Точно неизвестно, кто именно и когда впервые получил напиток, напоминающий по вкусу то, что мы сейчас называем джином. Наиболее распространено мнение, что его происхождение связано с Голландией. Якобы врач по имени Франциск Сильвий в 17-м веке первым дистиллировал спирт с можжевеловыми ягодами. К середине столетия в Голландии появилось множество производителей, которые экспериментировали с производством напитка на основе можжевельника. Вскоре эта крепкая настойка стала завоёвывать международный рынок и, конечно, добралась и до Альбиона. Голландская версия значительно отличалась от английской: крепость этого напитка была выше, вкус — интенсивнее, а цвет больше напоминал виски или бренди. Идея изготовления алкоголя на основе можжевельника прижилась в Британии.
Распространению джина в Англии способствовала ещё и так называемая «Славная революция», в ходе которой был свергнут Яков II Стюарт, а на его место пришёл Вильгельм III, король голландского происхождения. Изначально предполагалось, что напиток следует употреблять как микстуру — в определённых дозах и с целью вылечить недуги вроде подагры и расстройства пищеварения. Однако очень скоро джин из лекарства превратился в пойло. Правительство разрешило нелицензированное производство джина и одновременно значительно подняло налоги на заморские алкогольные напитки вроде французского бренди — всё это привело к появлению огромного количества различных лавчонок, торговавших джином сомнительного качества. Напиток стремительно завоёвывал алкогольный рынок и к 1740 году вытеснил даже столь любимое британцами пиво, превысив объём его производства в 6 раз.
Копеечная стоимость изготовления джина сделала его доступным для беднейших слоёв населения, что завоевало напитку не лучшую славу. Иногда рабочие получали часть жалования джином вместо денег. В 1730-х многочисленные питейные заведения, где подавался джин, активно использовали в рекламе формулировку «напейся за 1 пенс, упейся — за два, а солома — бесплатно». Под соломой имелась ввиду соломенная постель. Иными словами: бахни джина — а проспаться мы тебя уложим прямо тут, в уголке. В одном только Лондоне на тот момент действовало около 7 тыс. джиновых питейных, а всего в год столица дистиллировала примерно 10 млн галлонов напитка. Производители платили всего 2 пенса налога за галлон джина против 4 шиллингов и 9 пенсов за галлон крепкого пива. Купить джин можно было не только в таверне, но и прямо с рук — у бакалейщика или даже парикмахера.
Если зажиточные горожане ещё могли позволить себе баловаться французскими винами и бренди, то для бедняков самым верным способом напиться был именно джин. Потребление напитка было столь высоким, что вскоре это отразилось на показателях рождаемости и смертности — во всяком случае, именно джин считали виновником бедственного положения. В 1723 году смертность в Лондоне превысила рождаемость: в течение следующих 10 лет около 75% детей умирали, не достигнув возраста 5 лет. Джин стали называть «разрушителем материнства»: чрезмерно активное потребление среди женщин и мужчин привело к падению фертильности. Более того, у запойных «джиновых» дети рождались с различными деформациями и многочисленными болезнями.
Повальное употребление джина спровоцировало, помимо прочего, ещё и рост преступности. Неумеренность в употреблении можжевелового напитка прочно увязалась в сознании современников с социальным и моральным разложением общества. Женщины бросали больных новорождённых, семьи продавали дочерей в проститутки, чтобы заработать на выпивку, джином поили маленьких детей, чтобы те не плакали и быстрее засыпали, — именно такой рисуется картина периода, вошедшего в историю под названием джиновой лихорадки или джинового безумия. Писатель Даниэль Дефо был одним из тех, кто публично высказался на тему, назвав джин — причиной большинства проблем Лондона. А английский художник Уильям Хогарт выпустил гравюру под названием «Переулок джина», где максимально драматично отобразил последствия джиновой лихорадки. Всего за несколько десятилетий джин из целебного эликсира превратился в наркотик для бедных.
Вскоре забеспокоились и власти: выяснилось, что каждый лондонец выпивает в среднем 50 литров джина в год. Первый «Джиновый акт», принятый в 1736 году, предусматривал обязательное получение платной (50 фунтов) лицензии на изготовление напитка. В ночь перед вступлением закона в силу производители распродавали товар по невероятно низкой цене. Было принято решение повысить налог — в результате джином стали торговать нелегально, из-под полы, и качество продукта упало. Пошлины последовательно снижались в течение следующих 6 лет, и к 1742-му были отменены.
Более-менее эффективным показал себя акт 1751 года, когда производителям запретили распространять напиток среди нелицензированных продавцов. В качестве своеобразной компенсации правительство стало массово закупать … чай в надежде вдохновить население на потребление безалкогольных напитков. Кроме того, власти напомнили британцам о старом-добром пиве. Во второй половине 18-го века потребление джина значительно снизилось, а принятый в 1830-м акт, отменивший пошлины на производство пива, вновь вывел этот слабоалкогольный напиток на лидирующие позиции. «Можжевеловка» отвоевала репутацию достойного алкоголя, когда в 1832 году был представлен лондонский сухой джин. Появились коктейли, изготовленные на основе джина. Он приобрёл имидж куда более высококлассного спирита.