В 1953 году в Израиле было учреждено специальное звание «Праведник народов мира». Это был (и есть) закон страны, согласно которому присвоение данного звания сопровождалось (и сопровождается) очень строгой процедурой проверки. Далеко не каждый это звание может получить. Оговаривается целый ряд условий. Например, человек, который спасал евреев, сам евреем быть не должен. Помощь обязана быть бескорыстной. Да и вообще с понятием «Праведник мира» связан целый клубок моральных проблем: кто заслуживает это звание, а кто нет?
Вот жизненная ситуация. Один польский крестьянин где-то у себя в сарае спасал еврейскую мать с дочкой. Несколько лет он их прятал и, в конце концов, спас. А когда к нему однажды из леса пришел мальчик с отцом и попросил убежища, он побежал в гестапо, которое их тут же расстреляло. То есть одних крестьянин спас, а других отдал на верную гибель, за что получил мешок муки и соль.
Или, например, немецкие семьи, которые сдавали евреям какие-то каморки, брали за это деньги, а потом на них же покупали им и лекарства, и продукты. Раз они получали деньги, то такая помощь считалась небескорыстной. Следовательно, звание Праведника получить они уже не могли.
Конечно, число людей, спасавших евреев, было не так велико, как хотелось бы, но все же больше, чем официальное число Праведников, которых сейчас около 25 тысяч человек. Кстати, распределение получивших звание Праведника мира по странам тоже, с одной стороны, показательно, а с другой — не очень, поскольку существует много факторов. Например, известно, что в Польше, которая отличалась своим антисемитизмом, самое большое число Праведников — 6200. В маленькой Голландии, где евреев было, конечно, не 3 миллиона, как в Польше, а на порядок меньше, Праведников — выше 5 тысяч. На Украине — 2300. Во Франции, которая также известна своим сотрудничеством с нацистами по выдаче евреев в лагеря уничтожения, — больше 3 тысяч Праведников. А вот в Германии их около 500. В России — несколько сотен. В Белоруссии — 550. В Америке, например, имеется только один Праведник мира — это журналист, который помог эмигрировать из оккупированной Франции большому числу европейских интеллектуалов: Ханне Арендт, Генриху Манну, Лиону Фейхтвангеру и так далее.
А вот Дания — это единственная страна, которая получила, скажем так, коллективное звание Праведника. Датчане были отмечены тем, что спасли почти всех (95%) евреев, которые находились в это время на их территории. 7200 человек из 7700 им удалось переправить в нейтральную Швецию. И датчане, конечно, очень гордятся этим достижением. В Яд ва-Шем оно отмечено специальным знаком. А вот соседней стране, Норвегии, которая оказалась в сходном положении, удалось спасти только 60%. Долгое время в норвежском обществе этот вопрос обсуждался. И в связи с ним возникла достаточно интересная моральная проблема: а можно ли вообще говорить о народах-праведниках?
Американские ученые решили по-научному подойти к этому вопросу — собрать анкеты как можно большого числа людей, переживших Холокост, и выяснить обстоятельства и особенности их спасения. Одну из таких анкет получил Вильгельм Бахнер, который вместе со своей женой Цезией после войны уехал из Польши и обосновался в Америке. Бахнер действительно пережил Холокост. Но когда он заполнил эту анкету, выяснилось, что его случай не подходит под цель исследования, ибо никто его не спасал, наоборот, он сам в годы войны спас около 50 евреев.
Вообще, история Бахнера очень показательна. Он, еврей по национальности, окончил немецкий технический университет в Праге, прекрасно владел немецким языком. Затем поехал в Варшаву искать работу по специальности. А тут началась война, 1939 год. И он со своей невестой, которая потом стала его женой, оказался на территории Варшавского гетто. С каждым днем их положение становилось все критичнее, и, в общем-то, исход был предрешен. Выход из гетто был только в составе колонн, под охраной польских полицейских, с обязательной повязкой со звездой. И вот однажды Бахнер увидел свою знакомую, родственницу, которая без повязки гуляла по городу. Ему удалось оторваться от колонны и переговорить с ней. Девушка ему рассказала, что она работает, скрывая свою национальность, в бюро одного немецкого инженера, который как раз ищет строителей для выполнения военных заказов. «Попробуй, — сказала она ему, — ты же немецкий знаешь хорошо и выглядишь не как еврей».
И Бахнер выдал себя за поляка. В итоге хозяин его принял. Он (Бахнер) оказался толковым инженером. Фирма стала процветать, получать военные заказы на восстановление разрушенных станций, железнодорожных путей, аэродромов. Он набрал себе большой штат строителей, несколько сотен человек, среди которых было 50 евреев (конечно, по документам это были поляки).
И этот строительный эшелон шел вслед за немецкими войсками сначала на восток, восстанавливая пути, а потом, когда Красная армия стала гнать немцев на запад, тоже изменил направление и в 1945 году оказался в Варшаве на запасном пути. Когда американцы вошли в Варшаву, в этот эшелон, то они были поражены, что их встретили молитвами на иврите и со слезами радости на глазах.
Конечно, за эти годы Бахнеру пришлось испытать массу стрессов: один неверный шаг — и он мог быть раскрыт. Однажды, например, его встретил бледный хозяин, которому позвонили из гестапо и сказали, что арестовали одного из его работников, еврея по национальности. (По иронии судьбы им оказался украинец Нечипорук).
А Бахнер вел двойную жизнь. В гетто он оставался евреем, а вне его был «господином инженером», как называла его охрана. От начальника он добился разрешения нанимать дешевую рабочую силу из гетто, получил туда пропуск. Когда Бахнер приходил в гетто, то надевал повязку и становился евреем.
Так вот, когда его вызвали, хозяин испугался идти в гестапо, сказав: «Отправляйся ты как управляющий». И Бахнер пошел. В гестапо он проявил довольно большую настойчивость, поскольку немецкий офицер не хотел ему верить. Бахнер совершенно твердо, даже нахально, глядя ему в глаза, заявил, что гестапо арестовало самого ответственного работника, поэтому у них срывается военный заказ, он будет вынужден телеграфировать в Берлин, чтобы назвать виновников. В итоге их обоих отпустили. И когда он вышел и полез в карман, чтобы достать платок и вытереть пот, то наткнулся на свою повязку, которую мог вытащить и которая могла положить конец его карьере и жизни.
Остаться в Польше Бахнеру не удалось — антисемитизм был силен. Он переехал в Америку. На их с Цезией золотую свадьбу, которую они праздновали в 1989 году, съехались все пятьдесят семей спасенных им евреев.
Стоит отметить, что звание, аналогичное Праведнику народов мира, которое присваивается в Израиле, существовало и в других странах. В частности, правительством Западного Берлина было введено звание «Невоспетый герой» или «Тихий герой». Его тоже присваивали людям, именно немцам, спасавшим евреев. Надо сказать, что оба эти звания, помимо своей моральной ценности и значимости, несли еще и определенные материальные преимущества в виде дополнительной пенсии, льгот и так далее. В бедной послевоенной Германии дополнительная пенсия была нужна очень многим, поэтому желающих получить такое звание было с избытком. Но, опять же, вводились ограничения. Например, Героями могли быть люди с безупречным моральным обликом.
Кстати, исключительно яркий пример — это история капитана резерва Вильма Хозенфельда, благодаря которому пережил Холокост и был спасен известный пианист Владислав Шпильман. В книге «Чудесное спасение», которая увидела свет в 1946 году, Шпильман подробнейшим образом описал свою историю. Однако имя человека, своего спасителя, он не назвал — тогда он его просто не знал.
А история эта такова. Владислав Шпильман был известным польским пианистом. В день, когда немцы активно бомбили Варшаву, на радио он исполнял ноктюрн Шопена и не доиграл его до конца, потому что снаряды уже стали слышны в эфире. А затем всю его семью отправили на знаменитую площадь Умшлагплац, где евреев грузили в товарные составы для отправки в Освенцим.
И в этой толпе, которую сопровождал конвой, один полицейский узнал его, знаменитого тогда музыканта, вырвал из толпы и сказал: «Скрывайся». Всех родных Шпильмана погрузили, и они погибли в Освенциме. А он несколько лет прятался по подвалам и чердакам Варшавы, ведя, скажем так, бомжатский образ жизни.
И вот однажды ночью в каком-то заброшенном доме Шпильман рылся на кухне в поисках остатков провизии, как вдруг открылась дверь и вошел немецкий офицер. И тогда Владислав понял, что жизни его пришел конец, его поймали. Офицер спросил:
— Вы кто?
— Пианист.
— Пойдемте со мной, в соседней комнате рояль. Сыграйте.
И вот тут Шпильман понял, что его судьба и жизнь зависят от того, как он сыграет. И он исполнил тот самый ноктюрн Шопена, который не доиграл тогда.
— Вам надо уходить из этого дома, потому что здесь будет немецкий штаб, а я как раз назначен его организатором, — сказал офицер.
— Мне некуда уйти.
— Вы что, еврей?
— Да.
— А где вы скрываетесь?
И Владислав отвел офицера на чердак и показал ему свое убежище.
— Это плохое место, вас здесь найдут.
И тогда немец помог Владиславу организовать другое убежище, более надежное. Он также дал ему свою шинель от холода, сказав:
— Я еще появлюсь, но вы должны учитывать, что в этом здании начинается жизнь штаба.
И Шпильман стал вести такую совершенно фантастическую жизнь: днем со своего чердака он наблюдал, как внизу суетятся немецкие офицеры, как стоит охрана, караул и так далее, а ночью выходил на улицу. Несколько раз к нему приходил этот офицер, приносил еду. А однажды он сказал ему:
— Я у вас в последний раз. Красная армия подходит к городу, через несколько дней она будет здесь. Немецкие войска эвакуируются.
— Если я когда-нибудь смогу вам чем-то помочь, запомните, что зовут меня Шпильман. Я — известный в Варшаве музыкант.
После этого капитана он больше не видел. Через три дня после боев, канонады в город действительно вошла Красная армия. Увидев во дворе советских солдат, Шпильман на радостях выбежал к ним, и чуть было не был расстрелян на месте, потому что забыл, что на нем была шинель немецкого офицера. Рассказывая солдатам историю шинели, Владислав не смог назвать имени своего спасителя, так как не знал его. Только в 1950 году, через пять лет после войны, имя капитана вскрылось благодаря истории другого польского еврея, тоже им спасенного.
На самом деле Вильм Хозенфельд был удивительным человеком. Он, педагог по образованию, всю жизнь воспитывающий детей, попал в армию в уже довольно зрелом возрасте. Будучи эсэсовским офицером, членом НСДАП, Хозенфельд спасал людей, исходя исключительно из своих убеждений. Он был человеком высоких моральных правил.
И спасенный им польский еврей Лео Варм после войны, перед тем как покинуть Польшу, решил попрощаться с его семьей. Он приехал к жене Хозенфельда, которая рассказала ему, что супруг находится в лагере для военнопленных в Советском Союзе, пишет оттуда письма, в которых упоминает о том, что когда-то спас музыканта Шпильмана, и если есть такая возможность, сообщить пианисту о нем.
Лео Варм, конечно, знал Шпильмана. Он нашел его и все передал. Используя свое влияние, известность, пианист пытался как-то помочь своему спасителю, но ничего не выходило: Хозенфельд был осужден как военный преступник на 25 лет только за то, что был эсэсовцем. Этого было достаточно.
И Шпильман всю свою оставшуюся жизнь посвятил тому, чтобы хотя бы посмертно воздать славу и отдать долг немецкому капитану — признать его Праведником народов мира. Но сколько он не ходатайствовал, комиссия Яд ва-Шем отказывала ему на тех же основаниях — военный преступник не может быть Праведником.
Шпильман умер так ничего и не добившись. Его дело продолжили его сын Анджей вместе с сыном Хозенфельда. И только 21 июня 2009 года капитан Вильм Хозенфельд посмертно получил звание Праведника мира.
Возвращаясь к американскому анкетированию, что же все-таки двигало людьми? Это явление можно назвать немного провокационным термином — «банальность добра». Для примера — история, связанная с поведением итальянских фашистов, в свое время выступавших союзниками Гитлера. Парадокс истории состоит в том, что при власти Муссолини итальянские фашисты не отдали, не разрешили депортировать ни одного еврея со своей территории, более того, со всех территорий, которые они контролировали как союзники Гитлера. А ведь фюрер настаивал со страшной силой. Делал он это и при личных встречах, и посылал туда Риббентропа, который выкручивал Муссолини руки. И последний даже подписал приказ о депортации, поддавшись давлению. Но в этот момент произошло второе чудо: верхушка итальянской армии и дипломатии саботировала приказ Муссолини. То есть сказалась та самая банальность добра…
А вот еще яркий пример — история мятежной графини Марии фон Мальцан, представительницы очень знатного прусского рода. У графини была большая семья, которая, как и положено прусским аристократам, поддерживала Гитлера. Однако Мария в силу какого-то своего мятежного характера и врожденного чувства справедливости думала иначе. Она вела, скажем так, двойную жизнь: днем помогала евреям, а вечером становилась столичной гранд-дамой.
Второй муж графини был евреем. Поженились они, правда, уже после 1945 года, а в годы войны она прятала его у себя в доме. В диване было устроено специальное место, стоял стакан с водой, лежали таблетки от кашля. Однажды немецкий офицер потребовал открыть крышку дивана. Когда графиня сказала, что он не открывается, эсэсовец ответил:
— Тогда я его прострелю, чтобы убедиться, что там никого нет.
— Хорошо, только сейчас я позвоню знакомому генералу, с которым мы встречаемся сегодня вечером, и расскажу о вашем поведении в моей квартире и с моей мебелью.
Одним словом, своего будущего супруга Мария фон Мальцан спасла. Когда Израиль дал ей звание Праведника мира, она от него отказалась. Почему? Графине не нравилась очередная война на Ближнем Востоке, где, как она считала, Израиль применяет излишнюю силу против несчастных палестинцев.
Ну и напоследок небольшой рассказ о женском бунте на улице Роз. Это был знаменитый выход немецких женщин в 1943 году в защиту арестованных мужей-евреев. Это была единственная в истории акция немцев, открытый протест против преследования евреев, которая к тому же оказалась успешной: власти после недельного противостояния пошли на уступки и освободили всех евреев.
Статья основана на материале передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы». Гость программы — историк науки и литературы, главный редактор журнала «Семь искусств» Евгений Беркович, ведущие — Владимир Рыжков и Виталий Дымарский. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке.