«Теперь свободно, айдате, ребята, валите теперь к помещикам и разграбляйте их добро — за это теперь ничего не будет», — так интерпретировал царский «Манифест 17 октября» крестьянин Шаров из небольшого села Кротовка Самарского уезда. В целом, настроение крестьян осенью 1905 года в значительной мере изменилось: они то и дело громили помещичьи усадьбы, присваивая себе всё имущество. В той же Самарской губернии ненависть крестьян вылилась в более чем 70 разграбленных поместий, а ущерб от бунтов там, по официальным данным, составил почти 4 миллиона рублей.
Село Большая Царевщина располагалось в 30 километрах от Самары. Несмотря на свои внушительные размеры, Большая Царевщина не была центром волости: все решения принимались в другом поселении — Старый Буян. Местные власти царевщинских крестьян часто обделяли: земли давали мало, а также запрещали хозяйничать в близлежащих лесах. Поэтому мужчинам из Большой Царевщины приходилось либо идти работать на каменоломню, либо ездить на заработки в Самару. Впрочем, такое положение дел крестьян, очевидно, не устраивало.
Революционные традиции зарождались в Большой Царевщине десятилетиями: ещё с конца 80-х годов XIX века в село регулярно заезжали народники и эсеры, которые основали там даже несколько крестьянских кружков. С началом волнений агитация революционеров усилилась: в Большую Царевщину приходили на демонстрации крестьяне из соседних сёл, таких как Елшанки и Курумоч. В конце октября 1905 года на одном из очередных собраний начинающие революционеры приняли решение о создании боевой дружины.
Крестьяне из Большой Царевщины заходили всё дальше и демонстрировали уже откровенное неповиновение властям: так, например, они с лозунгами «Долой самодержавие» под аккомпанемент революционных песен ходили по улицам и самовольно закрывали винные лавки. Удельная стража ничего не предпринимала, так как численный перевес, очевидно, был на стороне крестьян.
В начале ноября жителей Большой Царевщины попросили направить в Старый Буян свою делегацию — предстояли выборы волостного главы, в которых должны были участвовать представители от разных сёл. Делегация от Большой Царевщины утром 12 ноября действительно вышла в направлении Старого Буяна. Однако вместо переговорщиков и дипломатов она состояла из двух сотен вооруженных людей, которые, размахивая красными флагами, фактически без боя захватили власть в Старом Буяне.
Колокольный звон вечером созвал на общее собрание жителей окрестных деревень. Общим решением новая власть решила отстранить от занимаемых должностей всех прошлых руководителей и назначить на их места новых. Боевая дружина вообще стала чем-то вроде регулярной Старобуянской армии. Революционное правительство оказалось расторопным: уже на следующий день в волости начал работать «временный закон»: он предписывал организовать в каждом селе народную милицию, а также постановлял, что теперь вся земля распределяется поровну между крестьянами.
Возглавили Старобуянскую республику два человека: крестьянин-революционер Антип Князев и помещик Евгений Пеннер. Последний, будучи землевладельцем, на собрании заявил, что передаёт всю свою землю в общий фонд.
Весть о восстании в Старом Буяне быстро дошла до самарских властей: оттуда к селу, охваченному революцией, выдвинулись отряды полиции. Впрочем, боевая дружина смогла отразить нападение противника — строительство нового государства продолжилось. В Старом Буяне новая власть буквально за несколько дней успела объявить о введении сухого закона. Кроме того, образование теперь считалось бесплатным и доступным для всех, а в церковных делах принимали участие все прихожане. При этом, как ни странно, имения помещиков жечь запретили, равно как запретили и самовольно вырубать лес.
Естественно, долго так продолжаться не могло. Новость об удачном восстании под Самарой воодушевляла революционеров по всей стране. Ликвидация очага вольнодумства в Старом Буяне стала буквально делом государственной важности.
В Самаре под руководством вице-губернатора из казаков и жандармов был сформирован специальный карательный отряд. 26 ноября он начал штурм Старого Буяна — силы, конечно же, были не равны. Главных руководителей Старобуянской республики — кого-то сразу, кого-то лишь со временем — арестовали и осудили на разные сроки заключения. Одного из идеологов восстания — крестьянина Антипа Князева — советская власть впоследствии назвала «врагом народа». Он скончался, как следует из «Книги памяти Самарской области», в сталинских лагерях.