«Человеку простого звания воспрещены напитки: пиво и мед, но все же им позволено пить в некоторые особо торжественные дни, как например, рождество господне, праздник пасхи, пятидесятница и некоторые другие, в которые они воздерживаются от работы, конечно, не из набожности, а скорее для пьянства»
Сигизмунд фон Герберштейн («Записки о Московии», 1549)
«Винограда они не сажают, а вино (его они называют «романией» оно встречается редко и привозится из-за границы) хранится только у самого князя, который сам распределяет его среди епископов по всей Московии для святого причастия. Пьют они пиво, приготовленное из размоченных зерен, и мед (это смесь меда и воды), а из них затем приготовляют водку, или горилку (aquam ardentem), как они ее называют, нагревают на огне и, по своему обыкновению, пьют всегда на пирах, чтобы уничтожить вздутие живота, которое вызывают местная пища и напитки. Пьянство среди простого народа карается самым суровым образом, законом запрещено продавать [водку] публично в харчевнях, что некоторым образом могло бы распространить пьянство»
Антонио Поссевино («Московия», 1586)
«Со времени осады города татарами и произведенного ими пожара (что случилось в 1571 году) земля во многих местах остается пустой, тогда как прежде она была заселена и застроена, в особенности же на южной стороне города, где незадолго до того царь Василий построил дома для солдат своих, позволив им пить мед и пиво в постные и заветные дни, когда другие русские должны пить одну воду, и по этой причине назвал новый город: Налейка,
«В каждом большом городе устроен кабак или питейный дом, где продается водка (называемая здесь русским вином), мед, пиво и проч. С них царь получает оброк, простирающийся на значительную сумму: одни платят 800, другие 900, третьи 1000, а некоторые 2000 или 3000 рублей в год. Там, кроме низких и бесчестных средств к увеличению казны, совершаются многие самые низкие преступления. Бедный работник и мастеровой часто проматывают все имущество жены и детей своих. Некоторые оставляют в кабаке двадцать, тридцать, сорок рублей или более, пьянствуя до тех пор, пока всего не истратят. И это делают они (по словам их) в честь господаря, или царя. Вы нередко увидите людей, которые пропили с себя все и ходят голые (их называют нагими). Пока они сидят в кабаке, никто и ни под каким предлогом не смеет вызвать их оттуда, потому что этим можно помешать приращению царского дохода»
«Всякий раз, как варится пиво, у них есть обычай приносить часть сусла священнику в церковь и по освящении вливать его в пиво, отчего оно получает такую силу, что кто его напьется, редко остается трезвым. Так же освящается у них первый сноп во время жатвы»
Джильс Флетчер («О государстве Русском», 1591)
«Женщины не считают для себя стыдом напиваться и падать рядом с мужчинами. В Нарве я из моего места остановки у Нигоффского дома видел много забавного в этом отношении. Несколько русских женщин как-то пришли на пиршество к своим мужьям, присели вместе с ними и здорово вместе выпивали. Когда, достаточно напившись, мужчины захотели идти домой, женщины воспротивились этому, и хотя им и были за это даны пощечины, все-таки не удалось их побудить встать. Когда теперь, наконец, мужчины упали на землю и заснули, то женщины сели верхом на мужчин и до тех пор угощали друг друга водкою, пока и сами не напились мертвецки.
Наш хозяин в Нарве Иаков фон Кёллен рассказывал: «Подобная же комедия разыгралась на его свадьбе: пьяные мужчины сначала отколотили своих жен безо всякой причины, но потом перепились вместе с ними. Наконец, женщины, сидя на своих заснувших мужьях, так долго еще угощались одна перед другою, что, в конце концов, свалились рядом с мужчинами и вместе заснули». Какая опасность и какое крушение при подобных обстоятельствах жизни претерпеваются честью и целомудрием, легко себе представить.
Я сказал, что духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть свободными от этого порока. Так же легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас,
Адам Олеарий («Описание путешествия в Московию», 1647)
«Они думают также, что невозможно оказать гостеприимство или заключить тесную дружбу, не наевшись и напившись предварительно за одним столом, и считают поэтому наполнение желудка пищею до тошноты и вином до опьянения делом обычным и делающим честь. Большая часть богатых людей проводит день в спанье и еде и, благодаря бездействию, всю жизнь откармливаются. Такой образ жизни, пожалуй, освобождает их, как они довольно заманчиво выражаются, от душевных скорбей и расстройств, но на деле они, потопляя заботы, тонут и сами. В праздники им позволено, даже дано преимущественное право, напиваться безнаказанно допьяна; тогда можно видеть, как они валяются на улицах, замерзнув от холода, или развозятся, наваленные друг на друга, в повозках и санях по домам. Об этот камень часто спотыкается и слабый пол, а также и непорочность священников и монахов.
История прошлого показывает, что из-за этого же порока нередко погибало войско и многие города, а именно: когда Стефан Баторий, знаменитый непобедимый король польский, вел войну против царя Ивана Васильевича ради возвращения себе Ливонии, то он, хорошо зная природу русских, послал весьма вместительную бочку с водкою московскому гарнизону в осаждаемой им крепости Динабург, как бы в знак своего к ним сострадания. Когда же гарнизон, опорожнив ее, лежал весь распростертый и безопасный, король приступом взял крепость без битвы. Хотя русские и стараются извинить свое постоянное пьянство, ибо они предпочтительно пьют водку и днем и ночью, тем, что кроме давнишней привычки (весь север-де уже сыздавна много пьет), оно им еще необходимо для защиты от холода, но все-таки им не удается вполне смыть с себя позорное пятно пьянства»
Яков Рейтенфельс («Сказания светлейшему герцогу тосканскому Козьме Третьему о Московии», 1680)
«К питию они весьма склонны, и мужчины, и женщины, и какой бы большой ни поднести им стакан водки или пива, выпивают до дна, даже натощак или будучи уже пьяными. Видимо, в долгий пост они питием утоляют голод.
Праздники и воскресенья проводят в питии: этот порок распространен и у других народов, у москвитян ему тем более не приходится удивляться, ибо для переваривания грубой пищи, которой они питаются, нужна водка, которая даже в малом количестве многим кружит головы. Гостям здесь по обыкновению подносят сначала рюмку водки, потом пива, а если гости особо почетные, то вина и кое-что из сластей. Такой обычай соблюдается и среди немцев. У простого народа обычный напиток квас или брага, приготовляется из воды и теста, кисловатый и довольно вкусный. Они охотно подносят его любому путнику и всякому, кто попросит»
Иржи Давид («Современное состояние Великой России, или Московии», конец XVII века)
Доходы царя могут составлять приблизительно 7 миллионов рублей в год, они поступают в основном:
От таможенных пошлин на товары в Архангельске и проездных пошлин на товары, покупаемые или продаваемые в розницу внутри страны.
От монополий, находящихся в руках царя. Поташ дает до 40 тысяч талеров в год; древесная зола — 125 тысяч талеров; икра — 30 тысяч испанских талеров, кроме того, что потребляется в стране; ревень — около 20 тысяч талеров. Все эти товары продаются исключительно на талеры. Смола в 1706 году дала 40 тысяч талеров, а другая [партия] - 10 тысяч рублей; позже смолы продавалось очень мало.
От внутренних монополий. Соль приносит 500 тысяч рублей; суммы от табака, плиточного и брускового, продаваемого только чиновниками царя, точно не известны; в казну поступают меха из Сибири; водка и пиво в одной только Москве приносят ежегодно 600 тысяч рублей.
Чарльз Уитворт («О России, какой она была в 1710 году»)