На восточной стране, за Югорскою землею, над морем, живут люди самоеды, зовомыи молгонзеи. Яд[ят] их мясо оленье да рыба, да межи собою друг друга ядят. А гость к ним откуду придет, и они дети свои закалают на гостей да кормят; а которой у них гость умрет, и они того снедают, а в землю не хоронят, а своих також. Сии ж люди не великий возрастом, плосковиды, носы малы, резвы велми и стрелцы скоры и горазди. А ездят на оленех и на собаках, а платье носят соболие и оление, а товар их соболи. Из сказания «О человецех незнаемых на восточной стране и о языцех розных».
Из рукописных сборников XV — XVII веков,
РНБ, Санкт-Петербург
Вот такие вот сказки сочиняли про Западную Сибирь в XV — XVI веках первые путешественники, заезжавшие по случаю в те неведанные края. Удивляла и поражала первопроходцев земля Сибирская. Всего здесь было в достатке: леса бескрайние, почвы плодородные, реки с озерами бесчисленные, рыба морская и пресноводная — успевай только сети забрасывать, а уж пушного зверья разного не счесть: лиса рыжая и чернобурая, бобр, росомаха, выдра, белка, горностай, песец голубой и белый и особо ценимый на Руси соболь! Про него в сказаниях тоже часто упоминается: «В той же стране, в верху Оби-реки великиа, есть такова земля: Балд именуется; леса на ней нет. А людие на ней, как и прочий человеци, живут в земле, а ядят мясо соболи; а иного у них звери некоторого нет, опроче соболиа. А носят платие соболие и рукавицы и ногавицы, а иного платиа у них нет, ни товару никоторого; а соболи ж у них черны велми и великы; шерсть жива соболи по земли ся волочит».
Неудивительно, что эти рассказы всегда находили благодарного слушателя — в древней Руси пушнина была эквивалентом денег. Пушным товаром платили жалование, его экспортировали за границу. В XI — XVIII веках соболиный мех называли мягким золотом, а шкурки остальной живности — мягкой рухлядью. Из соболей изготавливали главную царскую регалию — легендарную шапку Мономаха. Иван Грозный, например, всем шубам предпочитал именно соболью. Изделия из соболиного меха и даже живых зверьков преподносили в дар европейским монархам.
РОЖДЕНИЕ НОВОГО ГОРОДА
Не желая упустить такие богатства, в XVI веке русское государство приступило к активному освоению богатейших природных ресурсов Западной Сибири. Надо было покорить самоедов (общее название для всех коренных народов Севера), обложить их государевым ясаком (натуральный налог, собираемый в казну, как правило, пушниной), построить торговые фактории и укрепленные остроги (военные поселения) и найти надежный путь к побережью Ледового моря (Северный Ледовитый океан).
Первая русская фактория появилась в Западной Сибири в 1572 году в месте слияния реки Таз и ее притока — Мангазейки. Именно здесь построили небольшой речной порт и острог для сбора ясака.
В 1600 году указом царя Бориса Годунова туда отправляется воевода Мирон Шаховской с Данилой Хрипуновым и сотней стрельцов. Потеряв около 30 человек в стычках с сибирскими племенами, отряд все-таки добрался до места и заложил здесь первую церковь и деревянный острог. Нарекли его Мангазея, по названию речки, на которой он строился (по другим версиям — по имени самодийского князя Маказея, правившего самоедами в этих местах, или же по названию местности — Молгомзея, что значит «крайняя»).
В 1601 году на помощь горожанам прибывает новый отряд из 200 стрельцов под командованием воевод Василия Мосальского-Рубца и Савлука Пушкина. В это время завершается возведение острога и закладывается посад (часть поселения за пределами оборонительной стены, где селились торговые и ремесленные люди).
В 1603 году в Мангазею приезжает воевода Федор Булгаков, а вместе с ним священник с церковной утварью. В городе закладывается гостиный двор. А в 1606 году при воеводе Давыде Жеребцове и городском голове Курдюке Давыдове власть русского царя в этом крае устанавливается окончательно, острог превращается в город и начинает стремительно развиваться.
ЗЛАТОКИПЯЩАЯ СТОЛИЦА
За несколько десятилетий Мангазея превратилась в торговую столицу Западной Сибири. В городе возвели кремль из четырех стен и пяти квадратных башен, воеводский двор, съезжую избу (канцелярию воеводы), соборную церковь, государевы житницы и тюрьму. В посаде размещались гостиный двор, таможня, купеческие дома, три церкви, одна часовня, ремесленные мастерские и кладбище. Здесь же находились пекарни, пивные и трактиры. На четырех улицах города, по разным оценкам, располагалось около 200 жилых домов. Всего в Мангазее насчитывалось до 500 строений. Население, помимо стрельцов, казаков и пришлых торговцев, составляло от 1000 до 1500 жителей.
Мангазею стали называть златокипящей — так много золота и товаров обращалось здесь. Каждый год в город съезжалось до 2000 купцов. «Ходили в Мангазею на кочах с товары и с запасы большим морем многие люди… человек по 600 и по 700, и больше».
Заглянув в таможенные книги того периода, можно понять, какие барыши зарабатывались в Мангазее. Так, в ведомости таможенного головы Ивана Толстоухова за 1630 год торговцы предъявили в таможню 78 989 соболиных шкурок! Стоимость каждой в то время составляла не меньше пяти рублей. В таможенной книге за 1636 год было указано 87 210 соболей. В пересчет на деньги это составляло почти полмиллиона рублей — сумму, равную годовому доходу всего царского двора в 70-х годах XVII века! В целом по таможенным книгам 1630 — 1637 годов через мангазейские таможни прошло 477 469 соболей стоимостью 2 387 345 рублей! При этом ясачных шкурок ежегодно сдавалось в казну всего по 800 — 2500 штук (такой варварский промысел очень скоро привел к катастрофическому оскудению природных ресурсов Сибири).
Трудно представить, чтобы посаженные на Мангазею воеводы — государевы люди — не знали всей этой арифметики. Но… служба их здесь была недолгой, и все, конечно, торопились выжать из этой «командировки» максимум благ для себя, в чем и преуспели. А вот дальнейшая жизнь основателей первого русского заполярного города сложилась по-разному.
ОТЦЫ-ОСНОВАТЕЛИ
Так, например, князь Мирон Михайлович Шаховской стал одним из тех, кто в 1613 году подписывал соборное постановление на избрание царем Михаила Романова. Князь Василий Михайлович Мосальский-Рубец в 1604 году перешел на сторону Лжедмитрия I, лично участвовал в убийстве вдовы Бориса Годунова Марии Григорьевны и ее сына царя Федора II Годунова, был устроителем свадьбы Марины Мнишек и Григория Отрепьева.
Имя Давыда Васильевича Жеребцова за его доблесть и умение, проявленные в сражениях против войск Лжедмитрия II, было включено в Книгу памяти Костромского Богоявленского и Троицкого Макарьева монастырей, где и поминается до сих пор.
Родственник поэта и героя войны 1812 года Дениса Давыдова Курдюк Петрович Давыдов, будучи письменным головой в Мангазее, «в те поры двор свой строил, ставил горницы, да посулы со служивых и с торговых и с промышленных людей имал, да одинцы соболи выбирал на себя». Жалобы на казнокрадство дошли до Ивана Грозного, и в 1608 году издали в Москве сыскной приказ, гласивший: «По изветам [доносам] мангазейского воеводы Д. Жеребцова… [новому] воеводе Ивану Юрьевичю [Нелединскому] да голове Степану Федоровичю [Забелину], приехав в Мангазею, обыскати по сему государеву наказу… про Курдюка Давыдова, у ково имянем Курдюк, у служивых или у торговых людей посулы и поминки имал, и про торговых людей и про самоедь, про измену и про умышленье и про соболиный збор, как была Мангазея не за государем, кто с мангазейские самоеди соболи збирал на себя, а не на государя». Судя по тому, что история в дальнейшем о сем персонаже умалчивает, можно предположить, что по окончании сыска Курдюк Давыдов попал в лютую опалу (с Грозным шутки были плохи, да еще в таких «особо крупных размерах»!) и закончил свои дни либо в остроге, а то и на плахе…
А вот победами Федора Юрьевича Булгакова над Тушинским вором искренне гордился его потомок — знаменитый писатель Михаил Булгаков. Судьба же представителя рода великого русского поэта А. С. Пушкина воеводы Савлука Евстафьевича Пушкина оказалась знаменательной для всего Русского Севера. А точнее только один эпизод из его туманной жизни.
СИБИРСКИЙ ПЕРВОМУЧЕНИК СВЯТОЙ ВАСИЛИЙ МАНГАЗЕЙСКИЙ
В 1601 году в Мангазею приехал некий купец и вместе с ним работник Василий 14 — 16 лет. Юношей он был набожным и все свободное время проводил в храме. Однажды, когда отрок был в церкви, лавку купца ограбили, а в воровстве обвинили Василия. Привели его к воеводе Савлуку Пушкину и стали пытать. Василий все отрицал, воевода же ударил его в сердцах по голове и убил.
Похоронили юношу рядом с приказной избой: «Тело было положено в гроб и предано земле, «где надлежит от воды мокрость», без должного христианского погребения». А сверху могилы бросили доску, чтобы, проходя мимо, ног не пачкать. Но прошло время, и в 1649 году случился в Мангазее странный случай: «Ходящу ми стрельцу Стефану [Ширяеву] во граде близ церкви по горелому месту и узревшу ми на том погорелом месте подымается из земли вверх гроб. А по тому гробу лежала дъска… и тот конец преломися наполы».
С того года начали в Мангазее разные чудеса происходить — стал убиенный отрок Василий людям во сне являться и излечивать разные их хвори: немощные со смертного одра подымались, немые заговаривали, слепые прозревали. И такая слава пошла про чудотворца, что потянулись в Мангазею паломники со всей Сибири. Даже самоеды к могиле приходить стали — собольими шкурками гроб укутывали. В 1652 году построили для чудесника часовню. А когда в 1659 году для освидетельствования мощей туруханский иеромонах Тихон вместе с духовником Никифором гроб вскрыли, увидели, что «во гробе положен святый с наруганием, весь скорчен, и глава его склонена вузгу… В той час от святых и чюдотворных его мощей благодать Святаго Духа и благоухание изыде… и осия его свет неиз- реченный, паче солнечнаго сияния».
В 1670 году мощи Василия перенесли в храм Троицы Живоначальной мужского монастыря города Туруханска. Но на этом дело не закончилось. Мощи чудотворца то вносили в храмы, то выносили за пределы вон, то славили его, то запрещали даже имя упоминать. Только в начале ХХ века Василия наконец канонизировали в чине первомученика и покровителя охотников и звероловов. В 1921 году монастырь был закрыт, а мощи святого утрачены, их фрагменты обрели вновь только в 1997 году и поместили в раку монастырского храма.
ПОКОРИТЕЛИ СЕВЕРА
Но не только чудесами прославилась Мангазея, многие полярные экспедиции снаряжались здесь и двигались по мангазейскому морскому ходу. Большинство первопроходцев так и остались неизвестными, но некоторые имена история сохранила.
Так, в 1940 — 1941 годах на одном из островов Фаддея советское судно «Норд» обнаружило обломки старинной лодки, погнутую пищаль с пулями, медные котлы, нательные крестики, остатки одежды русского образца, русские серебряные монеты до 1617 года
По одной из версий, это была русская торговая экспедиция 1620 года, двигавшаяся с запада на восток. Мореходы прошли через Карское море и зазимовали в бухте Симса. Во время зимовки трое из них скончались. Летом часть команды переправилась на лодке на острова Фаддея и, возможно, тоже погибла. Оставшиеся двинулись на юг Таймыра и благополучно добрались до Мангазеи.
По вырезанным на рукоятках ножей надписям советские ученые установили имена двух погибших — звали их якобы Иван и Акакий Муромцы, родом они были из села Карачарова и сказочному русскому богатырю Илье Муромцу приходились чуть ли не родственниками! Однако многие российские ученые утверждают, что из букв, оставшихся на рукоятях, сложить указанную фамилию вообще невозможно и что «это явление имеет собственное название — «ложная надпись»». Исследователь Л. М. Свердлов полагает также, что «изделия с вырезанными буквами ценились больше, считались праздничными, подарочными», а сама резьба «выполнена мастером с Русского Севера, который профессионально владел резцом, но, вероятно, был неграмотным».
По другой версии, на островах Фаддея были обнаружены останки членов полярной экспедиции, исследовавшей полуостров Таймыр в 1680-х годах. Возглавлял ее известный в Мангазее горожанин Иван Толстоухов, «у которого прозвище Толстое Ухо, сын видного русского дворянина» а «братья Муромцы» — всего лишь участники этого похода (М. И. Белов «По следам полярных экспедиций"). С 60 людьми Толстоухов отплыл тремя кочами, намереваясь обойти Ледяной мыс (полуостров Таймыр) и морем достичь устья реки Лены. Но вся его экспедиция пропала без вести. Лишь спустя полвека, в 1736 году, на таймырском побережье случайно нашли деревянный крест с полустершейся надписью: «7195 год (1687 год. — Прим. автора). Ставил оный крест мангазейский человек Иван Толстоухов».
И ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ЛЕГЕНДА…
Немало первопроходцев отметились в Мангазее: мореход Агей Распопов Матигорец (1601 год), Демид Сафонов — тот, что из «гулящих (вольных. — Прим. автора) людей", прозванный Пяндой (1620 год), атаман Василий Бугор (1628 год), сын боярина Иван Галкин (1630 год), командир казачьей полусотни Иван Ребров (1633 год), мореход Илья Перфильев (1633 год), казачий десятник Елисей Буза (1637 год), Посник Иванов по прозвищу Губарь (1638 год) и многие другие.
Но самое судьбоносное открытие для будущего Мангазеи совершил Кондратий Курочкин. До XVII века считалось, что по Енисею выйти в Ледовитое море невозможно, так как в устье своем эта река слишком мелкая для больших судов. Однако в 1610 году мореход Кондратий Курочкин вместе с Осипом Шепуновым отправились на кочах из Туруханска через Мангазею к Ледовитому морю искать морской путь до реки Пясины и не только нашли его, но и рассказывали потом мангазейским купцам, что по Енисею «ходить мочно и река угодна — боры и черный лес, и пашенные места есть, рыба в той реке всякая… Падет Енисей в морскую губу, а губа морская того же Студеного моря, которым ходят немцы из своих же земель кораблями к Архангельску».
Открытый Курочкиным Мангазейский морской ход стал одним из четырех главных путей в Баренцевом и Карском морях. Плавание по нему занимало около пяти недель и проходило не только по морю, рекам и озерам, но в некоторых местах и сухим волоком. Именно благодаря Курочкину мангазейцы начали плавать до нижнего Енисея и по реке Пясине и собирать ясак с приморских самоедов.
Однако открытие этого пути для самого города оказалось роковым. В 1619 году царь Михаил Романов издал указ о запрещении плавания Мангазейским морским ходом под страхом смертной казни. Официально русское государство опасалось проникновения в Западную Сибирь иностранных торговых и военных судов и неподконтрольного вывоза мягкой рухляди за границу. Неофициальные версии довольно туманны и запутанны — возможно, там свою роль сыграла и обыкновенная человеческая жадность, а еще история упоминает о страшном пожаре (он мог быть и неслучайным, хотя в те времена сколько горело по всей Руси!), после которого жители начали покидать город и он долго и медленно умирал. Но так или иначе, в результате запрета к концу XVII века Мангазея сначала исчезла с географических карт России, а потом и из памяти людей, превратившись в красивую легенду о златокипящей столице Русского Севера…
Фотография на обложке: Сергей Горшков
Текст: Вадим Вершинин
Иллюстрации: Наталья Олтаржевская