2 июня 1937 года, за неделю до начала судебного процесса по делу «антисоветской троцкистской военной организации», прошло расширенное заседание Военного совета при Народном комиссариате СССР. На нём Сталин решил разъяснить советской элите, почему впервые в истории страны на скамье подсудимых должны оказаться высокопоставленные военные, один из которых, Михаил Тухачевский, всего полутора годами ранее получил звание маршала. «Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается», — заявил вождь и провёл аналогию с недавним военным мятежом в Испании.
Казалось, предстоит суд над классическими путчистами, возглавляемыми «бонапартом» Тухачевским. Однако расстрельный приговор, вынесенный в ночь на 11 июня, был настолько компилятивным, что невозможно понять, за что конкретно казнены маршал, командующие двух округов и другие высшие офицеры. Им вменялись шпионаж, вредительство, контакты с партийной оппозицией, контакты с эмигрантом Троцким и спецслужбами других государств.
Обстоятельные показания подозреваемых ясности не внесли. Тухачевский и его соседи по скамье подсудимых признались в том, что передавали информацию германскому Генштабу, разработали план поражения Красной армии в случае войны с Германией и Польшей, готовили покушения на членов политбюро, а также планировали захватить Кремль. Каждое из признаний, по отдельности, выглядело реалистично, но как единое целое они напоминали фельетон.
Такой обвинительный винегрет был преднамерен. По замыслу организаторов процесса, его участникам не следовало принципиально отличаться от объектов других показательных судилищ. Им инкриминировался стандартный набор «врага народа»: вредительство в своей сфере, работа на внешние центры, покушение на убийство Сталина и, конечно же, координация этих действий Троцким. В этой обязательной программе 1937 года терялась военная специфика — почему маршал вредил и шпионил, если он мог приказать солдатам захватить Кремль? Правда, Тухачевский объяснял, что военной части, готовой выступить против Сталина, он не нашёл. Но это выглядело скорее как комплимент советской власти под видом показаний.
Неудивительно, что советская пропаганда конца 1930-х не выделяла «военный заговор» из других показательных процессов. Народным массам достаточно было знать, что Тухачевским руководил Троцкий. Тем более эта тема была предана забвению вскоре после начала Второй мировой войны.
В 1947 году в СССР вышла книга американских левых журналистов Майкла Сейерса и Альберта Кана «Тайная война против Советской России», вероятно, написанная по заданию советских спецслужб. В ней рассказывалось о несостоявшемся военном путче Тухачевского, а сам казнённый маршал назывался «новым кандидатом на роль Наполеона» и лидером «небольшой, но влиятельной германофильской клики в штабе армии», пусть и выполняющим прямые указания Троцкого.
После осуждения культа личности и реабилитации Тухачевского «Тайная война» попала в спецхраны и стала библиографическим раритетом, но концепцию книги ждал ренессанс в 1990-е. Поклонники Сталина доказывали, что противостояние военных и вождя тянулось с конца 1920-х годов, в 1937 году был раскрыт полноценный военный заговор вроде того, который испанские националисты организовали против республики. И наконец в 1938-м произошло массовое выявление и уничтожение военных заговорщиков.
Однако с конца 1930-х годов так и не появилось очевидных доказательств, кроме признаний самих осуждённых, запачканных их же кровью. В случае с Тухачевским в полном смысле слова. Агентурные сведения доказывают вольнодумные разговоры военных о политическом руководстве. Не секрет, что «германофильский кружок» (Тухачевский, Иероним Уборевич, Иона Якир и другие высшие командиры) на протяжении многих лет стремились к внутреннему «перевороту» — замене Климента Ворошилова на другого наркома обороны, адекватно воспринимающего реалии современной войны. Для обвинения в подготовке классического путча этого всё же недостаточно.
Не вносит ясности и так называемая немецкая версия — участие спецслужб нацистской Германии в судьбе Тухачевского, основанная на воспоминаниях Вальтера Шелленберга. Согласно ей, в начале 1937 года шеф полиции безопасности Рейнхард Гейдрих получил документы, указывающие на наличие оппозиции Сталину среди высших офицеров. Гейдрих сообщил об этом Адольфу Гитлеру, а тот принял решение немедленно передать документы советскому руководству.
Есть версия, что компрометирующие бумаги были дополнены прямыми подделками, а есть и другая — что подделками были все «доказательства». Сначала передаточной инстанцией являлся президент Чехословакии Эдвард Бенеш, но Сталин, получив его письмо, предпочёл договориться с Берлином напрямую и приобрёл документы за три миллиона золотых марок.
У Тухачевского действительно в начале 1930-х годов были контакты с германским генералитетом. Это сомнению не подлежит — обе страны активно взаимодействовали в авиастроении, развитии танковых войск и химического оружия. Что же касается контактов, подходящих под категорию «предательство», то кроме мнения Шелленберга не менее важно и мнение его советского коллеги Павла Судоплатова, имевшего в послевоенные годы доступ к архивам внешней разведки. При всём «сталинизме» Судоплатова он определённо утверждает, что агентурных донесений о контактах Тухачевского с руководством рейха не существует.
Миф о военном заговоре против Сталина, скорее всего, является бессмертным. И дело не только в попытках сторонников вождя повторно обвинить его жертвы. К началу 1937 года советский диктатор в своём терроре превзошёл большинство не только российских, но и мировых тиранов, против которых возникали военные заговоры.
Однако искать какой-то намёк на «Союз спасения» в советской истории бессмысленно, хотя Россию действительно требовалось спасать. Маршал Тухачевский, командармы и командиры корпусов верно служили режиму. Последний раз они послужили ему в июне 1937 года, участвуя в судебно-политическом спектакле.
Как же сложилась судьба особо важных для Красной армии людей? Первый ряд (слева направо): Елисей Горячев— застрелился перед арестом; Максим Магер — расстрелян; Григорий Кулик — расстрелян; личность не установлена; Павел Молодцов — расстрелян; Иван Петухов — умер в лагере; Георгий Бондарь — расстрелян; Иван Михайлин — погиб в июле 1941 года. Второй ряд: личность не установлена; Георгий Михайловский — умер в 1932 году; Иосиф Апанасенко — погиб в августе 1943-го; личность не установлена; Иван Павлов — умер в 1936 году; личность не установлена; Семён Будённый — умер в 1973 году; Абрам Вольпе — расстрелян; Ока Городовиков — умер своей смертью в 1960 году; личность не установлена. Третий ряд: личность не установлена; Вильям Рохи — расстрелян; Ян Гайлит — расстрелян; Иван Ткачёв — расстрелян; Данило Сердич — расстрелян; Николай Васильченко — расстрелян; личность последних двоих установить не удалось. То есть из 26 особо способных командиров (из тех, кого удалось установить) смогли принять участие в войне с нацистской Германией только четверо.
Хронология репрессий в РККА
1936 год
Июль. Арест комдивов Дмитрия Шмидта и майора Бориса Кузьмичёва. Под пытками добыты первые признательные показания.
Август — декабрь. Арестованы комкор Виталий Примаков, комбриг Михаил Зюка и другие командиры.
1937 год
Март. Политбюро принимает решение о начале чисток в армии.
Май. Арестованы командармы Август Корк, Иона Якир, комкор Иван Смолин, маршал Михаил Тухачевский и другие.
Июнь. На заседании Военного совета Иосиф Сталин заявил о раскрытии «военно-фашистского заговора» в РККА и потребовал развернуть кампанию по разоблачению предателей.
Июнь. На закрытом судебном заседании ряд высших военных, включая Тухачевского, признаны виновными, приговорены к казни и в тот же день расстреляны.
Июль — декабрь. Репрессии в Красной армии приобретают невероятный размах. Тысячи командиров самого разного ранга исключаются из ВКП (б), отстраняются от службы и подвергаются арестам.
1938 год
Январь. Пленум ЦК ВКП (б) принимает решение «Об ошибках парторганизаций». Допускается восстановление в партии и возвращение в армию несправедливо уволенных офицеров.
Июнь. Главный военный совет постановил уволить офицеров РККА, представляющих национальности, имеющие отдельную государственность (немцы, поляки, финны, латыши и другие). Большинство уволенных оказались в руках НКВД. Ноябрь. Принято постановление о ликвидации «троек» НКВД. Массовые репрессии резко пошли на спад.