Могло ли такое быть?
Пинтуриккьо. «Портрет мальчика»
Католическая церковь отличалась непомерной жадностью еще во времена раннего Средневековья, но, чем дальше, тем сильнее. Борьба Пап с Императорами за инвеституру — это раздел влияния и денег. Кто будет распределять людей по епархиям, то и будет получать процент от дохода этой епархии. А епархии и аббатства, вообще-то, зарабатывали недурно. И отнюдь не только милостыней, подаяниями и пожертвованиями. Например, французским монастырям немалые доходы приносили урожаи их виноградников. В Германии с IX-го широкую практику получило взимание денег за богослужение. Чего уж говорить о церковных десятинах и прочих налогах, собираемых именно в пользу духовенства. А ведь еще были продажи должностей небедным покупателям и, конечно, торговля индульгенциями. Кстати, тоже для солидных господ. Но в Италии ситуация была особой. Тут к началу XV-го века тесно переплелись церковь и крупный бизнес. Богатые торговые фамилии проталкивали родственников на высокие церковные должности для усиления своего влияния. Священнослужители подбирались к торговле — для увеличения доходов. Церковь нередко выступал спонсором торговых экспедиций. Это, просто, пример. Сотрудничество было взаимовыгодным, а дальше начался настоящий симбиоз и деньги полились рекой. В конце ХХ-го века итальянский экономист и историки Марчелло Стракки выдвинул довольно любопытный тезис. Конклав, выбиравший нового Понтифика, работал примерно, как современная биржа. Здесь заключались очень крупные сделки. А оборот капитала, в пересчете на современную валюту, составлял сотни миллионов долларов. Как именно Стракки это посчитал — сказать трудно. Его за эти утверждения, кстати, изрядно критиковали. Важно другое. Коррупция стала для Ватикана мозгом и сердцем. Могли ли высшее духовенство жить скромнее? Разумеется, нет.
А что именно происходило?
Александр VI
Никаких фондов, проводивших расследования, в те времена не существовало. Коррупция не была даже явлением запрещенным или предосудительным. Это было нечто само собою разумеющееся. Оперировать какими-то числами, чтобы ни писал Стракки, сложно. Но вот несколько любопытных фактов. В 1464-го года, когда папой был избран Пьетро Барбо, взявший себе имя Павла II. Это племянник другого Папы — Евгения IV, которому Барбо и был обязан своим восхождением. В 23 он стал кардиналом и начал стремительно богатеть, занимаясь продажей должностей. На конклаве 1464-го года Барбо торжественно пообещал подарить каждому кардиналу, который за него проголосует, просторную виллу для отдыха от летнего зноя. Павел II вообще любил демонстрировать роскошь. Он, например, украсил тиару дюжиной алмазов, ибо счел ее недостаточно пышной. А еще он построил себе в Венеции шикарный дворец, где и жил. В семи комнатах дворца Папа хранил свою коллекцию антиквариата, древних артефактов и предметов искусства. В 1471-м в Ватикане его сменил Сикст IV, который превратил Святой престол в семейный бизнес. Стать кардиналом при Сиксте можно было лишь в том случае, если ты состоишь с Папой в родстве. Именно тогда слово «непотизм» и стало широко известно сначала в Италии, а затем и в остальной Европе. Пять папских непотов стали кардиналами, кроме того Сикст активно помогал своей родне из числа мирян. Дело дошло до того, что Папа благословил заговор против Медичи во Флоренции, чтобы контроль над городом получил его племянник. За Сикстом пришел Джанбаттиста Чиба из Генуи. Он состоял в родстве с родом Дориа, чьи представители контролировали почти всю торговлю в этом городе. Именно деньги Дориа помогли Чибе взойти на святой престол под именем Иннокентия VIII. Он издал буллу против ведьм. А кроме того увеличил число кардиналов, чтобы красные сутаны достались его родне. А так как среди этой родни были еще и Медичи, то объемы помощи заметно увеличились. Папа чуть ли не своими руками передавал своим близким контроль над целыми городами и епархиями. Следующий Понтификом был Александр VI, в миру — Родриго Борджиа. Он взошел на святой престол благодаря колоссальным подкупам, которые были запредельными даже для Италии того времени. Его семья молниеносно обогатилась. Сын Чезаре стал кардиналом в 18 лет, еще одну шапочку получил некто Аллесандро Фарнезе, чья сестра была любовницей Понтифика. Сестру звали Джулия. Джулия Фарнезе, запомните это имя. Список коррумпированных и распущенных пап можно продолжать бесконечно. Вот, Пий III, избранный конклавом под давлением Чезаре Борджиа. Он был папой меньше месяца, но успел назначить своего кузена епископом Эрлау — то есть, главой одной из самых богатых епархий Европы. С правом полного контроля над доходами, что важно. А еще были Юлий III, при котором Рим украсили три его личных особняка, или Лев Х из рода Медичи, который тоже любил элитную недвижимость.
А теперь немного о хорошем
«Дама с единорогом»
У всех этих Пап-мздоимцев была одна общая черта. Все они очень любили роскошь и активно себя ею баловали. Павел II, например, собирал книги. Именно его стараниями в Италии заработала первая типография. К концу его жизни их было уже четыре. Папа помогал желающим открыть типографию материально и морально. Сикст IV не только любил роскошь, но еще и был одержим безопасностью. Он очень боялся, что Медичи наймут армию и захватят Рим. Именно поэтому он на свои деньги укрепил Ватикан. Частью этих работ была реконструкция Великой капеллы. Но в процессе обсуждения проекта Папа решил, что Великую капеллу нужно разрушить и построить на ее месте новую. Так была построена Сикстинская капелла. Работу архитектора Джорджо де Дольче Сикст оплатил из собственного кармана. Для росписи стен были приглашены Боттичелли и Пинтуриккьо. Несколько позже Папа Юлий II, любитель дворцов и роскоши, решил расписать еще и свод капеллы. Этим делом, как мы знаем, занимался Микеланджело Буонарроти. А еще при Юлии II началось строительство одного из самых знаменитых соборов Европы — Базилики Святого Петра. Папа был недоволен старым храмом и решился на радикальную перестройку.
В соборе Святого Петра есть статуя Лонгина, а над ней — балкон. Это не просто балкон, здесь хранится одна из главных христианских святынь. Это копье Лонгина, которым, по легенде, был пронзен Иисус Христос. Оно попало в Италию благодаря усилиям Иннокентия VIII, который держал в плену брата султана Баязида. Баязид пытался выкупить брата, с этой целью он и прислал Папе копье. Понтифик поступил то ли «предусмотрительно», то ли «бесчестно», копье принял, но пленника не отпустил.
Ну и, наконец, Александр VI, он тоже любил роскошь и, конечно, свою любовницу Джулию Фарнезе. Борджиа заплатил огромные деньги за ее портрет, который нарисовал Рафаэль Санти. Портрет Джулии — одна из самых знаменитых работ этого гениального художника. Мы знаем Джулию как «Даму с единорогом». Рафаэль вообще был любимцем Понтификов. Юлий II и Лев Х заказывали ему свои собственные портреты. Они потом тоже стали чрезвычайно известными картинами, которые вошли в золотой фонд мирового искусства.
Итоги
Мартин Лютер
Беззастенчивые мздоимцы оставили от себя не только дурной след. Их стараниями человечество обогатилось Сикстинской Капеллой с фресками Микеланджело, дюжиной картин Рафаэля, Собор Святого Петра и палаццо Венеция — это тот самый дворец, который построил себе Папа Павел II. Коррупция поспособствовала невероятному культурному развитию Италию. Значительная часть нетрудовых доходов Пап и кардиналов инвестировалась в искусство. Точнее, для них то это была роскошь, а вот для нас — это искусство. Ежегодно к этим детищам коррупции приезжают миллионы туристов со всего мира. Корыстолюбивые папы по достоинству оценили таланты Микеланджело и Рафаэля, Караваджо и Пинтуриккьо, Ботичелли и Леонардо. Дали им работу и возможность творить.
Впрочем, была и обратная сторона. Европа нищенствовала. Пока высшее духовенство купалось в золоте, священники попроще едва сводили концы с концами. И это возбудило довольно сильную ненависть к духовной элите. В рядах самой церкви все чаще звучали призывы к реформам. В конце концов, мы же служим Господу, а не самим себе. Вот только критики нередко оказывались на костре по обвинению в ереси. А недовольство постепенно переросло в нечто большее. И имя этому «большему» Реформация. Мартин Лютер тоже бывал в Риме. И его происходившее там возмущало. Что было дальше — вы знаете.