Сначала предполагалось, что из Эрмитажа будут выдавать для продажи только поступившие в музей произведения из национализированных частных коллекций. На практике всё происходило не совсем так. Или совсем не так.
Уже в середине 1928 года в нарушение всех декретов о сохранении культурного наследия советский торговый представитель в Париже Георгий Пятаков предложил главе компании «Ирак Петролиум» Галусту Саркису Гюльбенкяну купить ряд шедевров из Эрмитажа для урегулирования проблем, связанных с выходом СССР на европейский нефтяной рынок.
В связи с этим заведующему Картинной галереей Джемсу Шмидту было приказано представить список лучших полотен собрания с оценками.
Шмидт составил список из 20 полотен Рафаэля, Боттичелли, Джорджоне, Тьеполо, Рубенса, Ватто, Ван Эйка, Фрагонара и Рембрандта, подчеркнув, что продажа любого из них нанесёт непоправимый вред значению Эрмитажа как мирового собрания. Тем не менее на секретном совещании в «Антиквариате», конторе Госторга, которая непосредственно занималась реализацией произведений искусства за границей, для продажи Гюльбенкяну было намечено пять шедевров Картинной галереи, в том числе и Рембрандта. Хорошо понимая, какое разорение грозит гордости эрмитажной галереи — собранию великого голландца, Шмидт составил подробную записку на имя директора музея.
В ней он писал:
«В исполнение данного мне поручения представляю Вам свои соображения относительно возможных последствий для общего характера и мирового значения Картинной галереи Эрмитажа в случае изъятия из её состава некоторого количества картин Рембрандта и некоторых других великих мастеров…
Касательно Рембрандта, собрание, состоящее из 39 достоверных произведений великого мастера и дающее полную, исчерпывающую и всестороннюю картину всего его многогранного творчества, является в музейном мире совершенно единственным в своём роде феноменом… Ощущавшийся в нём раньше единственный пробел, ныне благополучно заполнен, вследствие поступления в галерею в 1920 г. пейзажа из бывшего собрания П. С. Строганова… Целостность эрмитажного собрания картин Рембрандта за последние годы была нарушена рядом изъятий в пользу Гос. Музея Изящных Искусств в Москве, коему уступлены были три картины. Ввиду этого сохранение нынешнего состава является тем более необходимым, иначе Эрмитаж лишится важнейшего стержня своей мировой славы. Нельзя умолчать и о пагубных последствиях, которые, наверное, повлечёт за собой разрушение полной и всесторонней картины творчества Рембрандта, ныне имеющейся в Эрмитаже, для выполнения его культурно-просветительных задач. Не менее пагубно отразится такое разрушение на художественной культуре всего мира, ибо, как уже указано выше, такое представительство творчества одного из величайших мастеров, каковым является собрание эрмитажных Рембрандтов, является единственным в своём роде фактом…
Если далее обратить внимание на возможность реализации изъяты картин, то не следует увлекаться весьма крупными суммами, уплачиваемых в отдельных случаях американскими коллекционерами за картины Рембрандта… При том эти сделки по американскому обычаю заключаются всегда при помощи крупных антикваров, которые в случае появления на международном рынке эрмитажных Рембрандтов, конечно, начнут игру на понижение.
Появление каждой картины одного из этих первейших мастеров мировой живописи за пределами СССР будет принято за сигнал распродажи эрмитажных сокровищ вообще. Помимо губительного влияния такого мнимого сигнала на все операции по реализации художественных ценностей, он послужит источником разных кривотолков о якобы изменении курса культурной политики советского правительства, которому до сих пор всем миром ставилось в заслугу сохранение Эрмитажа в целости и неприкосновенности».
Письма в защиту национального достояния в самые высокие правительственные круги от деятелей науки и искусства, к сожалению, в расчёт приняты не были. В результате в течение 1930−1932 годов в «Антиквариат» были проданы Гюльбенкяну полотна Рембрандта «Старик с посохом», «Афина-Паллада», «Портрет старика», «Портрет Титуса», министру финансов США Эндрю Меллону — картины «Мужчина в восточном костюме», «Девочка с метлой», «Портрет польского аристократа», «Женщина с гвоздикой» и переданное ранее в ГМИИ полотно «Иосиф и жена Потифара». Кроме того, выданные ранее из Эрмитажа в ГМИИ «Отречение святого Петра» и «Портрет Титуса в облачении францисканского монаха» были куплены голландским «Обществом Рембрандта» для Рейксмузеума в Амстердаме. Единственный в советских собраниях «Пейзаж» был приобретён парижским антикваром Вильденштейном. Есть косвенные подтверждения попыток правительства продать жемчужину собрания — «Блудного сына», которого не удалось реализовать только из-за большого размера.
Не желая участвовать в разорении музея, Джемс Альфредович Шмидт в августе 1930 года ушёл из Эрмитажа. В 1933 году его не стало.
«Но всё же, каковы ныне залы музея и какой там царит дух, в какой степени советская аракчеевщина заменила прежние, специфические, ни с чем по «благородству», по «гуманизму» несравнимые настроения Эрмитажа, какая идеология привита под страхом голода и ссылки служащим — вот этого мы не знаем., и если кто-либо из прежней семьи эрмитажников там и остался, если его психология всё ещё не вывернута наизнанку, не стала рабьей, то ох, как жутко должно быть у этих «последних» на душе! — писал Александр Бенуа в статье «Эрмитаж по-советски». — Впрочем, относительно одного из моих главных сотрудников, относительно Джемса Альфредовича Шмидта я знаю, что для него эта пытка уже кончилась. Он скончался около года назад, и думается мне, что скончался этот замечательный учёный и беззаветно преданный делу человек не от каких-либо иных причин, а именно от чувства гнетущей тоски, которая должна была им овладеть при виде осквернённого места, бывшего для него самым священным на свете».
Автор — заместитель заведующего Научным архивом Государственного Эрмитажа