роком, это будет правильно. Иногда она попадала в хит-парады, иногда она не попадала в хит-парады. Но она имела большущую народную популярность среди молодёжи, среди определённых кругов хиппи, которые ею заслушивались. Это были фестивали, на которые все ходили. Вудсток из них самый известный был. И это было абсолютно значимое социальное явление.
При этом далеко не все из этих исполнителей могли возглавить хит-парад. Они могли не продавать большого числа пластинок. Конечно, коммерциализация отчасти происходила. Быстро появились лейблы, которые говорили: о, классно, это то, на чём мы можем сейчас зарабатывать, давайте скорее подписывать эти группы. Они начали их подписывать. Эти группы начали выпускать пластинки. Коммерциализация этой музыки до такой степени не происходила. Потому что никто из этих менеджеров и продюсеров не знал, что с этой музыкой делать, надо ли с ней что-то делать. Поэтому, как правило, они просто загоняли этих лохматых музыкантов в студию, которые что-то там записывали. За пультом сидели какие-то взрослые дядьки с пузом, менеджеры. Они говорили: мы не очень это понимаем, но мы видим, что это пользуется популярностью, поэтому давайте не будем этому мешать.
Н. ВАСИЛЕНКО: То есть они по принципу выстрелит — не выстрелит? Как поставить на зеро в казино.
М. КУЗИЩЕВ: Отчасти да. Но оно не могло не выстрелить, потому что эта музыка была на социальном острие. Это был тренд молодёжный. Отчасти это было искренне. Были те, кто на этом хайповал. Появилась куча прихлебателей. Но в каком-то смысле это тоже своеобразный мейнстрим случился во второй половине 1960-х, который очень тесно был связан с хиппи-идеологией: с идеологией мира, любви, дружбы, веры в лучшее, в прогресс. В 1960-е об этом очень много написано.
Н. ВАСИЛЕНКО: Я не знаю, расскажем ли мы нашим зрителям, как группа смогла поднять Пентагон и заставить его левитировать. Это, мне кажется, лучше узнать из книги.
М. КУЗИЩЕВ: Да, легендарная история.
Н. ВАСИЛЕНКО: Что все эти группы, которые в твоей книге перечислены, объединяет? Почему они оказались под одной обложкой в контексте предыстории панк-рока?
М. КУЗИЩЕВ: Я здесь полностью соглашусь с твоим тезисом, что их объединяло их несогласие и нежелание действовать по правилам мейнстрима, о которых мы подробно поговорили. Но несогласие у них всех было своё собственное. Вот что важно. Персонажи очень разные, и восставали они на свой лад против совершенно разных вещей. И демонстрировали его на свой лад. Дилан восставал против своего амплуа фолк-сингера и против песен протеста. Группа Godz не имела особых политических убеждений. Но она просто пыталась играть крайне неумелую музыку. Они создали несколько альбомов, которые до сих пор называются самыми худшими, самыми неумелыми альбомами в истории человечества. Они восставали против идеи того, что музыка должна играться профессиональными, специально обученными в условиях специальными музыкантами. The Modern Lovers на свой лад, они были продолжателями дела борьбы за андеграунд, о чём тоже написано. Они интереснейшую исповедовали философию. Во времена хиппи, которые говорили, что давайте отречёмся от идеалов взрослых, молодёжь должна взять власть в свои руки, нужно устроить молодёжную революцию
Н. ВАСИЛЕНКО: Это и правда, по тем временам панк: пойти против течения.
М. КУЗИЩЕВ: Да. Давайте не будем никакие вредные вещества употреблять, будем хорошими и будем стричься.
Н. ВАСИЛЕНКО: На The Modern Lovers я бы хотел остановиться. Я, ознакомившись книгой, решил поискать записи, пластинки, ознакомиться с материалом, услышать его. И у The Modern Lovers, как оказалось (может быть, я что-то путаю) нет альбомов. Есть какие-то сборники, но нет полноценных альбомов. Почему The Modern Lovers при всех попытках следовать против течения хиппи, но при этом оказаться открытыми для старого мира, они оказались в какой-то степени в небытие? Они не встретили поддержки со стороны тех же людей, которые проповедовали те же ценности?
М. КУЗИЩЕВ: Про The Modern Lovers и про эту их проблему как раз в книжке написано очень подробно. Это одни из тех прекраснейших персонажей, которые умеют убегать от собственного успеха. Это тоже классно, это мне тоже нравится у некоторых из этих людей. Объективно у The Modern Lovers были отличнейшие предложения со стороны фирм звукозаписи, самых солидных. Разные фирмы звукозаписи сражались между собой. Но The Modern Lovers удивительным образом сумели от всего этого убегать. Они были очень задумчивой группой, нерешительной, которые очень долго думали: как же так, подписание контракта — серьёзная вещь, нам предлагают контракт, давайте ещё немного подумаем, а если ещё будет контракт, а эта фирма слишком капиталистическая, слишком похожая на акул шоу-бизнеса, а менеджер, которого нам предложили, мало читает книг, мы хотим, чтобы с нами работал менеджер, с которым можно поговорить о разных интересных вещах, а это бизнесмен, разве бизнесмен сможет вообще нашу загадочную душу понять.
В итоге усиливающаяся странность, усиливающаяся специфичность взглядов, подходов к шоу-бизнесу, потому что лидер группы Джонатан Ричман в конечном счёте предвосхитил идеи Греты Тунберг: он сказал, что электрическую музыку не очень хорошо играть, потому что она на экологию влияет плохо, что усиливается расход электроэнергии, электростанции сжигают топливо, меняется атмосфера, громкая музыка — плохо. Он играл долгое время громкую музыку. И в тот момент, когда уже почти группа была готова записать свой первый альбом, которого не случилось, он сказал, что слишком громко, у людей будут болеть уши, давайте потише немножко играть. Они его уговаривали (я разговаривал с барабанщиком): «Давай эти песни по-старому запишем, немного погромче, люди любят же эти песни, а потом будем тихо играть, акустически». И только на таких условиях они его уговорили записать альбом. Но там всё равно была куча перипетий, потому что с этими музыкантами никогда ничего не происходит как следует, с ними всё время случаются какие-то котовасии. И в итоге действительно при жизни группы ни одного альбома не вышло. Есть посмертные альбомы, можно послушать The Modern Lovers старого образца. Это ещё одни из отрицателей.
Был совершенно прекрасный Капитан Бифхарт, у которого фантастическая история. У него вся биография фантастическая, но я попытался рассказать историю создания его легендарного альбома Trout Mask Replica, который вышел в 1969 году и который считается, с одной стороны, одним из самых культовых, легендарных альбомов в истории рок-музыки. С другой стороны — одним из самых неслушабельных, одним из самых трудных для восприятия альбомов сегодня. Капитан Бифхарт, который когда-то был мальчиком очень застенчивым, который запирался в комнате и любил лепить игрушки из пластилина, боялся выходить в народ. Потом он влюбился в музыку, но у него не было чувства ритма. То чувство ритма, которое у него было, не совпадало с представлениями, которые были у поп-музыки. Он очень хотел играть в поп-группах, которые начали появляться. Но он не умел с ними взаимодействовать, он не умел попадать в ритм, не умел слушать их музыку. Если ты приходишь в группу, ты должен играть вместе с группой. Но, постепенно набирая уверенность в себе, он сделал так, что ему не пришлось играть вместе с группой, а группа играла вместе с ним.
Его трансформация от довольно мощного, сердитого, злого ритм-энд-блюза, по сути традиционного, с обычными ритмами, вполне слушабельного, постепенно в нечто, какое-то нагромождение ритмов, параллельных музыкальных партий, которые очень тяжело воспринимаются. Он шёл к этому постепенно. И он вылепливал эту музыку, как когда-то в детстве лепил зверушек. Выдавил постепенно одного за другим музыкантов из начальной группы The Magic Band. И он в конечном счёте в рамках группы организовал свою собственную тиранию, свой собственный тоталитарный режим. Он запер музыкантов в доме, практически не давая им выходить из дома, не давая им встречаться с девушками, ходить в кино, они даже питаться как следует не могли. Всё, что они делали, репетировали и спали. Чаще всего они репетировали. Спали они реже. И выслушивали его речи и разгромы тиранические, которые он им устраивал.
Это был сюжет фильма ужасов какого-то. Об этом мне рассказывал тоже барабанщик The Magic Band Джефф Брачелл, который в это всём участвовал. Кого-то из них били, их настраивали друг против друга, это была абсолютно манипулятивная атмосфера, замкнутая. Но из всего этого по очень странной логике, архитектуре, образу мыслей Капитана Бифхарта родился странный, совершенно не слушабельный альбом. И участники событий, которые через всё это прошли, сказали: «Да, Капитан Бифхарт нас учил играть ту музыку, которую мы без него не могли бы играть». Это совершенно параллельная музыкальная вселенная. Самое смешное, что никто из них потом, практически никто из них, не смогли найти место в обычной группе, которая играла обычную, нормальную рок-музыку. Всё, он их поломал, окончательно и бесповоротно.
Безусловно, с формальной точки зрения это был авангард, но, кроме прочего, в этом содержалось отрицание. Несогласие с формами обычной мейнстримной музыки. Об этом тоже много написано в книге. Капитан очень возмущался, когда играли правильную музыку. Он возмущался, когда говорили: давай используем септаккорд, давай используем мажор или минор здесь. Он говорил: не надо этими терминами портить мою музыку. За всем этим авангардом стояло отрицание той музыки, которая была в мейнстриме. И поэтому позднейшие панки прекрасно это всё считывали, как и то, что Бифхарт своей музыкой завоевал право быть непохожим ни на кого. У меня такая музыка, а у вас другая, я уникален, идите все к чёрту. Действительно он записал альбом совершенно уникальный, непохожий ни на что.
Н. ВАСИЛЕНКО: Ключевой вопрос возник про Sex Pistols: можно ли их считать панками или всё-таки такой панк-продукт. Но об этом можно говорить отдельно, большой, часовой разговор. В дальнейшем, как я понимаю, будут другие книги? И там мы узнаем этот ответ.
М. КУЗИЩЕВ: Это зависит и от того, вызовет ли книга интерес у читателей, потому что всё делается для читателей. Если вам книга понравилась, вы можете о ней написать, поддержать. Если не понравилась, тоже пишите и ругайте её на чём свет стоит, так ей и надо.
Н. ВАСИЛЕНКО: Не могу не задать один из главных вопросов, который возник у меня по ходу чтения книги. Везде все команды столкнулись с одной историей, что никто в них в начале или в самый разгар карьеры не мог усмотреть, что перед ними визионеры, которые предлагают полноценный взгляд на музыкальное творчество в будущем, и отказывали им в прижизненном признании. С чем это связано, наше свойство? Почему мы всегда как слепые, а потом уже, посмертно, отдаём должное?
М. КУЗИЩЕВ: Это печально, к сожалению, но реальность такова, что в каждое время существует свой нарратив. И мы всегда, как правило, мыслим в рамках нарратива. Иногда их несколько. Мы всегда действуем в рамках рельсов, колеи, в которых мы существуем. И очень сложно бывает отказаться, отвлечься, сделать шаг в сторону. Поэтому такая участь у этих музыкантов. Практически у всех у них признание уже после того, как они завершили свою деятельность. Но замечательно, что можно говорить об этом хотя бы сейчас и переслушивать их музыку, отдавать им должное, потому что многие действительно даже за рубежом незаслуженно подзабыты, а у нас об этих музыкантах ничего не выходило на русском языке. Очень бы хотелось, чтобы эта несправедливость была исправлена. Хотя бы таким образом.
Н. ВАСИЛЕНКО: Ещё раз подчеркну, что в книге собраны не только документы, статьи, которые изучал Михаил Кузищев, но там и живые беседы воспроизведены. Интервью включены с живыми свидетелями той эпохи.
М. КУЗИЩЕВ: Не так много интервью, как хотелось бы. Но двух музыкантов — из The Modern Lovers и Капитана Бифхарта — удалось привлечь. Прямой речи там действительно много, из печатных источников англоязычных в первую очередь. Но главное, что мне хотелось, создать увлекательные истории. Не какую-то глубокую философию за этим всем задвинуть, а просто показать этих очень разных людей, чтобы они получились живыми и чтобы эти истории было интересно читать.
Н. ВАСИЛЕНКО: Михаил Кузищев. С премьерой поздравляю! Книга уже доступна на прилавках. Михаил, спасибо большое!
М. КУЗИЩЕВ: Спасибо, друзья, спасибо, Никита, до новых встреч!
Н. ВАСИЛЕНКО: Программа «Книжное казино. Истории». Берегите себя и своих близких!