В 1703 году Петр I назначил генерал-майора и участника Северной войны Андрея Гулица наместником в Киев. Тем же летом Гулиц отправил государю любопытное донесение об иноземце, который ехал Москву и собирался рассказать царю об обнаруженном им кладе Александра Македонского. Согласно рассказу иноземца, «явился ему ангел, что тот клад кроме нынешнего московского великого государя никому не дастся». Путешественник хотел, чтобы Петр I выделил ему отряд, который забрал бы трансильванские сокровища. В качестве залога он готов был оставить в Москве двух своих сыновей.
О приезжем венгренине: июня 20-го писал к великому государю из Киева генерал-маиор Андрей Гулиц:
Июня 25-го приехал в Киев венгрин, города Караншебешь, житель Михайло Иванов с двумя сынами, с Иваном и с Моисеем, и в распросе сказал, что едет к Москве для нужных дел тайным обычаем, а для каких, того ему сказать невозможно, а скажет про то в Москве.
А на Москве в посольском приказе тот приезжий иноземец в распросе сказал: «родом он волошанин, Седмиградские земли, родился в городе Кавраншебешь, что ныне турки владеют, а приехал-де он к Москве для того же дела, для чего и напредь сего, тому ныне назад лет шесть приезжал и объявил на Моске; потому, что никому того дела не велено объявить и невозможно получить, кроме великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея великие и малые и белые России самодержца, и в то время по его великого государя указу, как он отпущен с Москвы к гетману и велено для того дела досмотреть, послать кого пристойно, и он, гетман, послал для досмотру того дела товарища его, а не его самого, и послал с тем его товарищем такого небывалого человека и те люди меж собою на дороге ссорилися и бились и затем то дело в то время совершения своего не восприяло; а как он отпущен от гетмана, и приехав в дом свой в Деву по прежнему и почал промышляти о деле своем по прежнему, чтоб сыскать тот клад и ископал в той горе, по откровению Божию, камень белой, в полторы сажени длиною, а шириною — сажен с пять и на той лещади вырезаны слова, и тех слов никто не мог прочесть, — кроме одного старца сербянина, сыскал он знакомца и он прочел, и сказал: что слова те суть эллинским языком писанные и тот старец прочитав, списав их те речи все, что на камне написаны, сказал, что при сем камне в сей горе лежат сокровища Александра царя и Дария.
И тот камень он, Михаил, разбил, а подпись списав отдал тому чернецу, кто прочел и то услыша тутошные жители сказали седмиградскому генералу графу Работину, и он-де посылал его за караулом к цесарю в Вену, и в том-де его мучили разными муками и забивали за ногти его железные гвозди, и он-де ничего им не сказал и цесарь-де посылал для того кладу на ту гору искать немцев и венгров, и были с ним на той горе, где-то сокровище, на самом месте три человека цесарские, и как они пришли на то место и их взял ветер и разнесло их и лошадей их, неведомо куды, и после того, собрався отложили до третьего дня придти опять для того же искания, и он меж тем временем из-за караулу ушел и пришел в Турской город Караншебешь и взял с собою двух сынов, Ивана да Моисея, а дом его в Деве разорили и разграбили немцы; и приехал к Москве через мултянскую землю, для того, что явился ему ангел, что тот клад кроме нынешнего московского великого государя никому не дастся, и чтоб он, великий государь, изволил послать свой государев указ к мултянскому нынешнему господарю, чтоб он с ним, Михаилом, послал своих людей, сколько к тому делу будет надобно, потому, что-то место, хотя под владением цесарским, только близко гор и рубежа Мултянского и для подлинного изверения с Москвы своих людей человек двух или трех, и тот клад обрести и вынять, а для подлинного уверения привез он с собою двух сынов своих, и покамест тот клад найдется, чтобы по та указал великий государь детей его задержать на Москве, а его для сыску того кладу отпустить, а которой старец с покровенной доски того кладу подпись списал, и он обещал ему с клятвою с списком той подписи быть к Москве под видом будто бы милостыни и ту подать для подлинного уверения объявить в Москве в посольском приказе, и тогда всякое дело явно будет, а тот-де старец Сербской земли, города Полянки, имя ему Иоаким, сбирает милостыню; хощет в том городе вновь монастырь строити».
Да тот же сербянин подал к тому допросу письмо, каково он написал о подлинном сыскании того кладу, а в нем написано:
«Я объявляю князь Михайло, княж Иванов, сын Волынянин вашему царскому величеству: в прошлых, государь, годах, жил в венгерской земле, в городе Деве, а ныне я живу в порубежном городе турецком, который стоит между венгерскою землею и турецкою, имя тому городу Караваншебешь, в котором я родился; а есть место гора высокая, соделанная царями Дарием и Трояном, в которой выкладена храмина камением, в подобие палат, на венгерской стороне, близ турецкие и мултянские земель, расстояние от Девы города три мили турецкие, а от Караваншебеша 5 миль; около той горы есть деревни венгерские в разных сторонах, мили по 3 расстоянием, дворов в них по 40 и, но 50-ти, в которых зимуют воинские цесарские люди; и деревня есть венгерская расстоянием от горы 1 миля, дворов будет с пять; близ той горы две речки малые, бродом будет человеку по колено, текут по камню и шум той воды издалека слышится, та гора между теми двумя речками стоит; по правую сторону течет речка Поноричь, которая течет сквозь ту гору своим прехождением.
Другая речка называется от красна каменя, на ней же был городок Дария царя, а можно стоячи человеку на той горе и человеку будучи, где был городок, говорити и речь разумети, таково есть не далеко; ныне то место пусто и поросло лесом дубовыми деревья; от той же горы к турецкой земле был городок великий Трояна царя, называемый Гредище, расстоянием три мили, ныне разорено и токмо пашенная земля и пастбище, а прежде того, около той горы были малые и средние городки жидовские, числом с 40, и те городки разорены изволением Божиим, и те места владение венгерское и до ныне владеют венгры, жители города Инидора, расстояние от горы пол-четверти мили, и в древнее время, егда брашеся Александр царь Македонский с цари Дарием и Трояном, и они, цари, положиша в ту гору сокровище свое, бочки злотых червонных и слитки золотые и оружия и конские наряды бесчисленное множество и свои царские короны и камения драгого и колесницу свою оставиша и змия великоделанного златого, хоботом свиющегося, и во усех его учинен камень диаманд, от которого свет великий бывает, аки от огня, и болвана бога жидовска от злата соделанного, и очи ему вставлены от камени диамандия, со многими приносящими ему дары златых, а где колесница поставлена, стоит воин злат и держит на златой цепи льва златого пса ловчияго, и жидовский бог сидит за трапезою пред ним и поставлены раби златые и егда Александр царь воинство царя Дария и Трояна победи, тогда взя дщерь Дария царя в жену себе и потом поведа ему Дарий и писание дяде ему о положенном их сокровище.
Мне же явися ангел Божий во сне и водя мя, показуя мне место и положенное сокровище и повеле мне известити, где есть православная христианская вера, тоя благочестивые державы царя; и после того видения ходил я и место нашел, и где ходят в гору у врат камень поставил плоской, в вышину 5 аршин, поперег — три, на нем же написано эллино-греческим языком, что сие сокровище положено Александра царя, который всю вселенную пройде и многие государства покорилися ему, и то письмо прочте мне сербский иеромонах, и после я то письмо стесал, чтоб никто не прочел и с тем иеромонахом положена у нас великая клятва, отнюдь бы не сказати никому и потому, что хаживал я чаето к той горе, вменилося помыслити о мне венгерским людем, будто клад знаю и сказали про меня цесарскому генералу и велели меня мучити, гвоздие в руце мои вонзоша и два большие мои зуба извергоша вон, — я же отнюдь не сказал ему, памятуя явление святого ангела и повеленное им объявити вашему величеству».
А грамоте он не умеет и к тому письму руки не приложил.
Примечание. Выписано из писем дьяков посольского приказа к боярину Федору Алексеевичу Головину, во время отлучек его из Москвы с Петром I, — хранятся в москов. архиве минис. иностр. дел.
Сообщ. Г. В. Есипов